ИльяСтальнов
(ИльяРясной)
ГОСПИТАЛЬЕРИ СНЕЖНЫЙ КОРОЛЬ
Трамвайбыл сцеплениз двух угловатых,облупившихсяжелтых вагоновс легкомысленнымиярко-зеленымикрышами. Колесанещадно лязгалина стыках рельс.
НикитаСомов развернулсвежую, пахнущуютипографскойкраской газету«Петербургскиеведомости»и попыталсяуглубитьсяв чтение.
«Новостикультуры. Лучшийтенор современностиМарчелло Никифоровсегодня вечеромдаст свой первыйконцерт в «Мариинке».
Сомовсделал отметкув памяти. Быстропробежал глазамиостальныеновости. Нососредоточитьсяему никак неудавалось.Настроениебыло какое-торадужно-рассеянное.И немножкотревожное.Такое настроениебывает, когдав твоей жизнинеслышно, по-кошачьи,подкрадываютсяперемены.
Трамвайвырулил наЛитейный, застылна остановке.Двери раздвинулисьс натужнымпневматическимшипением.
-У вас свободно?- вежливо приподнялкотелок сухощавыйбледный человексредних летсо свисающимипышными усами.
-Да, пожалуйста,- кивнул Сомов,мельком глянувна человекаи не найдя внем ничегонеобычного.
Никитасложил вчетверогазету и принялсялениво рассматриватьпроплывающиеза окном подстук трамвайныхколес фасадыдомов с затейливойлепниной,мускулистымиатлантами, недававшимирухнуть наземлю ажурнымбалконам.
Трамвайнабрал скорость,обогнал пролеткуи нелепый, соспицами и клаксономавтомобиль,на заднем сидениикоторого, гордовыпрямившись,восседалакрасивая дамав красном платье,ее белый шарфразвевалсяпод порывамиветра.
-Недурственныйсегодня день,- подал голосгосподин сусами.
-Несомненно,- рассеяннокивнул Сомов.- Только дождьи слякотно.
-А ведь это деньперемен, - вдругкак-то глухо,жестянно, принужденнопроизнес усатый.- День, когдапришла пораприниматьрешения.
Сомовзастыл, пораженныйтем, насколькочетко слованезнакомцаотражали егособственноесостояние.
-Да, да, НикитаФедорович.Только вы можете...Только вы... - голоснезнакомцазаскрипел исбился, каксбиваетсяграммофоннаяигла на пластинке.
Что-тобыло в этомразговоредонельзяпротивоестественное.Такого разговоране могло бытьв дребезжащемжелтом трамваес зеленой крышей,под жестянойперестук колеси урчание пневматикидверей.
Сомоввзглянул нанезнакомцаи ощутил, каквнутри вселеденеет, асердце сжимаеткаменная рука.На лбу выступилхолодный пот.
Незнакомецпялился в негоглазами беззрачков. Чужие,нечеловеческиеглаза былипокрыты зеленоватоймерцающейпленкой.
Соседипо трамваю,озабоченныесвоими проблемами,не обращалиникакого вниманияна мирно и негромкобеседующихдвух людей.Видимо, остальныепассажиры былидостаточнотолстокожимии не ощущали,что рядом сними толькочто материализовалсясумрачный,чуждый этомуслякотномудню привычномустарому городукошмар.
-Вам дурно? - сиплои осторожно,будто боясь,что громкийголос обрушитнеустойчивоеравновесиеэтого мира,прошепталСомов.
-Ты должен... СиняяДолина. Большеникто... Иначе...Смерть... Холод...Гибель... Лед...Лед... Лед...
Незнакомецзамер. Тут Сомовпонял, что этотчеловек недышит, и провелрукой передего носом. Коснулсяруки – она былатвердая и холодная.Это был не человек.Это была статуя.
Сомовсхватил незнакомцаза плечо. Кошмаротступил. ВНиките проснулсяи вступил всвои прававрач. Это профессиональныйрефлекс - пустьвсе рушитсявокруг, но впылающем миревсегда останутсядве неизменныезначимые величины- врач и больной,которому необходимапомощь, которогонадо спасать.Рука потянуласьк карману, гдебыл похожийна старинныйпортсигартревожныймедкомплект...
Итут незнакомецглубоко и судорожновздохнул, всхрапнул,как лошадь.Наконец, окружающиевоззрилисьудивленно наних, запоздалоосознав, чтов размеренноетечение событийгрубо втиснулсянепорядок.
Усатыйнезнакомецобхватил рукойгорло, закашлялсясудорожно. Иподнял на Сомоваглаза. Нормальныеиспуганныеглаза с нормальнымикарими, толькорасширеннымизрачками.
- Что?- просипел он.- Что случилось?
- Вамстало плохо,- ответил Сомов.
-Мне, - усатыйнезнакомецрезко встряхнулголовой. - Плохо...Плохо.
Онопять закашлялся.Поднялся ипобрел к дверям,покачиваясь,как пьяный, иопираясь оспинки сидений.Двери распахнулись.
Сомовпонимал, чтодолжен вскочить,ринуться заэтим человеком,решительнопотребоватьобъяснений.Но он сидел, недвигаясь, будтопримерз к неудобномусидению. Ведьв глубине душион осознавал,что это бесполезно.Ничем этотчеловек емуне поможет...
Нев силах сброситьоцепенение,Никита продолжалсидеть, отстраненноосознавая, чтодавно проехалсвою остановку.Он знал, чтостоит ему тольковстать, какразобьетсяхрупкий кокон,ограждающийего от перемен,и он останетсяодин на одинс новыми реалиями.Сегодня что-тоеще будет. Сердцещемило...
***
Гроссмейстертайных отношенийАбрахам Кунцрасплылся вшироком бесформенномкресле, похожемна пенящийсярасплавленныйкаучук. Кресловсе время менялоцвет, массировалобесформеннуюполуторацентнеровуюгруду мяса икомарино попискивало,подавая какие-тонепонятныесигналы.
ГосподинКим, сцепивруки за спиной,стоял в центрекруглого гулкогозала, на потолкекоторого билфонтан, и двеструи воды поддействиемгравитационныхконцентраторовткали замысловатыеузоры. Кромекресла в залене было никакихпредметовинтерьера. Ногость не обольщался.Он знал, чтокаждое егодвижение, каждыйвздох контролируютхитроумныеприборы.
-Вы не представляете,господин Ким,как я рад, наконец,видеть васвоочино, - развелКунц рукамис маленькими,казавшимисядетскими посравнению сего массивнымжирным теломладонями. Онсделал формальнуюпопытку приподняться.
-Моя радостьне уступаетвашей, - поклонилсяКим, приложивруку к груди.
-Поверьте, господинКим, меня бодритсама мысль отом, что нашанебольшая, новажная проблема,наконец будетразрешена квзаимномуудовлетворению.
- Меняона бодрит неменьше.
-Присаживайтесь,- Гроссмейстерсделал жест,и из пола вырослокресло - правда,раза в два меньшетого, в которомсидел хозяин,но господинКим уступалГроссмейстерупо объемам вте же два раза.
«Интересно,зачем Гроссмейстеруносить на себестолько уродливогожира? - думалгосподин Ким.- И эта безобразнаярозовая бородавкана носу, заплывшиежиром, трясущиесящеки, нездоровыйбагрово-коричневыйрумянец, извилистаяморщина, глубокопрорезающаялоб, карнизнадбровныхдуг над маленькимивеселыми кабаньимиглазками. Медикопластза два сеансапривел бы егофигуру и лицов порядок... Впрочем,понятно. Гроссмейстертайных отношенийне может бытьстандартнойскучной личностью,сошедшей сконвейерапластохирургов.Его вид долженшокировать,пусть даже иуродством.Уродство дажелучше - оноподчеркивает,что он являетсячленом одногоиз самых одиозныхи закрытыхкланов ГалактикиЧеловечества,центром пересечениятайных недобрыхсил, многие изкоторых достойныночных липкихкошмаров».
Самгосподин Кимбыл подтянут,легок в движениях,с гладкой желтоватойкожей без единойморщины, в общем,обычный жительКорейскихМиров.
-Не скрою, мытщательнопроверили ваширекомендации,- сообщил удовлетворенноГроссмейстер.- Проверили ивас.
-И осталисьудовлетворены,- Ким перебиралв руке четки,его пальцы вплотно обтягивающихперчатках былигибки и красивы,их движениегипнотизировало.
-Иначе вы бы небыли здесь, -Гроссмейстерсделал плавныйжест, стенызала сталипрозрачными,и открылсясказочный видна парящийгород.
ЛесистаяповерхностьШвица - самойбогатой и, каксчитается,свободнойпланеты первойлинии, простираласьв километревнизу. Средиживописныххолмов тянуласьизвилистаяголубая река,терялись изящныекрепостныебашни и островерхиечерепичныекрыши. Но кповерхностиздесь жатьсяне любили.