— Неужели, — сильные руки обняли сзади за талию, на плечи легли чёрные вьющиеся волосы, — ты уедешь, и мы больше никогда не увидимся?

Сердце трепыхнулось, напрочь сбиваясь с ритма. Сопротивляться объятиям совсем не было сил. Тем более, в последний раз…

— Зар, я должна…

— Я не об этом, — перебил мужчина. — Твой отец не будет болеть вечно. Ты могла бы вернуться к нам, когда ему станет лучше.

Марион замерла, не зная, что ответить. Он хочет, чтобы она вернулась. Но почему же ни слова не говорит о чувствах? Даже на тот её вопрос, что испытывает к ней, так и не ответил. Да, тогда помешал Кил. Но он мог бы сказать и потом.

Горячие губы прильнули к уху:

— Насовсем я тебя не отпущу.

Волна мурашек разлилась по всему телу. Марион с трудом устояла на ногах.

И всё-таки о чувствах опять ни слова…

Внезапно возникло ощущение, что что-то не так. Она открыла глаза — прямо перед ней стоял Дэрэлл. С ума сойти! Когда успел подкрасться?!

Марион залилась краской, но Зар и не подумал расцепить объятия.

— Две недели, — произнёс Дэрэлл.

— Что?.. — опешила она. В голове был полный сумбур.

— Я даю тебе две недели. Мы поживём это время в пещере, а потом вернёмся за тобой.

— Спасибо, — пролепетала Марион, всё ещё плохо соображая.

— И не вздумай обмануть, — жёстко добавил он. — Не вынуждай нас забирать тебя из дома силой.

Впереди показались кованые ворота усадьбы. Жёлтая половинка луны, сегодня на удивление напоминавшая кусок сыра, освещала дорогу тёплым, прямо-таки домашним светом. Словно ночное светило знало, куда направляется Марион, и решило нарисовать пейзаж с соответствующим настроением. Сыр, кстати, девушка тоже последний раз ела здесь, в родовой усадьбе.

Только не радостным предвкушением жила сейчас её душа, в каждом уголке властвовала тревога. Что ждёт её дома? Что с отцом, не пошатнулось ли его здоровье окончательно? И как встретят «блудную дочь» родные? Будут ли рады или окатят холодным презрением?

А валлейцы? На прощание все искренне желали ей удачи и выздоровления отцу. Но вернутся ли они за ней через две недели? Вдруг за это время Принцесса сумеет их переубедить?

До ворот оставалось ярдов сто пятьдесят. Зар натянул поводья. Кил тоже придержал коня. Больше никто с ними не поехал, решили ждать в лесу — ни к чему, чтобы привратник видел всю компанию.

— Ладно, иди, — Зар спустил её на землю.

Марион сделала шаг — еле-еле, ноги будто налиты свинцом. И вдруг он резко склонился с седла, губы обжёг горячий поцелуй.

— Через две недели, не забудь, — напомнил мужчина.

Марион кивнула. Встретившись взглядом с Килом, ей захотелось провалиться на месте.

— Кил, до встречи, — пролепетала она и поспешила прочь.

Кил смотрел ей вслед. Кто бы знал, чего стоило не пустить коня вскачь — нагнать, подхватить и увезти обратно. Поступил бы он так, если бы решал один? Всё равно нет, отца ей необходимо навестить.

В общем-то, потерпеть две недели можно. Только вернётся она не к нему. От этого становилось тяжело дышать, словно грудь придавило скалой. Боль разливалась внутри как яд — неотвратимо, убивая клетку за клеткой.

Да, обольщать Зар умеет — тут разве что Дэрэлл с ним потягается. Ну, а у него… у него теперь один вариант: ждать. Как охотник в засаде. А он ведь и есть охотник.

Сколько у Зара было женщин — не счесть! Но ни с одной он не остался. Когда-нибудь ему надоест и Марион.

И вот тогда он, Кил, окажется рядом.

А может, отходить в сторону всё-таки рано? Да, к Рору выжидания! Нужно бороться за своё чувство.

Зар тоже следил, по обыкновению прищурясь, за удалявшейся девушкой. Казалось, вместе с ней уходила какая-то часть его самого. Вот уж не думал не гадал он ещё пару месяцев назад, что так его зацепит простая девушка — немаг, никто, по сути.

Впрочем, он теперь и сам немаг. А раньше даже не общался с ними. Не то чтобы презирал — просто повода заводить знакомства не было, уж слишком разные у них миры.

Но несмотря на пропасть между ними, к Марион его тянуло как магнитом.

Однако не только это волновало сейчас Зара. Предчувствие, что грызло исподволь. Нельзя было её отпускать. Необходимо, правильно, но нельзя! Что-то случится… Рор знает, что именно. Внутренний голос шептал, что нечто непоправимое…

Как быть? Вернуть, попытаться объяснить? Но он ведь не ясновидец и даже не маг.

Тем временем девушка уже скрылась за воротами.

Проснулась Марион довольно рано, хотя спать легла чуть ли не под утро. Что её разбудило? Быть может, задорный луч, взобравшийся на подушку? Или… За окном ярко светило солнце, но на душе было стыло как самым пасмурным днём.

С отцом они вчера проговорили долго. Хвала Господу, от болезни он почти оправился. И это единственное, чему здесь можно было радоваться.

Конечно, отец расспросил, где она пропадала, что с ней случилось.

Марион рассказала историю, которую сочинила по дороге сюда. Мол, едва охранники сбежали, бросив подопечную в карете, её отбили у разбойников братья некой девушки. Только вырываясь из лап бандита, Марион упала с лошади, ударилась головой, а очнулась не помня себя. Поэтому так и жила в доме своих спасителей, пока память не вернулась.

Папенька вроде бы поверил. Но двадцать раз переспросил, не обесчестили ли её те спасители. Не надругались ли, пока лежала без сознания. Стало даже обидно за вымышленных героев — она ведь сразу сказала, что молодые люди вели себя исключительно благородно.

Но это полбеды. Потом Марион услышала историю про Девоншир.

Гонец от сэра Персиваля с известием о нападении разбойников прискакал тем же вечером. И первым делом папенька… нет, не поднял всю округу на её поиски. Поначалу он позаботился о другом: распустил слух, что Марион подхватила воспаление лёгких и слегла в горячке. Поэтому, мол, свадьба не состоялась, а присланная сэром Персивалем карета за невестой так и уехала обратно пустой.

И лишь потом отец организовал тайные поиски. Вроде бы сэр Персиваль их тоже вёл. Но без особой надежды. Да и кому вообще нужен порченый товар.

Нет, так отец, конечно, не говорил. Зато признался в другом: когда скрывать отсутствие Марион в доме стало проблематично, он якобы, уже в своей карете, отправил дочку к сестре в Девоншир. «Сопровождал» девушку Пол, её девятнадцатилетний брат. По официальной версии — Марион поехала на морской курорт долечиваться. На самом же деле предполагалось, что она там «умрёт». Вот так, семья в трауре, всё пристойно.

«Душа моя, — твердил отец, — ты же понимаешь, у меня ещё две дочери. Как же их замуж-то выдавать после такого позора!»

Да, Марион всё понимала. Бесчестие легло бы несмываемым пятном и на сестер. Но почему-то стало до ужаса противно и больно. Ею пожертвовали уже дважды. Сначала чтобы поправить финансы, чтобы у сестёр было приданое, потом и вовсе похоронили, даже толком не искав.

Зачем она примчалась домой? Зачем?! Папенька практически здоров… и никому она здесь не нужна. Совсем.

Валлейцы за неё переживали больше, чем родные! Вот с ними и надо было оставаться. А про отца… в конце концов, сперва в деревне новости выспросить. А не нестись как угорелая туда, где её никто не ждал.

— Марион, доченька, — в комнату заглянул отец. Вид у него был такой, словно король пожаловал ему титул пэра. И богатейшее графство в придачу. Он правда просто сиял. — Ты ещё не одета? Поторопись, солнышко. К нам приехал очень важный гость.

Ничего не объяснив, папенька скрылся за дверью.

Марион застыла в недоумении. Кто там может быть? Ну не королевский же посланник в действительности. А что если… В мозгу промелькнула шальная мысль, которую девушка не решилась озвучить даже про себя. Сердце подскочило в груди. В висках застучало от дикого волнения. Да, папенька сейчас будет счастлив сплавить её кому угодно, хоть американцу.

Она вскочила с кровати. Позабыв, что на свете существуют служанки, стала выбирать самое красивое платье.