Утреннее солнце начало подниматься к полудню.

В горах Окутамы от родительского дома Касимы раздался одинокий голос.

Он принадлежал Нацу. Она читала книжку с картинками.

Женщина сидела на деревянном полу южной веранды, повернутой к рисовому полю. Она оделась в спортивные штаны с белой футболкой и держала Харуми.

Рядом с ней стоял открытым синий ранец, принесенный из дому.

Нацу держала книжку с картинками, озаглавленную «Ямата-но Ороти».

Пока она читала книгу, на её губах стояла улыбка.

— Кусанаги преподнесли на небеса, и он стал известен как Муракумо.

Эти финальные слова знаменовали счастливый конец, и, прочитав их вслух, Нацу с улыбкой закрыла книгу.

— Ты устала? — спросила она.

Однако её дочка уже закрыла глаза.

Нацу услышала, как кто-то шагает позади неё по татами.

Она обернулась и обнаружила, что это мама Касимы. Пожилая женщина носила одежду в японском стиле и всматривалась в неё сзади.

— Мне стоит принести футон?

— Да, пожалуйста.

Пожилая женщина кивнула и отправилась к шкафу внутри дома.

Держа на руках ребенка, Нацу встала.

— Э, а где же отец? Он даже не вышел косить сегодня утром.

— Ох, этот старик надулся прошлой ночью из-за того, что ты с ним не пила, хоть он и приготовил саке. Он становился все назойливее, и много чего произошло, но в итоге я зашвырнула его в сарай.

— Сегодня утром я слышала, как из сарая доносится какой-то шум, но я подумала, что это просто кот.

— Он уже утих, правда?

— Да. Честно говоря, я не слышу никаких признаков жизни.

— Если я его сейчас выпущу, он не раскается в содеянном, потому лучше подождать до полудня. — Пожилая женщина разложила футон. — Это просто милая ревность старушки. Ке-ке-ке.

Рассмеявшись, она расположила футон в тени рядом с солнцем и поместила поверх него одеяло.

— С другой стороны, ты решила пить только с Аки, верно? Ты не можешь делать исключение здесь для его родителей. …Теперь, иди сюда.

Нацу положила Харуми на футон. Затем вытащила полотенце из рюкзака, мягко обернула его вокруг младенца и убедилась, что шея ребенка расположена правильно.

— Ты хорошо в этом приноровилась.

— У меня был хороший учитель.

Нацу и пожилая женщина обменялись слабыми улыбками.

Вслед за этим старушка глянула на улицу. Она смотрела далеко на восток. На вершине горы виднелись белые строения ИАИ.

Если стоять во дворе ясным днем вроде этого, можно беспрепятственно окинуть взглядом всю округу до самого города.

— Как этот дурачок Аки мог пренебречь такой чудесной женой в такой прекрасный день?

Пожилая женщина взглянула на две книги с картинками, лежащие на веранде.

— Нацу-сан, это то, что я думаю?

— Да. Их нарисовал мой отец. Акио-сан о них не знает.

— …

— Моя мать сказала мне давным-давно, что он нарисовал эту серию, как только узнал, что у него будет ребенок.

Нацу перевела дух, глянула на Харуми, и прищурилась.

— Я подумала, что смогу понять своего отца немного лучше, если сейчас их прочту. Как Касима, и как Такаги Нацу.

— И ты поняла?

— Нет. …Но как только я вернусь домой вместе с Акио-саном, думаю, я позвоню моим родителям.

— Ситуация с тобой и твоими родителями звучит непростой.

— Так и есть, — Нацу слабо улыбнулась. — Могу я спросить, какая Ваша девичья фамилия?

— Касуга. Можно сказать, у тебя есть защита одновременно от Храма Касима и Храма Касуга.

— К тому же, друг Акио-сана может быть Храмом Ацута, и компания, на которую он работает, носит имя Изумо. …Это, может быть, всего лишь совпадения, но их так много, что это наверняка хороший знак. — Нацу повернулась к книгам с картинками. — Мне кажется, вы поймете. …Мы обе принцессы и Кусанаги, не так ли? Выйдя замуж за властителя силы, мы получили фамилию, и вместе с тем изменились. А еще, мы придаем носителю силу.

— Я не уверена, как это работает с моим дурнем, закрытым в сарае, но ты и впрямь придаешь силу Аки.

— Большое Вам спасибо. …Мы недавно закончили наш семейный совет решением, что Акио-сан — это Ямато Такэру. В таком случае, кто для него герой? Кого он видит как Сусаноо? И есть ли у этого человека собственная принцесса и их собственный Кусанаги?

— Которая из них сейчас ты? — спросила пожилая женщина. — Ты Кусанаги, носимый руками человека, или Муракумо, представленный небесам?

— Я Кусанаги. Я не Муракумо, который не знает ничего о мире, и служит лишь декорацией. Я Кусанаги, рассекающий траву в землях людей.

Она кивнула.

— Вот как я должна использовать силу, дарованную мне моим властителем.

Железнодорожная станция на западной стороне Токио соединяла несколько разных колей.

Она именовалась JR Станция Хаидзима.

На станции было четыре плоских платформы, но утром здесь останавливалось всего несколько поездов. Переход между колеями также занимал немного времени.

На первой платформе Линии Ицукайти в направлении Акигавы остановился поезд. В данный момент он ожидал десять минут, перед тем как отправиться дальше.

Запах от магазина с раменом перед станцией наполнил передний вагон. Внутри него сидел одинокий человек.

Это Саяма. С пиджаком, сложенным на коленях, и локтем на поручне, он устремил взгляд перед собой.

Сохраняя привычную невозмутимость, парень был на обратном пути от Хиба Додзё. Но в то же время, его лицо выглядело несколько задумчивым.

Ранее он связался с общежитием, но Синдзё Сецу по-прежнему не вернулся.

— Его там не было, даже когда я прошлой ночью позвонил главе общежития. Куда он пропал?

Саяма выдал обескураженный вздох.

Садаме скорее всего знала, где находился Сецу, но она оставила Хиба Додзё до того, как парень проснулся.

— Когда я спросил старушку Тоси, она не дала прямого ответа.

…Оба члена этого пожилого семейства очень странные.

Однако ему определенно представится шанс увидеть Садаме сегодня.

Этим вечером в восемь, Отряд Левиафана и UCAT будут проводить в Мемориальном Парке Сёва тренировочный бой.

— Как мне следует там разобраться с Синдзё-кун?

Как только он начал думать об их обоих, Баку высунул головку из грудного кармана.

Оттуда завибрировал мобильный телефон.

Саяма поднялся и вышел на платформу.

Ощутив холодный воздух, он вытащил телефон.

— Алло?

— О, Саяма-кун? Это Синдзё Сецу.

Услышав этот голос после такого длительного времени, с губ Саямы сорвался смех.

— Звонок от тебя? Какая редкость. С тобой всё хорошо?

— Д-да. Я в порядке.

— Серьёзно? Ты уверен, что когда покинул школу, тебя на самом деле не похитила сомнительная группа, требующая теперь выкуп? Если так, я бы хотел получить твою похвалу, изящно уладив вопрос.

— П-прости, но я звоню с таксофона, так что не могу долго разговаривать.

— Какая жалость. Тогда, тебе что-нибудь нужно?

— Ну, — сказал Синдзё. — Я вернусь сегодня в школу к пяти вечера. Ты будешь в нашей комнате?

Тренировочный бой в Мемориальном Парке Сёва начнется в восемь. Если они соберутся к 7:30, он спокойно успеет, покинув школу сразу после шести, потому он кивнул.

— Меня устраивает. Пять, ты сказал? Я обещаю, что буду в нашей комнате в общежитии.

Он услышал, как из трубки пришел вздох.

Это был вздох облегчения.

И только Саяма задумался, что это значит…

— Спасибо. Значит, договорились.

Синдзё положил трубку.

Услышав от Синдзё некоторую нетерпеливость, Саяма уставился на свой черный телефон.

Но от него не прозвучало больше никаких слов.

Он всего лишь услышал на платформе звонок, означающий, что поезд скоро тронется.