-  Вижу, что тебе неймется, - вздохнула Олли. - Сбегай, посмотри, но потом живо возвращайся! Сегодня только и успевай подносить да денежки собирать.

Накинув плащ и переобувшись, я побежала на площадь.

Удивительно, но сегодня пошел первый снег. Влажными, крупными хлопьями он кружил в воздухе и ложился на темные улицы, голые деревья, редкую траву, и придавал городу особенную таинственность. Но стоило угодить ногой в лужу, очарование пропало. Дальше я шагала раздраженная и ругала Нейла всеми худыми словами, которые только знала.

Каков негодяй! Мои творения присвоил. Но с другой стороны, если позарился и даже в злости позволил им украсить тыкву - значит, чего-то я стою! Злость сменила обида, затем досада и капелька злорадства, но чем ближе подходила к ярмарочным рядам - тем сильнее накатывала грусть.

Свернув на перекрестке, я влилась в радостную, возбужденно гудящую толпу. Лавировать между лужами стало сложнее. Еще раз угодив в жижу, я окончательно промочила ногу и стала совсем грустной.

Чтобы сократить путь, пошла вдоль торговых рядов. И вот вспыхнувших воспоминаний о последней ярмарке заныло сердце. Я так шла к мечте, но на моем пути одни преграды и колючки...

Где стояла скульптура, я знала заранее, поэтому найти ее не составило труда. Протискиваясь между людьми, наконец-то пробралась до большой тыквы, выставленной на постаменте, и застыла, залюбовавшись моей маленькой ящеркой. Какая же она красивая...

Мне самой не верилось, что ее сделала я. Грустно улыбнулась - и почувствовала чей-то пристальный взгляд. Неужели нарвалась на Нейла?! Повернула голову, и мир замер. На меня смотрел Дирк! А рядом с ним под руку стояла Бьянка в красивом платье. От невероятного стыда я мгновенно покраснела. Ведь для него я воровка и обманщица, ничуть не лучше Нейла! Да еще в таком виде. Вот что стало с гордой Тильей Кален.

Бьянка. заметив, что Дирк не слушает ее, перевела взгляд и, увидев меня, победоносно скривила губы.

Отвернувшись, я нырнула в толпу, чтобы скорее скрыться с их глаз.

Слезы застилали глаза. Я бежала так быстро, как только могла. Но разве от себя и стыда спрячешься?

Хотела стать лучшей, доказать, что уже взрослая, стою чего-то больше, чем стоять у плиты, но ничего не вышло, потому что я неудачница. Еще недавно об этом знала лишь я одна, а теперь Бьянка и Дирк, а значит, скоро в Гронвиле узнают все! Надо мною будет потешаться вся деревня, не говоря уже о том, каково придется родителям.

В трактир я вернулась заплаканной и подавленной. Лейк и Олли решили, это из-за того, что близко к сердцу приняла присвоение Нейлом ящерки, но мне до нее уже не было дела. В конце концов, это мне плата за то, как я поступила с Дирком, когда сбежала с его деньгами. Пусть произошло это невольно, но он-то не знал.

Никогда и ни за что не вернусь в Гронвиль!

Два дня ходила темнее тучи, рыдая от отчаяния, а потом меня взяла такая злость. Я не слабая! Не позволю надо мною смеяться! И никакой Нейл не помещает мне стать мастером!

Настроившись на борьбу, я решила действовать.

Следующим утром встала рано, приготовила, что срочно требовалось Олли, а потом направилась в ремесленный квартал на окраине города, чтобы наняться подмастерьем.

Идти предстояло далеко, по лужам и слякоти. Сначала обходила жижу, но все равно промочила ноги, и испачкала подол. А потом устала и просто шла. Конечно, можно было нанять извозчика, только каждая медяшка на счету. Приходится экономить, чтобы было чем заплатить мастеру за обучение.

Пока добиралась, задумалась: если даже кто-нибудь согласиться взять меня в ученики, как буду ходить от Олли к мастерской, обратно? Расстояние-то изрядное.

«Так, сначала пусть кто-нибудь согласится, а потом буду думать над остальным, - решила я. - Глупо раньше времени переживать».

Когда ветер донес до ушей мерный грохот молота, я выдохнула с облегчением: дошла!

Однако стоило подойти ближе к кузнице, увидела сновавших во дворе угрюмых мужчин.

«А если и эти поведут себя, как Нейл?» - от волнения сжалось сердце. Хоть штаны не надевай. Но с моей фигурой мне угловатой не быть и за мальчишку не сойти, если только темной ночью в темном чулане в темной одежде - и то, пока рот не открою.

Постояв и понаблюдав, я решила в этот двор не заходить и пошла дальше. Но как назло, и во второй кузне работал мастер, похожий на посетителей трактира, что, попивая пиво, лапают подавальщиц. Нет, мне такого не надо!

Я долго кружила рядом, не решаясь ни подойти ближе, ни уйти. Это прежде была омелой, не задумываясь, ринулась бы узнавать, а теперь, «ученая» жизнью, прежде чем что-то сделать, проверю - нет ли опасности. А то что-то везет мне на неприятности.

Вздохнув, невольно вспомнила о Дирке. Он был скромным, боялся ко мне прикоснуться, относился трепетно, а другие только и хотят то обесчестить, то грабить, то еще чего-нибудь. Какая же я была наивная и самонадеянная.

С моими приметными огненными волосами, конопушками и низким ростом, местные стали на меня косо поглядывать. Я развернулась, чтобы уйти, и натолкнулась на неопрятного мужчину с большими залысинами и в грязной, засаленной куртке.

-  Эй, тебе чего? - пристал он, преградив путь. - Выглядываешь, чего стащить?

-  Нет, - я выпрямилась, чтобы казаться выше и сильнее. - Хочу наняться в подмастерья к кузнецу.

- Ха-ха-ха... - развеселился тип. - На что девка в кузне?! Хвостом крутить?

Выслушивать оскорбительные домыслы не стала, развернулась и зашагала прочь. Все-таки придется идти к заполошной старухе Грисби. Пусть она хоть сумасшедшая, не отстану от нее. Деваться-то некуда.

Готовясь к худшему, я заблаговременно уточнила у Изет, где ее найти. Но к ней пойду завтра, сегодня дойти бы обратно до трактира. Только странно, что она не на отшибе живет, а в городе. Неужели не мешает соседям? Или с ней не связываются из-за склочного нрава?

Следующим днем я отправилась на Речную улицу.

После вчерашнего похода, сегодняшняя дорога показалась приятной прогулкой. Всего-то три квартала в гору. Зато обратно еще быстрее спущусь.

На Речной свернула на распутье влево и побрела дальше, выискивая взглядом дом о башенкой, шпилем и флюгером в виде кота.

Боялась, что пропущу его, однако красную черепицу на доме Грисби не заметить невозможно.

«Да она оригиналка! - подумала, разглядывая аккуратным каменный дом, красивые ворота, явно сделанные талантливым кузнецом, мощеную дорожку, тянувшуюся через двор, заросший травой и высокими сорняками. Пожухлая поросль давно почернела и легла наземь, но даже так заметно, что дом приходит в запустение.

Собравшись с мыслями, я поднялась на крыльцо и постучала.

Долго никто не открывал. Но потом в глубине дома раздались шаркающие шаги, лязгнула щеколда и дверном проеме показалась голова старушки, смотревшей почему-то вверх. Естественно, не увидев никого, ей пришлось опустить глаза, и наконец-то она заметила меня.

-  День добрый, - робко заговорила я первой. - Вы госпожа Грисби?

-  Ну, я, - ответила старушка с белыми, небрежно прибранными волосами.

-  Простите, что потревожила вас, но... не нужна ли вам помощница? - начала издалека.

-  У меня есть служанка. Я ею довольна.

-  А вы еще работаете в кузнице? - перешла я ближе к делу и сразу подметила удивление собеседницы.

-  Где?! - не поняла она.

Неужели Изет что-то напутала?

-  В кузнице.

-  Милая моя, а я никогда в кузне и не работала.

-  Да? - от расстройства я закусила губу и опустила голову.

-  И кто тебе сказал, что мадам Грисби «кует»? - в ее голосе проступило раздражение. От смущения я принялась носком ботинка ковырять крыльцо.

- Простите. Мне сказали, что вы мастер, и я поэтому решила...

-  Что я кую?

-  Угу, - кивнула, окончательно убедившись, что сделала что-то не так и тоже уйду ни о чем.

-  И кто сказал?! - с нажимом уточнила мадам.