За белостенным зданием UCAT находилась обширная зеленая площадь, обильно освещаемая солнцем.

То была ферма. Там росли разнообразие растения, включая цветы и овощи.

С одной стороны под открытым небом высадили овощи, а с другой — цветы в теплице. Однако всё это было создано рабочими в качестве хобби. Им приходилось поддерживать растения самостоятельно, и поэтому почти всегда здесь находились люди.

Перед цветочной клумбой к западу от леса сидел один человек в лабораторном халате.

Это Цукуёми.

На клумбе перед ней росли парочку подающих надежды хризантем, с наливающимися соком листьями и стебельками.

Глядя на цветы, она удовлетворенно кивнула.

— Дорогой, сегодня, наконец-то, это произойдет. Мы проводим Путь Левиафана с Лоу-Гиром, — произнесла она тихонько, вытащив из кармана старую фотографию.

На фото отображались мужчина и она в молодости.

На заднем фоне стояло здание ИАИ.

— Только одна я ничего и не знала, до тех пор, пока ты не умер в том землетрясении.

Её голос полнился сожалением, пока она переводила взгляд от фотографии к цветам.

Вдруг женщина осознала, что к ней кто-то приближается.

Женщина, идущая в её сторону, нарядилась в черный костюм, и Цукуёми её узнала.

— Диана Зонбург.

Услышав это имя, Диана обернулась и остановилась рядом с Цукуёми.

— Кажись, меня здесь хорошо знают. Вы директор отдела разработок, верно?

— Да. Любой на уровне директора будет знать, кто ты такая. — Цукуёми встала и отступила назад. — Ты ведьма, принудительно реформировавшая немецкий UCAT в 96-м. Вскоре после этого была создана Sf и в Германии было разработано несколько типов чародейского оружия. Я слышала, это все твоя работа.

— Ох, батюшки. Я так понимаю, ты ничего не знаешь обо мне до этого.

— До этого? Ты имеешь в виду во время пустого периода UCAT?

— Это секрет, — Диана немного высунула язык. — Я по-прежнему не имею намерения рассказывать кому-либо, кто уже не знает, что тогда произошло. …И мне лишь хотелось сегодня сделать ностальгирующую прогулку. Давайте помолчим.

Ведьма с улыбкой глянула вниз на цветы.

Увидев, что Цукуёми тоже на них смотрит, она произнесла.

— Это Вы высадили эти хризантемы, Директор Цукуёми?

— Мой муж оставил их после себя. …Вы когда-то здесь что-то посадили?

— Да. Я высадила одну из этих ребенкоподобных штук, которые орут, когда ты их вытаскиваешь. …Почему Вы попятились?

— В отделе разработок не многие заинтересованы в оккультизме.

— Ясно.

Диана кивнула и выдала горькую улыбку.

Она присела, чтобы рассмотреть хризантемы поближе. И через пару секунд заговорила, словно спрашивая подтверждение:

— Много чего сегодня произойдет, не так ли? Чтобы проинспектировать, я отправлюсь с вами. — Она перевела дух и протянула руки к цветам. — Ваш Гир выбирает путь, с которого не сможет повернуть назад. Почему?

Диана, очевидно, пыталась этим вопросом испытать Цукуёми, и поэтому та ответила не сразу.

Женщина повернулась к зданию UCAT за фермой и расслабила плечи.

— Похоже, все это время наши люди создавали мечи для UCAT. …Как потомок бывшей императорской семьи, у меня есть некоторые мысли по поводу разрушения 2-го Гира.

— Как член императорской семьи, ты желаешь силы вместо мира? Вот почему ты на это согласилась?

— Да. Мне кажется, так будет лучше всего, — Цукуёми горько улыбнулась в землю. — И я должна поддержать детей, волнующихся о том же, разве нет?

Диана ответила ей шутливым голосом и слабым смехом.

Её смех прозвучал для Цукуёми приятно. То был порядочный и аутентичный смех.

— В таком случае, смотри внимательно, — сказала Диана. — Присматривай за детьми с фамилиями Саяма и Синдзё.

— Тебе известно что-то об этих двоих?

— Немного, — ответила Диана. Теплый горный ветер всколыхнул её волосы. — Некто с фамилией Саяма однажды появился передо мной. И…

Обдуваемая ветром, она замолчала, подбирая слова.

— Во время Великого Кансайского Землетрясения, те, кто желали быть с ним, выбрали путь, не дарующий вознаграждения.

— Э? Во время того землетрясения?

Услышав этот вопрос, Диана встала и её глаза озарила улыбка.

— Вот и всё, что я могу сказать.

— Т-тогда, скажи мне хотя бы это, — Цукуёми не могла сдержать свое нетерпение. — Люди, которые, вроде тебя, были с Саямой… Они были счастливы? Пускай и не получили вознаграждения?

Диана ответила собственным вопросом.

— Разве не это вы собираетесь выяснить? — Она вздохнула. — Так же как и 1-й Гир, вы выберете путь, с которого не сможете свернуть, и затем выясните всё самостоятельно. Выясните, каким именно злодеем оказался их ребенок, именованный Саяма. …Надеюсь, ответ, который ты отыщешь, такой же, как и у человека, который для тебя дорог.

Диана слегка улыбнулась и повернулась спиной.

Цукуёми вздохнула, глядя, как женщина молча отдаляется к ферме.

— Мой ответ…

Она глянула вниз и увидела, как одна лунная белая хризантема расцвела.

Конструкторское бюро UCAT почти полностью опустело.

Часы на стене показывали начало первого. Все закончили производство оружия для тренировочного боя. Пришло время последней проверки собственного снаряжения и отдыха перед боем.

Но в одном из секторов всё еще кое-кто оставался.

Это Касима.

Как обычно, он носил лабораторный халат поверх рабочей одежды, но не держал ни чекан, ни лэптоп.

Мужчина держал связку японской бумаги. Это содержимое толстого конверта, который передали ему родители.

Касима перелистал более половины стопки, и уже почти закончил. По завершении ремонта Фуцуно, он начал просматривать это, отказавшись от отдыха.

Касима совсем не спал, но был на удивление сосредоточен.

Он мог спокойно прочесть список имен на японской бумаге перед глазами.

— Очень аккуратный почерк.

…Это написано Ооширо Хиромасой, что однажды противостоял моему деду?

В голове у Касимы всплыли две загадки.

— Почему мой дед на своем смертном одре просил прощения?

И…

— Что находилось в панели на мостике Сусаоо, о которой он упоминал?

Рассчитывая на подсказку, Касима потратил свободное время перед тренировочным боем, чтобы просмотреть эти бумаги.

Письмо определенно было тем, что Ооширо Хиромаса написал шестьдесят лет назад.

Но почерк местами казался кривоватым.

Написание было уверенным и устойчивым, но конструкция символов выглядела как-то неровно.

— Это же…

Касима наклонил голову, придя к теории.

Он снял очки и глянул на бумагу. В его размытом зрении, почерк выглядел нормально.

…Ооширо Хиромаса терял зрение?

Мужчина не знал почему. Возможно, из-за переутомления или недоедания…

— Или какой-то яркий свет выжег его глаза?

Знал ли об этом дед Касимы?

Мужчина протяжно вздохнул и сел на стул.

Затем перевернул еще одну страницу.

В его руках оставался всего десяток листов.

Касима глянул на одно из двух предложенных имен и повторил процесс около десяти раз.

— …

Он быстро приближался к последней странице.

Похоже, они пролетели довольно быстро. Он не обнаружил ничего полезного.

Неохотно соглашаясь, Касима кивнул.

Но всё равно решился и перевернул следующую страницу. Скоро всё закончится.

Его действия явили предпоследний лист.

Он увидел имя, написанное на белой бумаге, с видимыми растительными волокнами.

Ученый узнал это имя.

— Касима?

Имя было написано катаканой. От одного лишь взгляда, его пульс ускорился.

…Мой дедушка…

Он же не жаловал Ооширо Хиромасу, ненавидел полное приспособление 2-го Гира к Лоу-Гиру и отказывался записывать имя «Касима» при помощи кандзи? Тогда, почему такое написание имени оставлено здесь Ооширо Хиромасой?