Поэтому...

— Если не будешь высовываться, сможешь избежать чужой ненависти.

Пока он говорил, повёрнутый спиной, Хио осознала две вещи.

— На кого-то напали, да? И забрали их Концептуальное Ядро.

Ответ на её вопрос прост.

— Оставайся в безопасности, так что тебя это не должно касаться, Хио Сандерсон.

Он надел туфли, вздохнул в пол и выдал ещё одно заявление.

— Ты ничем сейчас не поможешь. Опрометчивые действия лишь поставят тебя под угрозу. ...Понимаешь, так ведь? Это квартира под защитой американцев, так что не усложняй их работу ещё сильнее.

— Но!..

Она попыталась запротестовать, но он её оборвал.

— Ты серьёзно думаешь, что я не знаю о снах, которые будят тебя по ночам?

— ...

— Кому до сих пор снятся кошмары о Чёрном Солнце или атаке Армии? Хочешь добавить в список больше плохих воспоминаний? Это не твоя обязанность. Разве такого хотели твои родители?

— Но без нас остальные лишатся крупной воздушной силы в случае битвы! Казами не сможет справиться сама.

— Но это возложит грехи на твою спину.

Харакава раздавливал её слова, и она не могла отрицать то, что он говорил.

Но Хио всё равно хотела воспротивиться, поэтому набрала в грудь воздуха и шагнула вперёд.

— С чего ты вдруг так заговорил? До сих пор мы сражались вместе с остальными!

— Потому что понял, что продолжать в том же духе слишком опасно. С этого момента придётся принимать ненависть мира.

Обувшись, Харакава встал к ней спиной.

— Это больше не битва против ненависти наших дедов или отцов. Речь идёт о изменении мира нами. Хио, ты действительно готова просто потому, что готовы твои знакомые?

У девушки не было логичного аргумента против его точки зрения.

Остальные и правда сражались как Отряд Левиафана, и всё же она может уйти из под удара.

Даже её исследование образования мира с тем одолженным лэптопом было скорее для личного удовлетворения.

Так что если возможно, ей следует оставаться как можно дольше под защитой UCAT.

...И выходить только в чрезвычайных случаях.

Но это определённо план сидящего в безопасном месте.

И покинув своё убежище, она навлечёт на себя ненависть.

— Так что, Хио, твоя сила сейчас действительно необходима? На тебя ненависть не направлена, так ты и правда собираешься выйти и навлечь её на себя? Ну?

Договорив, Харакава развернулся к ней у входа.

Хио хотела что-то сказать и шагнула вперёд.

———.

Но слов не последовало.

Стоящий перед ней парень слегка приподнял брови над резким взглядом глаз.

...Он серьёзен.

Харакава словно говорил ей не начинать бессмысленного спора.

— Но...

Её слова развалились.

— Почему ты пытаешься меня сдержать?

Накануне октября он не давал американскому UCAT поступить именно так.

Вместо того, чтобы довольствоваться безопасным убежищем, Харакава сказал ей идти туда, куда пожелает.

Поэтому она сейчас и здесь.

— Если я застряну здесь, то не смогу больше никуда выйти.

Даже ей казалось, что это не лучший способ выразиться, но ничего больше она сказать не могла.

Это единственное место, которое у неё есть, и её собираются здесь заточить.

Хио поднесла дрожащие руки к щекам и ощутила, как из глаз брызнули слёзы.

— Почему?

Спрашивая, девушка смахнула слёзы.

— Почему ты так говоришь, Харакава? Именно ты подтолкнул меня к опасным местам, так почему же сейчас меня сдерживаешь?

— Подумай об этом сама, Хио Сандерсон.

Парень стоял и смотрел на неё, не протягивая руку.

Ей казалось, что он её испытывает, но в таком случае, для чего?

— Ты не хочешь меня здесь видеть? — спросила она.

Его брови немного двинулись.

— Если ты так думаешь, можешь уходить, Хио Сандерсон. Тебе может показаться, что идти тебе некуда, но ты ошибаешься. Тебе найдётся место и в японском, и в американском UCAT. Но...

Хио его слышала.

— По крайней мере, это не то место, которое ты ищешь.

— Т-тогда куда мне идти?!

— Внимательней, Хио. Что, по-твоему, я сейчас делаю?

Она на него глянула, шмыгнула сопливым носом, и увидела его в кожаной куртке.

После чего вспомнила, что однажды сказала его мать, Юи.

...Если бы он возражал, то ушёл бы тогда сам.

Значение этого окатило её даже сильнее, потому что он не сказал ей сам.

И поэтому слова Хио произошли из самого сердца.

— Нет...

Даже она не ожидала, что прозвучит так вяло, но всё равно попыталась шагнуть к коридору.

— Н-нет! Если… если кто и должен уйти, то я!

Если уйдёт он, она больше не сможет здесь оставаться.

И это окончательно поставит замок на её заточении.

Но он выдал ответ, развернувшись спиной.

— Я вернусь поздно. Работа наверняка займёт много времени.

Его слова сопроводил холод зимней ночи.

Харакава открыл дверь и вышел в тёмный квадрат за ней.

Хио собиралась за ним, но воздух снаружи превратил её дыхание в пар, а футболки с шортами было не достаточно для её защиты.

Дрожащие ноги стукнулись о дверную коробку.

— !..

Она споткнулась на пол коридора, как раз когда дверь закрылась.

— А.

Хио согнулась и подтолкнула себя обеими руками.

— Харакава!

Названное имя отскочило от закрытой стальной двери.

Её оставили и бросили.

Она осталась одна.

Что означало...

...Он думает, что меня просто можно бросить. Ему плевать, если я останусь одна.

Хио хотелось думать, что это неправда, но звук заводящегося мотоцикла говорил иначе.

Поэтому девушка встала. Она скривилась от падения на колени, но дело вовсе не в боли. Совсем иная, невидимая боль исходила из другого места.

Тяжелое, тонущее и неотвратимое чувство наводнило её под сердцем.

— Харакава!

Она закричала, чтобы он её не бросал, и остановилась босой на пороге.

Затем повернула стальную ручку и собиралась толкнуть всем телом дверь, чтобы открыть.

— А...

Но услышала, как мотоцикл отъезжает прочь.

Он уходил. Звук мотора сотряс дверь и пропитал тело, но быстро истаял.

— А.

И так всё прошло.

Полностью растворилось.

Даже навострив уши и затаив дыхание, Хио ничего не услышала.

Он ушёл, — подумала она.

Однако девушка не представляла, где разместить это в своём разуме. Она просто обмякла и прислонилась к двери.

— Нет...

Зелёная дверь не открывалась. Хио забрала руки с ручки и прикрыла ими лицо.

Она отдалась одним лишь громким рыданиям.

Её бросили, её оставили, он не возвращается, вот и всё, что Хио для него значила, и она больше не понимала смысла своей жизни здесь. Всё это смешалось и навалилось на её сердце.

— А-а...

Хио согнулась, сползла по двери и обнаружила, что её локти достали до бетона. Затем упала на бок на пороге.

Девушка скрючилась, с силой оттолкнула туфли на пути её тела и ног, и зарыдала вновь.

— Почему?

Она всхлипывала и утонула лицом в центре свёрнутого тела.

После чего выпустила дрожащий голос.

— Харакава!

Ответа не было, и постепенно она перестала его звать.

Но в то же время услышала в тихом коридоре неожиданный звук.

— Э?

Он развеял её сомнения, прозвучав повторно. На этот раз девушка осознала, что это низкий и тихий рокот.

Её живот бурчал.

— У-у...

Всё ещё плача с красным лицом Хио замерла.

Однако живот не унимался.

Он снова тихо пробурчал, словно чего-то прося.

Поэтому она встала и приложила ладонь к животу.

— Н-ну правда. Почему именно сейчас? Почему, когда мне так плохо?

Хио внушила ему прекратить и напрягла мышцы.

Но он без колебания снова пробурчал, поэтому она грустно завалилась обратно на пол.

— Серьёзно… Моё тело что, не знает, как относиться ко всему серьёзно?