Она перевела дух.

— И мы такие же, знаешь? Что бы ни встало между нами, мы дорожим тобой и любим больше всего на свете. Ты, можешь на нас обижаться, отказываться есть нашу еду и рвать или отдавать то, что мы тебе даём, но мы прекрасно понимаем, как много для тебя значим.

Её мать кивнула, и Синдзё могла ощутить движение.

— Ничего страшного, если ты порвёшь свою одёжку. Ты была счастлива, получив её, правда? И обычно ты кушаешь то, что мы тебе даём, разве нет? Я знаю это, поэтому ничего страшного. И недавно ты покрасила ногти, подражая мне, и над тобой смеялись в садике, разве нет?

— Когда я пришла домой… я на тебя рассердилась.

— Ничего.

— Правда? Почему? Я сказала, что тебя ненавижу!

— Знаешь что? Я рада была просто знать, что ты мне подражала, и что ты со мной. Просто из-за того, что смеялись над твоими ногтями не значит, что ты больше не хочешь быть как я, что ты больше не хочешь быть со мной, и что ты в самом деле меня ненавидишь, правда?

Синдзё услышала горький смех.

— Если б друзья над тобой не смеялись, ты бы продолжила носить то платье и красить ногти, разве нет? И не пролив ту воду, ты бы тогда всё съела, разве нет? Твоё изначальное счастье осталось бы прежним, правда?

— …Да.

— Видишь? Тогда если бы ничего не случилось, ты б всё равно относилась к нам так же, так? Только из-за случившегося ты рассердилась и сказала, что меня ненавидишь, но я прекрасно знаю, что ты бы не возненавидела нас за что-то такое. Как-никак, ты была так счастлива. Никакие слова не изменят того, какой ты хороший ребёнок.

————.

— Недопонимания могут быть, но меня этим не проведёшь. Я наблюдала за тобой с самого начала, поэтому не волнуйся. …Я перестала шить такую одежду или красить ногти, потому что хотела, чтобы ты была счастлива, без необходимости терпеть насмешки других. Так ведь лучше, правда?

И…

— Я знаю, что ты действительно была счастлива. Но потому что над тобой смеялись и из-за тех размолвок, я провела кое-какие изыскания и выбрала способ, позволяющий этого избежать. И поэтому сшила для тебя новую одежку так же, как то платье… Я не думаю, что старая была лучше.

— Но… первая мне нравилась больше.

— Ясно, — её мать засмеялась и слегка похлопала девочку по спине. — Тогда с этих пор ты можешь носить такое. То было белое платье и красный галстук, да? Если ты сможешь такое носить и держать голову высоко, даже когда над тобой смеются, я буду рада, что сшила такое платье. …Я буду знать, что ты действительно дорожишь одеждой, которую я сделала для тебя.

— …Правда?

— Да. Я знаю. Мы во многом с тобой похожи.

Мама обняла длинные волосы дочки и прогладила их рукой.

— Да, в тебе столько всего от мамы. Как твои волосы, например. И…

И…

— Та песня.

— Да.

Мама мягко похлопала её по спине.

Она обняла её, словно говоря, что это в последний раз.

Её маленькое «я» сделало вдох, и обнимающие руки вцепились в маму.

Их дыхание выровнялось, и они кивнули.

— Сецу-тян?

— Что?

Они немного отодвинулись и посмотрели друг другу в глаза с близкого расстояния.

— Тебе не нужно повторять за мной, даже когда я плачу.

— Это ты за мной повторяешь!

— Пожалуй, этот раунд за тобой.

Её мама горько улыбнулась. Она мимолётно бросила взгляд на пару за спиной Синдзё, но тут же отвернулась.

— Что бы теперь ни случилось, можешь верить в одну вещь. Если вспомнишь какие-нибудь гадости, которые делала нам, или захочешь сказать нам что-то, когда нас нет, можешь поверить в эту одну вещь. Можешь поверить, что мы всегда дорожили тобой, несмотря ни на что.

Прежде чем продолжить, она перевела дух.

— И ещё можешь поверить, что бы ни делала, мы всегда будем на твоей стороне. Мы никогда тебя не предадим.

— …Правда?

— Да.

Когда её мама прищурила глаза в улыбке, у неё потекли слёзы.

— Поверив в это, ты всегда сможешь нас достичь, даже если мы не с тобой.

Поэтому…

— Ступай, Сецу-тян.

— Но!

— Не волнуйся, — сказала её мать. — Когда-нибудь ты найдёшь другого важного человека. Ты найдёшь того, кто точно всегда будет дорожить тобой и любить тебя, что бы ты ни говорила, и даже веди ты себя так, будто его ненавидишь.

— Н-нет, не найду! У меня это тело… и надо мной все смеются!

— Найдёшь, — мама снова её обняла. — Я и твой папа нашли, и поэтому ты родилась.

— …Правда?

— Правда. Поэтому верь, что наши чувства друг к другу ни за что не изменятся, что мы всегда слышим твой голос и всегда болеем за тебя, даже если ты нас не видишь, и…

Она сделала вдох, отстранилась и улыбнулась.

— И что однажды ты будешь такой же, как мы.

— Буду? Правда?!

— Будешь. Я уверена, что кто-то тебя ждёт, и будет дорожить тобой так же, как и мы.

— И этот человек?..

— Он не будет над тобой насмехаться. Даже попытайся ты его оттолкнуть, он скажет тебе, что ты ошибаешься, поддержит тебя, всегда будет с тобой и примет тебя такой, как есть. И ты тоже захочешь его поддержать.

Она кивнула.

— Теперь ты можешь идти, правда? Куда бы ты ни пошла, мы за тобой наблюдаем. Пусть ты и не можешь с нами встретиться, мы знаем, о чём ты думаешь. Но если хочешь ответ…

Она приложила руку к груди.

— Вспомни ту песню. Особенную песню, которую мы поём на праздник.

— Сайлент Найт?

— Да. Ты ведь помнишь песню, которой я тебя научила? …Вспоминая её, ты будешь петь со мной в сердце. И делая так, ты будешь со мной.

И…

— Та песня приведёт тебя к твоему важному человеку.

Её мать сказала, что собирается петь.

— Не забывай. Эта песня — доказательство нашей связи. Песня, которой я тебя научила, внутри тебя, так что даже не будь меня рядом, у тебя останется доказательство нашей связи.

— Правда?

— Это ведь я тебя научила, нет? Даже когда я не здесь, я не исчезну, правда?

— Ты будешь внутри меня… говоря, что ты там?

— Да, — мама совсем отдалилась и поместила руки на плечи Синдзё. — Не тревожься. Когда запоёшь, мы будем с тобой. Пускай даже нас там не будет, мы не исчезнем и будем петь с тобой.

— Да…

— Так что если что-нибудь случится, не забывай петь. Когда ты счастлива, грустишь, злишься, унываешь или хочешь отпраздновать, просто спой тот гимн, и мы будем с тобой. Мы будем с тобой радоваться, плакать… или просто стоять рядом.

Поэтому…

— Рассказывай нам побольше, хорошо? Рассказывай нам, что ты делаешь и о чём думаешь. И… если найдёшь того, кого будешь ценить, спой и скажи нам. Скажи нам, что святое дитя нашло того, кого любит и кем дорожит. Обязательно скажи нам, что нашла того, кто будет с тобой, как мы. …И так мы станем счастливейшими людьми на свете.

— Вы будете счастливы?

— Да. Ты отправилась и нашла кого-то сама. Мы с тобой были с самого начала, но его ты выбрала сама и дала ему услышать свою песню.

— Если я найду кого-то такого, ты и папа отпразднуете?

— Да. Мы споём с тобой. …И я уверена, тот важный человек отпразднует с нами.

Когда маленькая Синдзё кивнула, её мать выпрямила спину и произнесла.

— Ладно, Сецу-тян, пора петь.

— …Подожди.

Её маленькое «я» обратилось к матери.

— Я точно-точно ещё вас увижу, правда?

— Да. Если ты будешь верить в нас и искать, то осознаешь, что мы всегда будем вместе.

Её маленькое «я» не понимало, что это значит, но всё равно кивнула и поверила.

— Тогда спой, мама. Я послушаю…Я послушаю, пока иду. Потому… потому не останавливайся, ладно? Обязательно… обязательно продолжай петь!

— Конечно.

Мама снова кивнула и приоткрыла уста. Маленькая Синдзё поступила так же.

————.

Они запели.

Пока разрушительный свет разрастался, её маленькое «я» последовало за матерью и начало петь.

Они пели первый куплет. А когда перешли на второй, она услышала голоса за спиной.

Двое за ней неловко присоединились, насколько умели.

Её мама на секунду остановилась и проговорила к маленькой Синдзё.