— Это быстро. Тебе надо отдохнуть, хотя бы несколько дней. Ты испытываешь слишком сильную психоэмоциональную нагрузку и, боюсь, можешь в какой-то момент просто сломаться.

— Только не надо меня пугать, — резко возразила Женя, натягивая нежно-салатовые джинсы, — и читать лекции по психопатологии.

— Ничего я тебе не читаю. Я просто предлагаю съездить дня на четыре куда-нибудь на юг, к морю. Куда хочешь — в Египет, в Турцию или, может быть, в Грецию.

— В Крым, — без малейшего колебания ответила Женя.

— Почему? — опешил Василий. — Там ужасный сервис, грязные пляжи и вода. Почему ты предпочитаешь это захолустье, когда можно легко купить тур на какой-нибудь приличный международный курорт. Если ты из-за денег, то пусть тебя это не беспокоит.

— Да нет, — ответила Женя, — дело не в этом. Просто если мы поедем в Турцию или в Грецию, ну, словом, в сторону Ближнего Востока, во мне проснется ностальгия по тем временам, когда я еще была исследователем. Меня будет мучить совесть из-за того, что я забросила свое дело. А я не хочу переживать, я хочу просто отдыхать. Ты это, кстати, здорово придумал, — радостно улыбнулась она, — я уже сто лет не была на море. Пусть в Крыму не очень чисто, зато я была там когда-то в пионерлагере, и говорят там по-русски, а главное, там я не буду думать ни о чем, кроме тебя и моря.

— Ну, хорошо, как скажешь, — согласился Василий. — Только давай не в Ялту. В Ялту летом съезжаются узбеки, ходят там в своих тюбетейках, шароварах и блестят золотыми зубами.

— Поедем в Коктебель, — засмеялась Женя. — Там собирается интеллигентная публика. А что касается узбеков, то я бы на твоем месте подвергла себя психоанализу. Откуда во взрослом умном мужчине такая узбекофобия? Твой сбежавший отец не был ли узбеком?

— Глупости говоришь, — обиделся Василий, — он украинец из-под Житомира. Я ничего не имею против узбеков, просто они напоминают мне мое нищее детство и дыру, где я его провел. Так что поедем в Коктебель. Твой шеф тебя отпустит?

— Точно не отпустит, если я опоздаю сегодня на работу. Все, пока. — Женя поцеловала Васю и выбежала из квартиры.

В перерыве Женя постучала в кабинет Смирнова. Виктор с недовольным лицом выслушал ее.

— Значит, вы хотите бросить меня в разгар сезона? — обиженно произнес Смирнов.

— Какого сезона? — возмутилась Женя. — Наоборот, все говорят, что летом меньше звонков. — Тут Женя оглянулась и зашептала: — Ну ладно тебе, Витька, начальство из себя строить. Ну что тебе, жалко отпустить меня на пять дней, тем более за мой счет. Ну, Витя, ну, пожалуйста, — умоляющим голосом протянула Женя, — я так давно не была на море!

— Я тоже, — надулся Смирнов.

— Так поезжай, без тебя тут за несколько дней ничего не развалится.

— Легко сказать. А с кем ты едешь?

— С мужчиной, — гордо ответила Женя.

— Ага, — произнес Смирнов, — значит, все-таки нашла себе. И кто же он?

— Какая разница! — Женя начала злиться. — Ты отпустишь меня или нет? Ты же сам заинтересован, чтобы твои подчиненные были в хорошей форме. Я там отдохну, наберусь недостающего сексуального опыта…

— Ладно, катись! — сдался Смирнов.

Женя бесшумно прошла по ковру и чмокнула изумленного шефа в щеку.

— Спасибо! — сияя, произнесла она. — Я привезу тебе какой-нибудь сувенир, например, ожерелье из ракушек, раскрашенное акварелью.

4

Как всегда, перед выпуском очередного номера в редакции газеты «Суперновости» царил настоящий аврал. Софрошкин с покрасневшим лицом и бешеными глазами отдавал распоряжения из своего кабинета. Запыхавшаяся секретарша носилась по редакции. Верстальщики лихорадочно доделывали полосы.

Алексей закончил статью только вчера ночью и сегодня, с саднящими от бессонницы глазами, вместе с фотографом подбирал иллюстрации. Он перебирал фотографии, на которых были изображены девушки с томными лицами и телефонными трубками в руках. «Жрицы телефонного секса» — так будет называться статья, главная тема ближайшего номера.

— Леша, ты обратил внимание, — сказал Влад, редакционный фотограф, — что у всех этих девиц совершенно одинаковое выражение лица, тупое и вдохновенное одновременно. Классные фотографии, когда мы их опубликуем, разразится настоящий скандал.

— Ага, и все эти дамы с тупыми и вдохновенными лицами подадут на нас в суд. Вот будет весело. Я предложил шефу сделать им черные полоски на глазах. Это будет означать, что мы соблюли анонимность, а если кто их и узнает, то это не наши проблемы.

— Ну а шеф что? — спросил Влад.

— Думает.

— Интересно, долго он будет думать? Завтра же номер в типографию везти. Слушай, — вдруг воскликнул Влад, — а вот эта женщина мне даже нравится. В ней есть что-то необычное. Я имею в виду, что она очень сильно отличается от своих коллег. Посмотри, выглядит совсем не вульгарно, умное милое лицо. Конечно, на улице я бы не обратил на нее внимание, но среди всех этих девиц она явно выделяется. — Влад внимательно разглядывал фотографию Алины. Девушка сидела, устало опустив руки. Ее полуприкрытые глаза смотрели куда-то в сторону. Весь ее вид выражал глубокую отрешенность от всего происходящего. — Знаешь что, — сказал Влад, — ты будешь смеяться, но я бы хотел ее поснимать просто так. Очень интересная модель. Я понимаю, ты, наверное, снимал ее откуда-нибудь из-под стола, да и вообще скрытой камерой четкие фотографии не сделаешь, а так могло бы получиться отличное художественное фото.

Алексей молча слушал фотографа, а потом встрепенулся и произнес:

— Вот что, Влад, отдай мне это фото, а также все остальные, где есть эта девушка, да и негативы заодно. Я не хочу, чтобы ее лицо попало в нашу газету.

— Что это ты вдруг? — удивился Влад. — Благородство взыграло? Или, может быть, собираешься ее шантажировать? А это мысль! Она наверняка из приличной семьи, может быть, у нее интеллигентный и утонченный муж. Представляешь, какой будет грандиозный скандал, если ее семейка узнает, как она зарабатывает себе на карманные расходы. Ты можешь ее изрядно потрясти. Да ладно, старик, — совсем другим тоном заговорил Влад, когда увидел, что Алексей не в восторге от его юмора. — Я же просто пошутил. Возьми свои фотографии и негативы. В конце концов, ты снимал, ты ими и распоряжаешься.

Алексей положил фотографии и пленку на самое дно своего кожаного рюкзака. Он еще не знал, зачем забрал их у фотографа. Но Алексей был уверен, что поступил правильно и что фотографии таинственной Алины ему еще пригодятся.

Через несколько минут Алексей постучался в дверь кабинета шефа.

— Войдите! — хрипло рявкнул Софрошкин. — А, это ты, — уже спокойнее произнес он, увидев Алексея. — Тебе чего?

— Шеф, надеюсь, вы не будете возражать, если я отъеду на несколько дней?

— А куда ты собрался? — в свою очередь спросил шеф.

— Хочу поправить здоровье после выполнения ответственного задания, — ответил Алексей. — Или я не заслужил поездку к морю?

— Заслужил, — задумчиво произнес Софрошкин. — Значит, хочешь смыться? Знаешь, а в этом есть свой резон. Когда номер выйдет, может подняться небольшая буча по поводу твоей статьи. Конечно, ты печатаешься под псевдонимом, но все равно будет лучше, если ты окажешься вне досягаемости. Автор исчез, и мастер с телефонного узла исчез. Нет человека — нет прецедента, придраться не к чему. Так что уезжай и особо не спеши возвращаться.

Алексей не ожидал, что шеф так легко отпустит его. Но раз дело принимает такой оборот, он может попросить, чтобы ему выплатили гонорар до выхода номера.

И эту просьбу Софрошкин выслушал довольно спокойно.

— Обычно мы так не поступаем, но для тебя я сделаю исключение. Ты действительно славно поработал. Сейчас я напишу в бухгалтерию, чтобы они выплатили тебе гонорар.

Через полтора часа Алексей звонил в дверь Ларисиной квартиры. Девушка только что встала. Сонная, с распущенными рыжими волосами, она открыла дверь и упала в объятия Алексея. Под легким шелковым халатиком у нее ничего не было. Неудивительно, что очень скоро Лариса опять оказалась в постели, только уже не одна.