Итару направился на запад, словно навстречу ветру, а Sf обратилась к нему, указывая перед собой.

— Итару-сама, могила семьи Саямы в ту сторону.

— Сегодня мы идём в эту. У меня есть обязательства на другой могиле.

— Тэс. Я пришла к заключению, что у Вас имеется огромное количество друзей.

— Разве мертвецы считаются друзьями? Они больше не существуют в реальности.

— Тэс. Я пришла к заключению, что у людей непревзойденное воображение. Они, правда, никогда не используют его на нечто стоящее.

— Вот как, — сказал Итару. — А ты не пользуешься воображением?

— Тэс. Я могу делать предположения, но то, как вы люди фабрикуете в своих мыслях бессмысленные желания, сбивает меня с толку, и я не вижу в этом необходимости. Почему реальности для вас недостаточно?

— Спроси у моего старика. Он и близко ей не удовлетворён.

— Тэс. Я однажды спросила его напрямую, но он убежал в слезах, — сказала она. — Но почему воображаете Вы?

— Оглянись по сторонам.

Sf так и сделала, не замедляя шаг.

— Тэс. Я пришла к заключению, что это кладбище. А что с этим?

— Как ты думаешь, почему здесь находятся могильные камни?

— Тэс. Они служат знаком, что земля во владении могилы, и доказывают, какой семье принадлежат.

Этот ответ вызвал на губах Итару горькую улыбку.

— И поэтому у тебя нет воображения. В твою теорию закралась дыра, а раз так, ответь: если эти надгробия здесь на самом деле не ради отметки занятости места или принадлежности к той или иной семье, какое, по-твоему, люди воображают им предназначение?

— Поскольку я автоматическая кукла, а не человек, то не понимаю предпосылки вопроса.

— Тогда почему ты спрашиваешь о нашем воображении?

— Тэс. Потому что это нечто, чего я не могу делать.

— Что если мы добавим новые схемы? Тогда ты сможешь это делать?

— Тэс, — ответила Sf. — Это будет невозможно, согласно моему определению воображения.

— И что же это за определение?

Sf кивнула.

— Тэс. Оно исходит от моих основополагающих воспоминаний. В моих глубоких глубинах существует место, даже ниже языка, формирующего для всего основу. Там расположены чьи-то мысли. Я считаю, люди воображают вещи, потому что не содержат этот важный фактор.

Итару глянул в небо, нахмурился и стиснул зубы.

— Что-то случилось, Итару-сама?

Мужчина не ответил на её вопрос. Вместо этого он скрипнул зубами и тихо пробормотал:

— Диана…

Sf наклонила голову, но он спросил, не отрывая взгляда от небес.

— Но если ты это знаешь, то почему бы не сделать для себя то же самое? Потеряй этот важный фактор и затем воображай.

— Это невозможно. Когда я вас потеряю, я себя уничтожу. У меня не будет времени на воображение, — Она наградила Итару невозмутимым взглядом. — Я ошибаюсь, Итару-сама?

— Тэс. Я пришел к заключению, что ты права, — Итару цокнул языком. — Тебя действительно отформатировало немецкое UCAT. Диана просто не может стоять в стороне, да?

— Тэс. Но меня создали специально для Вас. Если Вы довольны, отправьте свои мысли электронным письмом команде поддержки Sf немецкого UCAT. Сделав это сейчас, Вы вступите в розыгрыш с призами для трёх победителей.

— Что за призы? Подарки на Обон?

— Тэс. Это праздничные билеты Sf. Соберите пять штук, и я возьму выходной.

— Надо же, это впервые, когда я благодарен за информацию, которую ты мне сообщила. Неплохо бы послать письмо прямо сейчас. И прошу, продолжай брать выходные до конца своих дней.

— Тэс. Сейчас, я передам Ваш приз за участие: 10 билетов усердной работы Sf. За каждый, я буду сопровождать Вас 24 часа. Я буду заведовать их использованием, так что… Что это за выражение лица, Итару-сама? Я не могу его охарактеризовать.

— …

— Итару-сама, вот присказка, чтобы помочь вам успокоиться: разозлитесь и вы проиграете. Как Вам такое?

— Ты действительно знаешь, как пробудить мои эмоции.

— Тэс, — она поклонилась. — Для меня большая честь получить Вашу похвалу. И поскольку эта фраза послужила возникновением неразгаданного вторичного эффекта, я, вероятно, буду произносить её всегда. Я должна послать отчёт в немецкий UC… Почему Вы продолжили путь вперёд?

— Разбираться с тобой морока.

Мужчина зашагал дальше, и горничная последовала за ним, чтобы не дать ему уйти слишком далеко.

Однако он вскоре остановился.

— ?

Sf глянула на него и его очки. Тёмные очки уставились на надгробие под деревом.

— Я вижу слова «Семья Хиба», — сказала она. — Я также вижу женщину в японской одежде.

Женщина, стоящая у могилы, повернулась к голосу Sf. Она была низкорослой, в её волосах виднелась седина, глаза прищурились в улыбке, и она поклонилась.

— Давненько не виделись, Ооширо-кун.

— Да, — кивнул Итару. — Действительно давно, Миссис Хиба. С самых похорон Рюичи, не так ли?

Под солнцем, близким к полудню, находилось здание с высокими белыми стенами.

Это была база 3-го Гира. Боковой запасной выход у самого верха оказался открытым, и на торчащем там лифте стоял молодой мужчина.

Это Аполлон.

Он облокотился на перила и взирал на город за горным лесом.

Мужчина прищурился и проследил взглядом за поездом, направляющимся на запад от отдалённой станции. Едва он скрылся из виду, Аполлон принялся рассматривать множество машин и автобусов, двигающихся по улицам.

Он прислушивался к неотчётливым звукам моторов.

— ?..

Но затем он услышал песню.

Чтобы определить, откуда она исходит, мужчина прочистил уши.

Песню образовывало несколько женских голосов.

Их гармония звучала неподалеку. Она исходила от распахнутой двери ангара прямо внизу.

В таком случае он знал, кто поёт.

— Это автоматические куклы, Господин Аполлон.

Услышав позади себя голос, он поднял взгляд, но не обернулся.

— Что всё это значит, Мойра 1-я?

— Госпожа Мияко сказала, что собирается после завтрака в ангар.

— Почему ты ей позволила? Никому из прочих гостей никогда не позволялось приближаться к Тифону.

— Она одна из наших хозяев, — ответила Мойра 1-я. — К тому же, завтракая, она спросила, действительно ли у 3-го Гира есть привидения. Это напоминало праздное любопытство, поэтому я сказала, что из-за того, что Тифон содержит половину Концептуального Ядра, которое является Тартаром, возле него могут появиться призраки.

— Мияко видела предположительно невозможное остаточное изображение отдельной души 3-го Гира?

— Мы видели одно множество раз. Тифон, вероятно, заинтересован в Госпоже Мияко, но он и его Тартар никогда ранее не проявляли интереса к живым.

Мойра 1-я улыбнулась, а Аполлон горько усмехнулся.

— Ты действительно жестока, — сказал он. — Собираешься рассказать ей всю правду?

— Она приблизится к ней самостоятельно. Мы просто должны переоценить всё после. Я уверена, она покажет нам то, что мы упустили из-за того, как много знаем.

— Значит, она здесь останется?

— Она не останется здесь. Она просто здесь.

Его плечи затряслись от смеха.

— Ха-ха. Тебе действительно она полюбилась. Тифон может её устранить, ты знаешь?

— Возможно, но я слышала, что приближается наше столкновение с Лоу-Гиром, и думаю, кто-то должен увидеть всё, что мы на себя возложили.

— Даже если Лоу-Гир не сможет одолеть Тифона?

— Даже это часть нашей нынешней ситуации.

Пение изменилось. Аполлон мог определить, что одна кукла пела аккомпанемент, тогда как остальные пели слова.

Затем он услышал, как Мойра 1-я заговорила с улыбкой в голосе:

— Госпожа Мияко научила нас этой песне. Когда она увидела девушек внизу, работающих в тишине, то отметила отсутствие радио. Когда мы спросили, что это, она сказала, что Лоу-Гир нередко во время работы включает музыку. Молчаливое её прослушивание предположительно помогает сосредоточиться и поднимает настроение.