На то была простая причина.

— Тут полно вещей со времён до встречи с ним.

Казами осмотрелась в пустой комнате, но положилась больше на память, чем на глаза.

Всё в основном расставили вокруг стерео системы, купленной отцом, когда она пошла в среднюю школу, и кровати, выбранной в младшей школе.

При переходе в старшую школу девушка оставила стерео систему и кровать, потому что взяла лишь то, что поместится в сумке, и потому что странное чувство независимости сказало ей, что нужно повзрослеть.

В итоге она перевезла довольно много, принося в сумке всё больше, а Изумо добавил ещё больше, так что теперь здесь намного просторнее.

Тем не менее, это её основа, поэтому Казами было нечего стыдиться; ей казалось, это значит, что она не изменилась.

— Эй, тут вообще-то холодно!

— Ой, извини-извини.

Она покинула комнату и миновала небольшую спальню слева, чтобы добраться до края ступенек. С другой стороны находился кабинет её отца.

Казами включила свет на лестнице.

…Даже если соседи заметят, они ничего не заподозрят, если я выйду и поздороваюсь.

Казами вышла в коридор и открыла дверь. Затем напустила улыбку и воззрилась на Изумо, стоящего с обратной стороны.

— Добро пожаловать домой.

Она добавила кокетливый тон.

— Чего изволите? Ужин? Ванную? Или…

Когда она зашла так далеко, Изумо одарил её слепящей улыбкой, и…

— Прямо на пороге?!

Он слишком спешил, поэтому она атаковала правым кулаком.

На ночном школьном дворе кто-то стоял.

Саяма в белой защитной форме.

Двор был слишком большим, чтобы увидеть другую сторону, и Концептуальное Пространство уже убрали.

Теперь это обычное место, наполненное лишь остатками фестиваля окончания года.

В центре стояла деревянная башня, а по краям — деревянные прилавки.

Ни учеников, ни кого другого видно не было.

…И школьные корпуса не освещены.

Все, должно быть, устали от зимнего фестиваля Обон прошлой ночью, поэтому они все сами собой рассеялись, вернувшись на свои лежбища.

Саяма поднял взгляд к небу.

Он увидел белый инерционный след, ведущий на восток к Фуссе.

В ту сторону улетел Сандер Феллоу.

Осмотрев Окутаму, Хио и Харакава высадили Саяму у школы и затем отправились в Ёкоту.

После высадки Харакава сказал ему отдохнуть.

Хорошее решение, — подумал Саяма. — Я давно не спал и…

— Синдзё…

Он точно знал, что случилось. Японский UCAT был уничтожен и все внутри погибли.

Он видел атаку Левиафана собственными глазами.

Американский UCAT и остальные ближайшие филиалы поспешили на помощь, но по большей части занимались аварийным ремонтом и осмотром дорог и завалов. Искать выживших было ещё невозможно.

Очевидно, что японский UCAT потерян, и Саяма с остальными ничего не могли поделать.

К счастью, Директор UCAT Ооширо избежал разрушения, потому что отправился с остальными на битву.

…У него удача таракана.

Однако это означало, что он не мог тут же выйти на связь с поручениями и объяснить ситуацию.

Старик дал им простое задание, после того, как сказал, что свяжется с ними утром.

— Мы должны заставить себя поспать, без ненужного посещения места атаки.

Иначе они не смогут привести в порядок чувства и признать правду.

И не будут в состоянии сражаться.

Да, сражаться.

Их всё ещё ожидала битва.

Левиафан оставался в небе над Синдзюку, рядом с центром Токио.

Дракон получил прямое попадание от громадной пушки, спрятанной на нижайшем уровне японского UCAT, но не был полностью уничтожен.

Он получил такую мощную атаку, но работал над полным излечением раны.

Дракон оставался в Концептуальном Пространстве. Крупномасштабное устройство развёртывания Концептуального Пространства в лаборатории Канда резко подхватило барьер, разрушенный атакой Левиафана, и направило его в небо над станцией Синдзюку.

Массивная зона покрывала восточную часть Токио.

Персонал лаборатории Канда эвакуировался, и ещё восемь дублирующих устройств использовались, чтобы загнать Левиафана в ловушку.

Докладывали, что он не движется. Его заточили в Концептуальном Пространстве, но дракон стремительно залечивал раны. Он обладал силой всех отрицательных концептов, так что если бы захотел, имел более чем достаточно сил для побега.

Тем не менее, он оставался свёрнутым в небе над Токио и продолжал эволюционировать.

Левиафан не собирался двигаться, и Саяма знал почему.

…Он знает, что никому здесь не по силам с ним совладать.

И…

…Он более сосредоточен на изменении мира, чем на мелком враге.

Левиафан создавал положительные концепты, соответствующие отрицательным.

С завершением их он создаст концепт, чтобы сделать мир бессмертным, и самоуничтожится.

Тот мощный дракон останется на своём месте и достигнет желаемого.

Он с лёгкостью эволюционировал и восстанавливался от атак, нанесённых оружием Концептуальных Ядер. В следующий раз его защита будет достаточно прочной, чтобы выдержать прямое попадание от божественного дракона G-Sp2 и Веспер Пушки.

Его скорость превзойдёт любую другую, а атаки пронзят что угодно.

Это массивное оружие, достойное изменить мир.

Это враг, с которым они должны сражаться.

Враг, к которому они должны подготовиться.

И поэтому Ооширо сказал им отдохнуть.

Харакава сказал то же самое.

— Но… смогу ли я поспать?

Саяма посмотрел на школьный корпус.

— Когда я проснусь, не будет ли уничтожение японского UCAT подтверждено, и я буду вынужден признать всё, что случилось? Я всё ещё не готов.

Он перевёл дух.

— Я не готов признать, что от Синдзё-кун ничего не осталось.

Саяма уставился перед собой. Шагая к школьному зданию, он повернул взгляд к окрестностям.

—А-ах, — протянул он. — Кто-нибудь…

Его голос унесло ветром.

— Кто-нибудь ещё гуляет на фестивале? Кто-нибудь может меня отвлечь?

Он продолжил шагать по покинутому полю.

— Больно.

Он сдавил голос и правой рукой взялся за грудь.

— Больно знать, что тебя нигде нет, Синдзё-кун.

Под ночным небом проходил фестиваль.

А в трёх тысячах метров над станцией Синдзюку парила гигантская фигура.

Она свернулась, будто во сне, и взирала на фестиваль внизу.

Он являл собой ночной пейзаж города.

Было раннее утро в канун Рождества. Город вокруг станции полнился огнями. Развязку и арочную галерею украшали деревья и фонарики.

Для учеников начались зимние каникулы, и на улицах виднелось не особо много людей, но в окнах домов много где горел свет, а семейные рестораны не знали отбоя от посетителей.

Однако все люди выглядели бледными прозрачно-белыми очертаниями.

Они всего лишь тени внешнего мира, видимые в Концептуальном Пространстве.

Фигура смотрящая на них свысока, была пятнадцатикилометровым драконом.

Его тело бы растянулось от Синдзюку до Митаки, но он свернулся в пространстве пять на пять километров.

Его шесть крыльев сложились вокруг, а на опущенной голове стояло два человека.

Они были не просто тенями.

Одна оказалась девушкой, одетой в чёрную бронированную форму, а вторая — автоматической куклой с двенадцатью крыльями.

Последняя указала на юго-восток.

— Микоку-сама, что это за огни? Конец связи.

Микоку посмотрела на свет вдалеке.

— Это… Токийская башня. Ты должна знать. У тебя в голове есть карта.

— Я впервые вижу Токийскую башню Лоу-Гира. Конец связи.

— Я тоже не особо знакома с видами Лоу-Гира.

— Она красивая. Конец связи.

— Да, — согласилась Микоку.

Она села на голову Левиафана, слегка постучала ладошкой по броне и глянула на Ноа.