Радостно вздохнув, Наташа взглянула на дверь парикмахерской, и решила расстаться с отложенной на обои суммой. В конце концов, перед глазами Игоря скорее окажется ее прическа, а не желтое пятно в углу. Если окажется… Но это «если» — такое нелюбимое Наташей теперь стало незначительным, как затяжка на старом свитере — этих «если» же было-перебыло в жизни Наташи, а сейчас пусть не будет.

Разомлев в удобном кресле, Наташа скоро перестала думать не только об обоях, но и о новых карнизах, и о коврике в ванную. Потому что к прическе сам собой напросился маникюр, французский, конечно, педикюр и изумленной ниточкой выщипанные брови. И, наконец, отдав во власть симпатичной знакомой-косметолога свое лицо, Наташа расслабилась окончательно, чувствуя себя ублажаемой восточной царицей, которую разве что не окунули в ванну, полную молока молодых ослиц и розовых лепестков. После такого удовольствия Наташа решила пока не покупать елку — не пристало царицам таскать на плече тяжелое дерево, как Ленину в разливе.

В последний момент она вспомнила о чае и выбрала несколько сортов и дорогущие конфеты. Время поджимало, пора было возвращаться, чтобы не пропустить… Хм, не Игоря, а просто Ольку, хотя в мечтательной голове все смешалось, и, казалось, просто невозможно, чтобы Игорь не увидел ее такой красивой и счастливой… Домой Наташа почти летела, чудесным образом минуя наледи и глубокие снежные рытвины, способные сломать не одну ногу, но у самого дома остановилась в недоумении. Из серой Нивы Шевроле у ее ворот выбиралась Олька. Рядом с ней стоял незнакомый мужчина с пушистой сосной наперевес. Увидев подругу, Олька радостно замахала и крикнула:

— А я боялась, что мы рано! Натуля, представляешь, Юрий Васильевич предложил меня подвезти, чтобы доставить моей любимой подруге елку. Ты же без нее не можешь! Правда, мило с его стороны?

— Здравствуйте, — оторопело сказала Наташа, глядя на улыбающееся широкое славянское лицо блондина без шапки, неуклюжего и большого, как советский шкап.

— Ну что, — хитро улыбнулась Олька, поправляя перчатки, — будешь держать нас на морозе или все-таки напоишь гостей чаем?

— Да-да, конечно, проходите, — пробормотала Наташа и открыла калитку.

Под дружный хохот коллег и удовлетворенные улыбки высокого начальства Игорь закончил свою презентацию, последнюю в адженде.

— Надеюс, вы имплемент ваши проектс будущий год, — заявил национальный директор на ломаном русском, а не на английском, как обычно, выказывая тем самым особое отношение. Именно Ричардс отправил Калганова с тепленького местечка в Московском маркетинге «возделывать поля» продаж в Краснодарском крае, пообещав в случае успешных показателей карьеру на международном рынке.

— Да, и обеспечите выполнение, а лучше перевыполнение планов, как наша олимпийская сборная радовала страну золотом, — добавил первый зам.

Игорь кивнул, вынимая флэшку из проектора.

— Буду стараться.

— Для этого кубаноидам придется купаться в кофе и горячем шоколаде, а не в море, — вставил свои «пять копеек» Щекочихин.

— Надо будет, искупаемся, — ответил Игорь и почти поверил в это сам.

На аплодисменты, комментарии и одобрительное похлопывание по плечу Калганов улыбался сдержанно, отвечал с достоинством и уверенным спокойствием победителя. Никто не подумал бы, что сейчас в душе менеджера, так и просящегося на обложку журнала «Коммерсант», скакали радостные макаки с криками «Акела не промахнулся! Акела попал в самую точку! Вау-вау-вау!!!» Да уж, покажи он презентацию во вчерашнем виде, где во всем был виноват кризис, как и у остальных, реакция была бы совсем другой. И если за падение показателей перед носом матерых продажников только погрозили пальцем, велев собраться и изыскать средства, Игорю как новичку, «свежей креативной крови», наверняка сказали бы недовольно: «Ну что же вы, Калганов, мы возлагали на вас большие надежды…» А похожие на генералов в пиджаках регионалы уверились бы, что нечего чистоплюям из маркетинга соваться в продажи со своим уставом. И поди объясни, что локомотив на ходу в один момент не развернешь…

«Все было бы иначе, если б не Наташа», — с неожиданным теплом в сердце подумал Игорь.

Рассеянно слушая, как завершает собрание организационными вопросами ассистент главного Ниночка Зазорская, Игорь то и дело касался длинными пальцами кожицы маленького мандарина «от зайца» в кармане пиджака. Калганова распирало от желания поделиться успехом и отблагодарить свою случайную помощницу. Едва их отпустили, он нашел предлог избавиться от коллег, отмахнулся от назойливого Щекочихина и вылетел из теплого конференц-зала в искристый мороз. На пороге отеля закашлялся, хлебнув ледяного воздуха, но это не помешало ему помчаться к машине также лихо, как мушкетеру к гнедому жеребцу.

Жаль, также лихо гнать не получалось по заснеженной дороге старого города, точнее по оставшейся от нее рыжеватой колее, проложенной по обе стороны меж грязных сугробов. Потому Игорь ехал медленно, нетерпеливо постукивая по рулю пальцами в перчатках и поглядывая на магазины на первых этажах довоенных и дореволюционных домов, на укутанных пешеходов, которые ступали по тропинкам грузно и неторопливо, словно пингвины.

«Что же ей подарить?» — не мог придумать Игорь. В ресторан она идти отказалась. В театре они вроде бы вчера были — повторяться не хотелось. Он проезжал мимо цветочной лавки. Цветы? Как-то банально и не по настроению. Вспомнился вчерашний их разговор, и то, как потом ему всю дорогу в гостиницу мерещился поход на елку во Дворец спорта.

«Вот что нужно — ёлка!» — обрадовался Игорь идее. Вряд ли Наташа ее уже купила, да и вообще, стала бы она тащить тяжесть с новогоднего базара? А кто одинокой женщине доставит настоящую елку? Не дедушка же на тачке?

Улыбаясь своей идее, Игорь свернул на площадь к рынку, где еще вчера, проезжая, заметил огороженный заборчиком с иллюминациями, заваленный вечнозелеными деревьями уголок.

Калганов бродил между сдавленными, как шпроты в банке, не распушившимися и пахнущими лесом елями. Вынимал из хвойного моря то одну, то другую. Но все это было не то. «Такую, наверное, привезет домой на санках старичок своей старушке, — думал Игорь, выуживая тощую елку, — а такую притащит толстый папаша семейства толстым и румяным детям. Нет, это вообще эконом-вариант…» Давно Калганов не покупал елок, и даже растерялся немного, потому как новогодние красавицы на поздравительных изображениях в Фейсбуке отличались от реальных так же, как отфотошопленные модели из Космо от себя же в реале наутро после вечеринки. Так и просился в мысли юмористический мем «ожидание/реальность».

— А посмотрите сосну. Сосна хорошая нынче пошла, — буквально наступал менеджеру на пятки красномордый мужичок в тулупе и громадных строительных варежках. — Вона Крымская, подороже. Зато гляньте, какая пушная. Не сосна, а шуба норковая. Если жене шубу не купил, вот такую надо. Гляньте, ни одной желтой, словно сам вчера красил. Ага. И эта не нравится? Ну, вона наши из области, — причмокнул мужичок. — Вчера только срубил. Чуете? Запах родного края… Жена скажет: молодец, сэкономил.

Игорь хмыкнул, но на уговоры не поддался.

— А есть что-нибудь особенное?

Глаз мужичка разгорелся хитрецой и алчностью.

— Особое всегда есть. Вона пихта… Швейцарская, ага. Иголочка к иголочке.

Продавец подвел Игоря к высокому дереву, богатому глянцевой, будто не настоящей, темно-зеленой хвоей. Пихта смотрелась роскошно и пусть была не швейцарской, вполне бы подошла даже для рождества у камина в уютном шале в Альпах. Ценник на стволе пребольно кусался, но Калганов кивнул:

— То что надо. Вы заворачиваете или как?

Ловя в груди праздничные искорки веселья, которое наверняка ощущали и дед Мороз с Санта-Клаусом, разнося подарки ночью, Игорь решил не ограничиваться пихтой. Он заглянул в магазин чайно-кофейных изысков, а через десять минут, счастливый и улыбающийся, уже стоял у Наташиного дома. Хотел было позвонить, но красиво упакованная корзина под названием «Шоколадная кантата» в одной руке и двухметровая пихта в другой мешали это сделать. Заметив, что старая калитка не заперта, Калганов толкнул ее плечом и зашел на крыльцо. Кое-как постучал в зеленую дверь. Не ответили.