— Скажи мне, а зачем Чарльзу было инсценировать самоубийство?

— Понятия не имею.

— Обычно люди поступают так, когда попадают в переплет. Ну там финансовые неурядицы, к примеру, и все такое прочее.

— У Чарльза не было денежных затруднений. Я знаю об этом из его завещания. Всякое случается, бывает, люди пропадают и по другим причинам.

— Например?

— Если они подавлены, разочарованы — что к Чарльзу не относится. Или же если совершили что-то незаконное, то есть они преступники.

— Вот так так! — воскликнул Арч. — Уж не хочешь ли ты сказать, что Чарльз — проходимец?

Ники пожала плечами.

— Я ничего не хочу сказать — просто перечисляю причины, по которым люди исчезают, чтобы начать новую жизнь... Всякие там убийцы, торговцы наркотиками, контрабандисты, жулики высокого полета... — Ники встала, подошла к окну и остановилась, глядя на улицу. Наконец она обернулась и сказала: — Насколько хорошо мы знаем других людей? Я хочу сказать, действительнознаем? У каждого из нас есть в душе тайные уголки, о которых мы и понятия не имеем.

— Да-да, — пробормотал Арч и поднес бокал к губам, ибо не нашелся, что ответить.

— Быть может, — продолжала Ники, — он был гомосексуалистом и хотел скрыться, чтобы не жениться на мне.

Арч уставился на нее.

— Ответ на это можешь знать только ты! — произнес он. — Ты что, действительно думаешь, что он малость... того?

— Нет, не думаю.

— Никаких признаков?

— Нет.

— Не слышу уверенности в твоем „нет", золотко.

Ники молча подошла к своему креслу и села.

— Мое „нет" и в самом деле не очень убедительно, это правда, но я ничего конкретного не имела в виду. Ты же знаешь, как и я, что есть люди, которые скрывают влечение к людям своего пола годами даже от самих себя, но потом оно вдруг вырывается наружу... Вот и все, что я имела в виду, когда упомянула о гомосексуализме. Если же ты хочешь знать, проявлялись ли у Чарльза гомосексуальные наклонности в постели, ответом будет самое решительное „нет".

— И все же такое могло случиться — тайком от тебя? — Арч вопросительно поднял бровь.

— С каждым может случиться всякое, я полагаю, но я думаю, что Чарльз был откровенен.

— Придется согласиться с тобой. Не могу сказать, что я знал Чарльза хорошо, но он поражал меня тем, что иногда выказывал крутой норов, может быть, даже грубость. Он не из таких, чтобы исчезнуть без следа из-за одного только страха разорвать помолвку. Он поступил бы так несмотря ни на что, Ники, если бы вдруг захотел. И если уж он исчез, то по причине, которая к тебе ни малейшего отношения не имеет.

— Я сама пришла к такому же выводу.

— Да? — пробормотал Арч. — Но почему, почему такой человек, как Чарльз Деверо, пожелал исчезнуть с лица земли?

— А разве я не задавала себе тот же самый вопрос тысячу раз с минувшей среды? — Ники устало пожала плечами. — Ума не приложу.

— Но может быть, в телесюжете все же был не он? Мне кажется, что у Чарльза не было ни малейших причин скрываться под другим именем. Отсюда заключаем, что он совершил самоубийство.

— Я не верю, что он мертв, — сказала Ники тихо, но твердо, пристально глядя на Арча. — В глубине души не верю. — Она помолчала, прижав руку к груди. — Мой внутренний голос говорит мне, что он жив, что он скрылся по очень серьезной причине, настолько невероятной, что ни ты, ни я о ней даже и подозревать не можем. Именно поэтому я и не нашла ответ. И никто не нашел бы.

Арч посмотрел на Ники, но промолчал.

Она стала говорить спокойно, отчеканивая каждое слово:

— У нас нет полноты информации, Арч, мы знаем о Чарльзе далеко не все. Именно поэтому мы в растерянности. Он исчез, испарился по причине скрытой, для нас неясной. И уж поверь мне, причина эта не из числа заурядных, тех, что встречаются на каждом шагу.

— Ты хочешь сказать, что у него была какая-то тайна?

— Да, такое может быть. Но что это за тайна, ни его мать, ни Филип понятия не имеют, а уж тем более я.

— Черт возьми, Ник, даже не знаю, что и сказать... — Арч покачал головой и беспомощно пожал плечами.

Наклонившись вперед и вперив в него взгляд, Ники сказала:

— Послушай, Чарльз уехал в Рим, на европейский континент. Он не поехал в Австралию, Африку или Полинезию. Очевидно, он хотел или должен был остаться жить здесь, в Европе.

— И вот еще что. Если он жив, то на что он живет? Откуда берет средства к существованию?

— Он мог откладывать деньги в Европе годами. Он вел обширные дела во Франции и Испании — торговал вином — и даже здесь, в Италии, время от времени, — пояснила Ники. — У него мог быть счет в каком-нибудь швейцарском банке. Это более чем вероятно. Я уверена, что у него был такой счет.

— Теперь ясно, что ты имеешь в виду.

— Я никогда ни о чем таком не думала, но Чарльз всегда был гением в финансах, еще в юности, — призналась Ники. — Да, конечно, он получил наследство, но, кроме того, он еще составил собственный капитал, причем разными способами. Акции, облигации, сделки с недвижимостью — и это далеко не все. К тому же, он превратил свою виноторговую компанию в настоящую золотую жилу. Деньги и финансовые операции никогда не представляли для него сложности.

— Но он все оставил матери, не так ли?

— Всю известнуючасть имущества, находившуюся в Англии. Откуда мне знать, сколько он смог накопить за годы? Или получил от сделок в Европе? — Ники кивнула, как бы в подтверждение своим мыслям. — У Чарльза не было бы никаких сложностей с тем, на что жить, и жить чертовски хорошо.

— Думаю, ты права. Так ты полагаешь, что у Чарльза была и до сих пор есть тайная жизнь?

— Наверняка я этого не знаю, но все признаки налицо, разве нет? Никто не поступит так, как поступил он, без действительно серьезных на то причин.

Арч переменил тему разговора.

— Когда ты приехала в Рим, Ники, что ты собиралась сделать? — спросил он. — То есть я хочу спросить, как ты собиралась искать его?

— У меня не было определенного плана, Арч. Я просто решила поехать туда, где был снят телесюжет. Я собиралась поговорить с Тони о его репортаже, показать ему фотографии. — Она кивнула на снимки, лежавшие на кофейном столике. — Я собиралась спросить у него, не видел ли он случайно этого человека в Риме, и если да, то не знает ли, где тот чаще всего бывает, чтобы поискать его самой. Если Чарльз живет здесь, то, по-видимому, живет открыто. Я думаю так по той простой причине, что когда он попал в кадр, то был на улице, на площади вместе с толпой, а не скрывался где-нибудь.

— Верно. Но с другой стороны, у тебя так мало сведений для того, чтобы продолжать поиски. А Кли знает, где ты?

— Конечно, знает.

— И ты сообщила ему, зачем ты здесь?

— Нет. Мы говорили по телефону, и я сказала, что еду по делу.

— Не думаю, что Кли будет рад, если узнает, что ты отправилась в Рим разыскивать Чарльза Деверо. Больше скажу — он станет сам не свой. Вы слишком завязли друг в друге.

— Пожалуй. Хотя это не значит, что он командует мной или что я должна спрашивать у него разрешения, как мне поступить, — твердо сказала Ники. — Я независимая женщина, и никто не может указывать мне, что мне делать, как или когда. Я сама себе голова. То, чем я занимаюсь в Риме, мое личное дело, Арч. Мое и только мое.

— Я всего лишь хотел сказать, дорогая, что я не уверен, что Кли придет в восторг оттого, что ты занимаешься исчезновением Чарльза. Разве тебе не приходило в голову, что это может быть опасно? Чарльз Деверо не хочет, чтобы его нашли. Готов поставить в заклад последнюю монету.

Ники кивнула.

— Может статься, что так.

— Скажи-ка мне лучше вот что, золотко. Что ты собираешься делать, если найдешь его? Задать ему трепку за то, что он тебя бросил? Отлупить хорошенько и удалиться восвояси? Сдать его властям?

Ники поджала губы.

— Ты все еще любишь его? — Арч наконец решился задать ей самый трудный вопрос. — Ты именно поэтому вбила себе в голову, что должна отыскать его?