Молодые рабочие протестующе застонали, но Сино заговорила на их фоне.

— Так или иначе, мы ждали этого десять лет. Армия, наконец-то, начинает выдвигаться.

Зелень деревьев выглядела почти голубой.

За листвой проглядывалось предвечернее солнце, но яркость его летнего света не угасала.

В резком лесном контрасте света и тени выделялось две фигуры.

Молодой человек в белом шагал впереди.

Пока он без каких-либо усилий продвигался через лес, его длинные золотые волосы развевались за спиной.

За ним следовала женщина с волосами до плеч. Она хмурилась и связала сбоку подол своего белого одеяния.

— Эй, богатенький мальчик, — позвала она мужчину. — Куда ты меня ведёшь?

— Ну, увидишь, — он остановился и не стал к ней поворачиваться. — Мияко, я даю тебе сбежать.

— Что?

Мияко остановилась у него за спиной, но он всё равно оглянулся по сторонам.

— Всё не так просто. Горничные могут за нами наблюдать.

— И если так?

— Они меня обругают.

Аполлон повернулся к ней и улыбнулся, но Мияко не сомневалась, что он лжёт. Улыбка не достигла его глаз.

Должно быть что-то ещё. У них есть автоматические куклы, способные стирать воспоминания, поддерживать воспоминания и управлять гравитацией. Это должно храниться в секрете и то же касается их хозяина.

…Если меня поймают на побеге, только меня и накажут.

Тогда почему Аполлон осматривался по сторонам?

Осознав, почему он это делает, она цокнула языком.

— Спасибо, богатенький мальчик.

— Прошу, зови меня Аполлон, Мияко. Ты дала куклам имена, но по-прежнему обращаешься ко мне дворянским титулом.

— «Богатенький мальчик» это не дворянский титул.

— Правда? — Он приложил руку ко лбу. — Но концепт общего языка сообщает мне, что он ссылается на сына богатой семьи.

— В словах иногда кроются нюансы. Но если ты их не улавливаешь, полагаю, это не важно.

— Как скажешь.

Его глаза озарила улыбка.

Какой безобидный дурачок, — подумала Мияко. — Ну, кажись, это лучше дурочки вроде меня, которая вечно подозрительно косится по сторонам.

У неё было чувство, что Мойра 1-я и остальные обращаются к нему «господин» не только из чувства долга.

…По крайней мере, мне не хочется его обманывать.

Она внутренне вздохнула.

— Так что же тебя так разжалобило, что ты решил дать мне шанс побега?

— Проще говоря, от тебя слишком много хлопот.

Он снова выдал свою улыбку одними губами.

Это ложь, — подумала Мияко, но постаралась, чтобы её мысли себя не выказали.

— Совсем неудивительно, — пожала плечами она. — Я проигнорировала твои намерения и дала твоим горничным имена. Мне нечего жаловаться, если ты прогонишь меня прочь.

— Я рад, что ты понимаешь.

Лицо Аполлона выглядело несколько бледновато.

Возможно, виной тому просто тени деревьев. В конце концов, они лишь шагали вокруг небольшой горы. От такого Мияко никак не могла устать, и он был мужчиной.

…Я чересчур переживаю.

— Так как же отсюда выбраться?

— У этого Концептуального Пространства ослабленные границы. Чем дальше ты отходишь, тем слабее становится концепт. Жизнь машин должна быть тут довольно слабой. Окончательная черта в паре метров впереди.

Аполлон вытащил из-под плаща металлический стержень. Он взмахнул им, и тот удлинился в посох.

— Чтобы прорваться сквозь эту линию, держись за это и шагай прямо сквозь неё.

— О? Но, ну, я оставила там все мои вещи.

— Не переживай. Я прихватил твой… кошелек для мелочи?

— Не глупи. Тут все мои кровные деньги.

— Мои извинения. Этот мир использует бумажные деньги, не так ли? Видимо, у вас острая нехватка ресурсов.

— У тебя, видимо, острая нехватка мозгов. Смотри внимательно. Если ты возьмёшь эту банкноту и согнёшь часть с лицом так, а потом вот так… Гляди, снизу он улыбается, а сверху плачет.

Она протянула банкноту Аполлону, и он пристально на неё уставился.

— …

Через некоторое время, он развернулся, и его плечи затряслись.

Это был полный провал, — подумала Мияко про себя.

— Если уж хочешь посмеяться над моей глупостью, не сдерживайся, дурачок.

— Д-дело не в этом. Я просто осознал, насколько мягка на самом деле культура Лоу-Гира.

— Если пытаешься быть тактичным, постарайся получше. И это далеко не все мои пожитки.

— Да, я взял и остальное. Вот твоё нижнее бе… гвх!!

Мияко шагнула вперед, ткнула его локтем в бок и выхватила два куска белой ткани. Она стиснула зубы и выплеснула слова в скрюченную покрытую плащом спину.

— Я смотрю, бог солнца Аполлон такой же извращенец, как и рассказывают мифы.

— Вот что они говорят обо мне в этом мире?

— Ага, и что ты аж слишком хорошо ладишь со своей сестрой. Ты никогда не слышал о моральных устоях?

— У 3-го Гира не было иного выбора. Я единственный, кто оставался со способностью иметь детей, поэтому пытался делать это с множеством разных женщин, извлекал их концепты и воли в Концептуальное Ядро и превращал их в Богов Войны. …И всё по указанию моего отца.

— Ты просто делал то, что тебе велело начальство? — бросила она в ответ.

Мияко внутренне вздохнула.

…Мы во многом схожи, так что не мне говорить. Вообще, я даже не дошла до того, чтобы выполнять указания начальства. Меня отшили на собеседовании.

Но Аполлон не возражал. Он лишь опустил ресницы и выпрямился.

— Семья не была под запретом, поэтому Артемиду действительно проверили в самом конце.

Фраза «в самом конце» привлекла внимание Мияко. Она любопытствовала, почему он оставил свою сестру напоследок.

…Обычно, разве ты не проверишь такого важного человека перед всеми остальными, чтобы его у тебя не забрали?

Нет…

…Он боялся узнать, что это не сработает?

От домыслов на эту тему ей стало не по себе.

Мойра 1-я ей не рассказала, что случилось с Артемидой.

Зевс и остальные вернули дочь Реи, разделили Концептуальное Ядро на две части, передали одну половину Тифону и вторую его оружию, под названием Керавнос. Но во время атаки Лоу-Гира Керавнос был украден. С пропажей половины Концептуального Ядра, 3-й Гир постигло уничтожение.

Мияко не знала, что произошло с Артемидой, но, похоже, её больше здесь не было.

— Я толком ничего не понимаю, но постарайся и ради своей сестры тоже.

— Постараюсь.

На губах Аполлона образовалась слабая улыбка.

Он лжёт, — снова осознала она.

Мияко не знала, почему он лжёт, но понимала, что эта улыбка олицетворяет ложь.

Девушка подумывала допытываться дальше, но он пытался её выпроводить. Она решила не преследовать правду, потому что была не более чем временным посетителем.

— Но что ты будешь делать с этого момента?

— Я не уверен.

— Постой-ка. Как это место протянет с таким хозяином? Ты можешь использовать этого гигантского белого Бога Войны, ведь так?

— Не я его пилотирую.

— А кто же тогда? Разве ты не единственный человек на этой базе?

— Даже если так, его пилотирую не я.

— Ясно, — сказала она, кивая.

Когда дело касалось Тифона, все они смыкали губы. Мияко не получит ответа, спрашивая об этом здесь, поэтому она вздохнула.

— Ну, ты будешь сражаться с людьми из моего мира, разве нет? И ты не остановишься, если я тебя попрошу.

— Нет. У нас есть на то причины. Я уверен, ты в курсе.

Услышав это, Мияко спросила о том, что её интересовало.

— Ваш противник — ребёнок Реи?

После небольшой паузы, Аполлон кивнул.

На его губах не было улыбки, так что Мияко ему поверила.

Повисла тишина.

Это давало ей причину сбежать. Она ощущала, что, в отличие от него, принадлежала к миру, который ничего не знал о сражении.