Когда они говорили, она выглядела спокойной, но наверняка волновалась.

Это относится и ко мне, — подумал Касима, твердо держа её левую руку.

Он сможет теперь услышать её пульс.

— Я вернусь домой, и не стану извиняться. И это определенно не ложь.

— Спасибо.

Нацу с закрытыми глазами приподняла голову, и мужчина убрал губы от её руки.

Он будет делать то, что должен, и там, где нужен.

Она снова услышал снаружи шум дождя.

— Акио-сан.

— Что там?

Касима глянул на неё, но Нацу улыбалась, не опасаясь дождя.

— Мне неловко поступать так по отношению к Хару-тян.

Она произнесла тихую просьбу:

— Но не мог бы ты выделить немного времени только для меня?

Утро фестиваля в целом было шумным.

За Фестиваль Всеобщего Отдыха отвечали разнообразные комитеты, различные кружки и волонтеры с разных классов.

Из-за того что в воскресенье не было уроков, принимало участие множество школьников, но утро первого дня всё еще утихали приготовления.

С музыкальных центров и прочих колонок вокруг школы играла музыка. Вместе с ней раздавались звуки проверки микрофонов и стук молотков, а велосипеды и мотоциклы с прицепом тут и там перевозили материалы.

На фоне всего этого рядом с шеренгой деревьев, согреваемых солнцем, стоял Синдзё с поникшей головой.

Саяма водил его по округе, представляя различные палатки, но ему из этого запомнилось немногое.

На то было несколько разных причин.

Проснувшись около семи утра, он обнимал Саяму.

Его пробуждение разбудило Саяму, который заметил его действия.

Саяма заверил его, что все хорошо, но затем…

— Нас увидели.

После того, как Харакава привёз материалы для их прилавка на своем мотоцикле, он и прочие одноклассники зашли к ним в комнату. При нормальных обстоятельствах они бы известили Ооки, но та как обычно опаздывала.

…Они выглядели ошарашенными.

Они с Саямой объяснили ситуацию, и Харакава, похоже, её принял.

Но, судя по всему, остальные начали распускать слухи. Когда они покинули общежитие и пока ели в столовой, у них брала интервью собирающая сплетни газета, принадлежащая одному из множества клубов журналистики.

…Саяма-кун ответил им так просто.

Он всего лишь настоял, что здесь не о чем беспокоиться.

Однако Синдзё всё равно казалось, что это вызовет у него неприятности.

И подобный слух имеет свойство приживаться надолго.

…Он уже снискал славу эксцентричного вице-президента школьного совета, широко известного своими странностями.

Изумо отсутствовал, поэтому Саяма взял церемонию открытия на себя.

Синдзё угнетало вспоминать злословие и насмешки, прозвучавшие от пары человек.

— Не хочешь?

Что-то протянули к его опущенному взгляду. Оно напоминало большую сушеную сливу, и поддерживалось парой палочек. Ее покрывало нечто напоминающее осколки стекла.

— Что это?

— Т-ты серьёзно никогда раньше не видел абрикосовую конфету? Это… это шокирующее откровение.

— П-почему обязательно так выезживаться и выдавать такую преувеличенную реакцию?

— Вот как. Как насчет того, чтобы мы оба успокоились?.. Слушай. Эта конфета — неотъемлемый предмет для присутствия на фестивале.

— Правда? Подобные вещи нужны на фестивале?

— Да. Есть и другие предметы, к примеру, пластиковая коробочка с золотой рыбкой, которую ты украл из бака, или вырезанные изо льда лезвия с канцерогеном сверху. И в центре всего этого играющая чарующую музыку деревянная башня, вокруг которой все водят хороводы, танцуя в трансе. Вентура! Вентура!

— У меня такое чувство, что твои описания не совсем точны…

Синдзё наклонил голову и лизнул конфету.

— Сладкая. Я думал, она будет кислой.

— Снаружи один лишь сахарный сироп. Она твердая, потому что её держали во льду. Хитрость в том, чтобы съесть её всю, только лишь облизывая.

Синдзё кивнул, и начал вытаскивать из кошелька мелочь, но Саяма его остановил.

— Не нужно денег. Первогодка на том прилавке дала мне её бесплатно. И пожелала удачи. Я поражен, что первогодки в эти дни пытаются создать связи со школьным советом, подкупая их едой.

— Я уверен на 100%, что она имела в виду не это. Что ты сказал в ответ?

— Я сказал, что сделаю все, что в моих силах, так что предоставьте это мне. Она возбужденно вскрикнула, поэтому я подумал, что у нее может быть заболевание головного мозга.

— Ааа…

Синдзё ухватился руками за голову.

— В чем дело, Синдзё-кун? Мигрень? Если ты не избавишься от причины, мигрень может быть опасной.

— Я не хочу этого слышать от источника опасности, — буркнул он, уставившись в пространство.

Затем он услышал у себя за спиной шум мотора.

Он обернулся и увидел большой черный мотоцикл с коляской. Им управлял Харакава. Смуглый парень с волнистыми черными волосами опустил солнцезащитные очки.

— Эй.

Он остановил мотоцикл рядом с ними.

Парень, должно быть, с трудом различал японцев между собой, потому что относился ко всем в классе одинаково. Он вел себя естественно даже рядом Саямой, от которого все держались на расстоянии.

— В чем дело, Харакава? Уже уезжаешь?

— Ага. Автомобильный клуб всё уже установил, так что я собираюсь встретиться с матерью и затем отправлюсь на работу в Ёкоту.

— Подкручивать болты и сортировать старые книги? Удачи. …О, и как поживают новички в твоем клубе?

— Есть один озабоченный паренек, желающий прицепить коляску, в которой можно возить девушку. Мне нравится его стиль. И после демонстрации во время фестиваля к нам наверняка присоединится больше людей.

— Демонстрация? О чем это?

— О, тебе никто не рассказывал, Синдзё? Ну, сначала мы прокатимся на наших мотоциклах бок о бок вдоль шеренги деревьев у главного входа.

— Хорошо.

— Затем, мы все воскликнем: «наш бюджет слишком мал, и мы не можем поддерживать наши тормоза!» и рванемся в сторону школьного здания.

— Это нелегально! Саяма-кун, ты ничего об этом не скажешь?

— Постарайтесь не ездить по ступенькам. В прошлом году некоторые мотоциклы слетали с крыши, но я не уверен, что это был трюк.

— Мы целились в толпу у мотокросса. Не давать переднему колесу опуститься было тяжело.

— Я начинаю понимать, почему эта школа такая странная, — прокомментировал Синдзё.

— Да. Даже кто-то вроде меня, кто практически переполнен здравым смыслом, испытывает трудности в понимании многого об этой школе.

— П-прости, но если ты «переполнен здравым смыслом», сколько его, по-твоему, у меня?

— Ты? Здравый смысл? Я смутно припоминаю, как ты спрашивал, что это за «вращающаяся квадратная штуковина», когда в общежитии я включил игровую приставку. Как ты мог не знать о правиле вращающихся полигонов?

— Н-но я действительно впервые видел нечто подобное…

Когда голова Синдзё поникла, Харакава вздохнул.

— Ну, можно сказать, что эта школа притягивает людей со странным пониманием здравого смысла.

— Я-я вовсе не странный.

— Ха-ха-ха. Синдзё-кун, все странные люди такое говорят.

— Саяма-кун, я вполне уверен, что это должен был сказать я.

Харакава горько улыбнулся и снова привлек к себе внимание.

— Что более важно, я извиняюсь за сегодняшнее утро, Синдзё Сецу.

— Ох, ну, ничего. Это была случайность, и ты даже позволил нам объяснить. И если собираешься извиняться, извинись перед Саямой-куном. Я собираюсь в скором времени покинуть школу.

— Серьёзно? Для меня это новость.

Харакава повернулся к Саяме, но Синдзё не смог заставить себя поступить также.

— Да, это правда.

Когда Саяма не стал отрицать, Синдзё безэмоционально кивнул.

— К тому же, Харакава-кун. Мне бы не хотелось оставлять каких-то недоразумений. Тот, в ком заинтересован Саяма-кун это…