- Или думаешь, ты на эту войну не успеешь?

Он махнул рукой.

- Не волнуйся, там мы застряли надолго. Как бы еще твоим детям не хватило…

Чуйкин снова хлопнул ладонью по столу.

- Ну, теперь дошло?

Александр поднял голову и посмотрел на Чуйкина почти с мольбой.

- Товарищ генерал-майор, подпишите рапорт.

Чуйкин воздел глаза к потолку и возмущенно застонал.

- До чего же упрямый, - он раздраженно всплеснул руками и криво усмехнулся.

Александр тоже растянул губы в улыбке.

- Чего улыбаешься? – бросил Александру Чуйкин и пристально посмотрел Александру в глаза. – Хочешь загубить карьеру?

Александр пожал плечами.

- Ну, почему?

- Да по кочану! – сердито выпалил генерал.

Александр вжал голову в плечи.

- В другой части тебя никто не знает, - терпеливо принялся объяснять ему Чуйкин. - И когда ты пойдешь там на повышение – неизвестно. А уж поступишь ли потом в академию…

Генерал потряс в воздухе указательным пальцем.

- Смотри: потеряешь сейчас свой шанс – другого может не быть.

Александр, почти умоляя комдива, протянул:

- Товарищ генерал, отпустите.

Чуйкин шумно вздохнул и в бессилии развел руками. Он несколько секунд колебался, а потом нехотя выдавил из себя:

- Ладно.

Сухоруков вскинул голову и расправил плечи. Его глаза оживились.

- Через неделю у твоего отца юбилей, - продолжал Чуйкин. – Три дня отпуска я тебе дам. Хватит?

- Хватит!

- Передавать от меня привет и поздравлять не надо – сам буду звонить. И подарок потом вручу лично. Но ты мне от него привезешь…, - генерал задумчиво наморщил лоб.

- Если тульских пряников - так хоть целый мешок! – заулыбался Александр.

- Пряники грызть у меня уже нет зубов, - отмахнулся Чуйкин. - А привезешь ты мне…, - командир дивизии хитро прищурился. – Письмо.

Александр удивленно вскинул брови.

- Какое письмо?

- В котором черным по белому будет написано, что он тебя отпускает. В Афган.

Александр беспокойно заерзал на стуле.

- Зачем, товарищ генерал? Он может и по телефону.

Чуйкин отрицательно помотал головой.

- Э, нет. В телефонную трубку, особенно если ты будешь рядом, он скажет что угодно. А вот прежде чем написать, хорошо подумает.

Комдив усмехнулся.

- Уж я-то его знаю… Короче, привезешь письмо – отпущу. Нет – готовься в академию.

Александр озабоченно потер рукой лоб.

Генерал выдвинул верхний ящик стола, запустил туда руку и достал из него большой, пухлый, запечатанный сургучом конверт. Комдив положил его на стол.

- Доставишь в Москву, в штаб ВДВ. Как фельдъегерь. Машину я тебе дам. А из Москвы на ней же рванешь в Тулу. Ясно?

Александр радостно кивнул.

- Так точно.

- Во вторник у твоих первый прыжок, а в среду поедешь. Понял?

- Спасибо, товарищ генерал.

- А, не за что.

Чуйкин вздохнул и грустно покачал головой…

…От взлетной полосы аэродрома Гайжюнайской воздушно-десантной дивизии оторвался и устремился в небо самолет с солдатами роты Александра, которым предстояло совершить свой первый прыжок с парашютом…

…В салоне самолета на скамейках сидели в напряженном ожидании молодые десантники в шлемофонах с парашютами за спинами. Карабины их парашютов были пристегнуты к потолку. Больше всех волновался рядовой Кошкин, лицо которого было бледнее мела, а руки, лежащие на коленях, тряслись мелкой дрожью.

Недалеко от люка для выброски парашютистов сидел сам Александр. Рядом с ним, прикрыв глаза, дремал инструктор – ровесник Александра старший лейтенант Самойлов.

Раздался натужный вой сирены, и в салоне ярко замигала сигнальная лампочка.

Десантники вздрогнули. Кошкин, стараясь, чтобы этого не заметили остальные, торопливо перекрестился.

Люк для десантирования раскрылся. В салон ворвался ветер.

Командир роты и инструктор поднялись на ноги. Александр окинул взглядом подчиненных и, подбадривая их, улыбнулся.

Махнув рукой, Александр весело крикнул:

- Пошли!

Десантники поднялись со скамеек и повернулись к люку. Один за другим они приближались к нему и выпрыгивали из самолета…

…Наступила очередь Кошкина. У разверзшегося люка, за которым зияла голубая бездна, он побледнел еще больше, замер на месте, а затем попятился назад, наступив на сапоги и едва не сбив с ног рядового Михолапа, который должен был прыгать следом за ним.

За Михолапом нетерпеливо топтались на месте еще несколько человек, которым Кошкин загораживал дорогу.

Ноги Кошкина подогнулись, и он плюхнулся задницей на пол, вцепившись обеими руками в скамейку. Лицо молодого десантника было перекошено от страха.

Владимир подскочил к солдату и, склонившись над ним, крикнул:

- Ну, чего испугался?

Кошкин ничего не ответил, а лишь зажмурил глаза и крепко стиснул зубы, вцепившись в скамейку еще сильнее.

Александр положил ему на плечо свою руку.

- Давай! Ты же прыгал с вышки сто раз!

Кошкин отрицательно помотал головой и, приоткрыв глаза, повернул голову к командиру роты. Заикаясь, он произнес:

- Н-н-не м-м-могу, товарищ капитан…

Кошкин всхлипнул.

- Только вы м-м-меня н-н-не выбрасывайте… Я слышал… М-м-мне рассказывали… Если кто-то боится – то его пинком под з-з-ад…

Солдат поднял на командира роты глаза, полные мольбы.

- Н-н-не выбрасывайте!!!

Александр улыбнулся.

- Да не будет тебя никто выбрасывать! Успокойся! Наслушался сказок…

Александр повернулся к Самойлову.

- Отцепи его карабин, а то он загораживает дорогу остальным!

Старший лейтенант Самойлов, недовольно поморщившись, подошел к Кошкину и отцепил карабин его парашюта от потолка.

Александр хлопнул Кошкина по плечу.

- Вставай, - командир роты кивнул на солдат, столпившихся за спиной Кошкина. - Народу за тобой собралось вон сколько…

Обернувшись, Кошкин бросил взгляд на десантников, выстроившихся за ним в очередь, и быстро вскочил на ноги.

Александр кивнул на скамейку у себя за спиной.

- Иди, посиди, успокойся.

Кошкин, сгорбившись и стараясь не смотреть в глаза сослуживцам, поплелся к скамейке…

…В салоне самолета не осталось никого, кроме Кошкина, Александра и Самойлова. Офицеры стояли у люка, глядя на раскрывающиеся далеко внизу купола парашютов. Солдат, уже немного успокоившись, сидел на скамейке метрах в пяти от люка и все еще немного боязливо косился на него.

Александр опять приблизился к Кошкину и склонился над ним.

- Ну, что? Будешь прыгать?

Кошкин снова отрицательно помотал головой.

Александр примирительно махнул рукой.

- Ну, не хочешь – как хочешь. Прыгнешь в другой раз…

Александр, повернувшись к Самойлову, незаметно подмигнув инструктору. А затем начал пристально рассматривать лицо солдата.

Командир роты озабоченно хмыкнул.

- Что-то не нравится мне твой цвет лица.

Александр взял запястье Кошкина в свою руку и принялся щупать его пульс.

- Э, парень! – тревожно протянул Александр. - Да у тебя подскочило давление. Ну-ка вставай!

Солдат послушно поднялся.

- Подними руки вверх и сделай глубокий вдох, - приказал Александр.

Кошкин выполнил команду.

- А теперь опусти руки и сделай выдох, - сказал командир роты.

Кошкин медленно опустил руки вниз и шумно выдохнул воздух.

- Вытяни руки перед собой, - продолжал Александр, - закрой глаза и медленно считай до двадцати.

Кошкин послушно простер руки перед собой, зажмурил глаза и, шевеля губами, начал сосредоточенно считать.

Самойлов на цыпочках неслышно подкрался к солдату сзади, осторожно прицепил его карабин к потолку, отошел на несколько шагов назад, а затем, разбежавшись, со всей силы толкнул Кошкина своим могучим бедром в бок.

Широко расставив руки и выпучив глаза, солдат с диким криком вылетел из люка.

Когда его крик затих где-то далеко внизу, Александр и Самойлов подошли к люку и, нагнувшись, посмотрели вслед Кошкину.