— Ох, но я слышала, что в Акигаве мило. Например, после того, как центральный парк перестали использовать для множества официальных мероприятий, его открыли для горожан; там полагаются на вывоз мусора из других городов, так что не особо загрязняют собственный воздух и используют изрядное количество денег налогоплательщиков на укрепление речных берегов и удержание реки от наводнения.

— Э-это вправду такое хорошее место? И ты так много о нём знаешь. Ты живешь в близлежащем городе?

— Можно и так сказать.

Она должна удержать Синдзё от дальнейших вопросов, и как члену Армии, ей и самой немало следовало узнать.

Ей нужно тайно спросить о важных пунктах.

— Эм… Какие у тебя увлечения?

— Э?

Она вовсе не об этом должна спрашивать. Микоку слишком сосредоточилась на личной стороне вопроса, поэтому шлёпнула себя по щеке.

— Я здесь по работе, но как насчёт тебя?

Микоку переживала, что её вопрос прозвучал слишком бесцеремонно, но Синдзё приложила палец к губам и окунулась в раздумья.

— Ну… Тренировочный лагерь, наверное. Да, тренировочный лагерь школьного совета. Мы остаёмся на необитаемом острове Внутреннего моря.

— Звучит как занятное приключение. Я слышала, на Внутреннем Японском море водятся пираты, известные как Вокоу, поэтому будь осторожна.

— Сейчас уже не период Сенгоку, потому я не думаю, что они всё ещё есть.

— Вот как. Я не расследовала это так далеко. …Как бы там ни было, почему ты в Курасики? Занимаешься покупками?

— Да, мы кое-что подбираем.

Синдзё повернулась в сторону супермаркета и Микоку проследила за её взглядом.

— !..

Она увидела через окно парня. Он держал в одной руке трубку факса, просматривая напечатанные документы.

— После того, как мы тут закончим, мы сходим осмотреть район Бикан.

Её тон был бодрым, но это заставило Микоку задержать дыхание. Внутри тряпичного чехла удочки у неё находился меч. Она сможет войти в супермаркет и со всей силы взмахнуть мечом, пока он зажат в факсовом углу.

…Он не сможет этого избежать.

По её лицу пронеслось напряжение, и она ухватилась за чехол.

Однако…

— Эм, можно у тебя кое-что спросить?

Синдзё повернула к ней улыбку, поэтому выражение лица Микоку вернулось в норму.

Она вернула свою слегка расслабленную улыбку.

…Я чересчур размякла.

Она обругала саму себя, но затем нашла себе отговорку.

…Это лучше, чем вызывать у неё подозрения и настороженность.

Микоку дважды вздохнула перед тем, как медленно ответить:

— Что ты хочешь у меня спросить?

— Э? Ой, да.

Синдзё протянула буклет с нарисованными от руки картами Курасики, на котором была открыта карта района Бикан.

— Тебе, похоже, немало известно о Курасики, так, может, ты знаешь какие-то интересные места в районе Бикан?

Микоку не знала, что ответить.

Во время ночной поездки на поезде она сама тщательно прочла экскурсионный буклет. Она составила список мест для посещения после окончания её охраны Хаджи, но сосредоточилась на местах, где можно купить сувениры для Сино.

— Ты отправишься туда с ним?

— Э? Ох, да, — Синдзё покраснела. — С ним.

— Ясно. — Микоку ментально кивнула. — В таком случае у меня есть для тебя предложение. В районе Бикан можно найти фотостудию. К тому же, ты можешь сделать милую памятную фотографию на этой улице здесь. Я предлагаю тебе это сделать, — она кивнула. — Таким образом, у тебя останется об этом запись, даже если ты потеряешь память.

— Э?

Микоку запоздало осознала, что сейчас сказала.

…Ах.

Она осознала, насколько была неосторожной, но не стала этого выказывать.

После секундного колебания, Микоку вытянула руку, чтобы отвлечь Синдзё от вопроса. Она подняла руку над шляпой Синдзё и мягко дотронулась до верха.

Через выкрашенную белым солому она могла ощутить волокнистость и мягкость волос Синдзё.

Синдзё немного напряглась, но Микоку не убрала руку.

…Она такая мягкая.

С этой мыслью повеял ветер.

Курасики был плоским городом, так что его летний ветер полнился мягкостью и теплотой. На её лице возникло несколько капелек пота, и окружающие голоса зазвучали громче обычного.

— Я должна спешить, поэтому больше не могу тут оставаться. Однажды мы встретимся снова.

— Да. Тогда до встречи, Тода.

— Зови меня Микоку. Это означает «высекать в жизни». Почти как твоё имя, Синдзё Садагири.

Глаза Синдзё несколько расширились, Микоку постаралась хорошо запомнить это выражение лица.

И затем, она повернулась спиной.

— А.

Синдзё подала голос, но Микоку не оборачивалась. Но она всего лишь подняла руку.

— Передавай привет тому парню. Тому счастливому парню.

Существовало место, где летний ветер веял холодом.

А именно — вершина горы.

На высотах можно было погрузиться в прохладный летний воздух, не полагаясь на ветер.

Летом температура в горах к западу от Токио на два-три градуса меньше, чем в среднем в городе. Лесные деревья и грунт удерживали влагу, поэтому земля тоже была холодна.

В тех горах находилось некое кладбище. Вход располагался у подножья горы, и указатель называл его «Кладбище Ниситама».

Обон8 ещё не наступил, но на длинной лестнице, ведущей к вершине кладбища, стояло два человека.

Одним был мужчина, одетый в чёрное, и второй — горничная, тоже в чёрном.

Последняя держала в правой руке ведро с цветами. Несмотря на подъём по ступенькам с полным ведром воды, её походка была легче, чем у мужчины рядом с ней. Ему приходилось помогать себе тростью.

Когда она пропустила его на пять шагов вперед, её белые волосы покачнулись, после чего она вновь последовала за ним.

После того как они поравнялись, мужчина в солнцезащитных очках повернулся к ней.

— Ты можешь идти вперёд, Sf. И это не ограничивается этой лестницей. Ты можешь меня бросить и свалить куда пожелаешь. Да, даже в иную жизнь.

— Тэс. Если таково Ваше желание, я повинуюсь. Но я не думала, что Вы верите в загробную жизнь.

— Я поверю в неё ради тебя, так что будь благодарна.

— Тэс. Я активирую мои схемы благодарности.

Sf опустила ведро, повернулась к Итару и трижды хлопнула в ладоши.

— Наму.

— Вот так ты выражаешь благодарность, Sf?

— Тэс. Немецкое UCAT идеально изучило Японию. Это выражение благодарности символизирует единение синтоистских святилищ и буддистских храмов, но его также определили как подходящий символ объединения Восточной и Западной Германии.

Sf повернула взгляд на Итару, но тот уже молча продолжил восхождение по ступенькам.

Она последовала за ним лишь после завершения своего выражения благодарности, сложив ладони вместе и поклонившись.

— Итару-сама, куда мы сегодня отправляемся?

— Не скажу.

— Тэс. Понимаю. Выходит, это секрет. Прошло немало времени с тех пор, как вы захотели поделиться со мной секретом. В последний раз это произошло через три недели после моего прибытия в Японию.

— Мы разделили секрет?

— Тэс. Убирая в комнате, которую вы мне предоставили, я засекла странную пустую зону под полом и отодрала паркет, обнаружив огромное количество фигурок. Они все были модифицированы в позы «сиии» «команечи», «гачон» и «просто шучу». Три часа позже, вы допросили Казуо-саму и заставили его рассказать правду, но упомянули, чтобы я держала это в секрете. Я пришла к заключению, что это ценное воспоминание.

— Прошу, забудь об этом вообще. Это позор семьи Ооширо.

Итару продолжал подниматься. Sf следовала за ним, и он продвинулся ещё дальше.

С повторением этого процесса они добрались до вершины. На кладбищенском входе их встречал лёгкий ветерок и светлое солнце.