Ему не следовало это затевать. Нет, речь не о соревновании – бег бодрил, – а о том, что оно повлечет за собой. Стерлинг – еще совсем ребенок, ребенок, который не представляет, во что ввязывается. Или пытается ввязаться. Нет, все будет в порядке, потому что Оуэн вправит ему мозги.

Второй круг подходил к концу, когда Оуэн решил оставить стратегическое место, с которого все это время любовался задницей нерадивого студента, и бросил все силы на последние несколько сотен ярдов, вскоре оставив позади Стерлинга, который героически продолжал состязание, но бежал чуть быстрее, чем нужно было на подобной дистанции.

Как он и ожидал, сзади послышался полный решимости вздох, воздух со свистом вырвался из легких Стерлинга, и Оуэн сам почти почувствовал, как напрягается каждая его мышца, лишь бы прийти первым. Может, мальчик думает, что победа даст ему то, чего он хочет, чем бы это ни было? А что произойдет, если Оуэн позволит ему победить, а потом снова уйдет – ведь он вполне мог это сделать?

Чтобы остановиться, понадобилось гораздо больше сил, чем чтобы продолжить бег, но всего в нескольких ярдах от финишной черты Оуэн резко сбавил скорость и увидел, как растрепанный, задыхающийся Стерлинг заканчивает гонку.

– Ты не достаточно знаешь свои силы, – сказал он, чуть отдышавшись. Его ноги слегка дрожали, и желание принять очень горячий душ отбило всю охоту продолжать этот разговор, хотя он и считал, что мальчик это заслужил. Они все еще были одни на поле, но казалось странным обсуждать все в таком месте. – Из-за подобной опрометчивости Дома саб может получить травму, а в твоем случае нужен очень опытный наставник, который предъявлял бы к тебе более реалистичные требования.

Стерлинг согнулся пополам, уперевшись ладонями в бедра, стараясь успокоить дыхание. Его лицо раскраснелось, футболка промокла и облепила грудь, но глаза светились надеждой, когда он посмотрел на Оуэна.

– Вы опытный, – выдохнул он. – Вы сможете со мной справиться. Я хочу… я хочу, чтобы вы показали мне. Научили меня. – Стерлинг замешкался, но все-таки продолжил. – Как ту женщину в клубе. Кэрол? Как ее.

– О Боже, нет, – ответил Оуэн, не задумываясь. Он решительно покачал головой, и холодный воздух, коснувшийся горячих щек, напомнил, как ему жарко. – Я не собираюсь снова проходить через этот ад – особенно ради тебя. Нет. – Он подошел к полотенцу, которое оставил на скамейке в несколько ярдах, вытер пот с лица и только тогда взял бутылку с водой. Стерлинг оказался рядом, но Оуэн не обращал на него внимания, жадно глотая воду.

Обучать его? Обучать дерзкого сопляка, который когда-то превратил один из его семестров в ад? О, с одной стороны, идея была соблазнительной – да и манеры Стерлинга улучшились по сравнению с первым курсом, – но Оуэн устал от новичков. Он уже решил для себя, что следующая сессия – и он это, черт возьми, заслужил – будет одноразовой и с сабом, которого он знал и которому доверял – райское блаженство после недель с Кэрол и ее полным отсутствием воображения, а до нее – с не менее скучным Эндрю.

Как давно ему не везет с сабами? Оуэн помрачнел, задумавшись, улыбнется ли ему когда-нибудь еще удача. Может, он слишком требователен, слишком придирчив, но разве не так все и должно быть?

– Пожалуйста, – сказал Стерлинг. Его голос звучал тихо, но от этого не менее решительно. – Что если… что если это будет вовсе не ад? Ну, то есть, я умен и быстро учусь. И ведь должна же у вас быть причина этим заниматься? Что-то, что так нравится вам во всем этом? Я мог бы дать вам это. – В голосе мальчика послышались убедительные нотки. – Я мог бы дать вам то, что вам нужно.

– Откуда тебе знать? – сухо спросил Оуэн, полный решимости заставить Стерлинга уступить здравому смыслу. – Ты ничего не знаешь о моих вкусах. Поверь мне, все не так легко – нельзя просто свести того, кто любит все держать под контролем, с тем, кто хочет, чтобы контролировали его. Все совсем не так. Я во всем этом уже очень давно, и то, что мне нужно, также как то, чего я жду – за пределами твоих возможностей. – Стерлинг недовольно поджал губы, и Оуэн раздраженно вздохнул. – Я не издеваюсь, поэтому не надо так на меня смотреть. Боже, да с таким отношением ты и пяти минут не продержишься… Скажи – только не надо врать – сколько у тебя опыта.

А потом я могу посмеяться, уйти и до конца года держаться от тебя как можно дальше. От Стерлинга пахло мускусом и потом, и воспоминания, которые вызывал этот запах, заставляли Оуэна нервничать.

– Почти нисколько, – ответил Стерлинг, смотря прямо ему в глаза и не пытаясь придумать оправдание, что вызвало в Оуэне невольное уважение. – Мы с моим другом Алексом немного валяли дурака, ничего не получалось, и мы не знали почему. Только когда он увидел, как я смотрю на вас в клубе, мы поняли, что это потому что я хотел вас. Потому что хотел, чтобы главным был кто-то другой – но только тот, кого я самвыберу.

Стерлинг вздохнул и посмотрел на противоположный конец стадиона – туда, где располагался университетский пруд. Оуэн машинально проследил за его взглядом, и оба увидели, как какой-то мальчишка кидает палку и за ней с лаем бежит собака, а потом их обоих снова поглотил густой утренний туман.

– Я понимаю, вы думаете, что я слишком молод, чтобы знать, чего хочу, – продолжил Стерлинг. – Но я знаю. И пусть у меня нет опыта, я не совсем невежда. Я очень много читал об этом. Я могу научиться. Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь мне все показал. Я хотел бы, чтобы это были вы. – Это походило на едва завуалированную угрозу: если Оуэн не согласится взять его к себе, Стерлинг найдет кого-нибудь, кто согласится.

Оуэн представил, как однажды приходит в клуб и видит Стерлинга на коленях у ног другого, и картинка ему совсем не понравилась. Стерлинг – новичок, он абсолютно не знаком со всем этим – с миром, частью которого Оуэн был так долго, что даже забыл, каково это – жить, когда рядом нет людей, которые думают и чувствуют так же, как он, людей, которые понимают. Кто-то однажды сказал ему, что ад – это когда в одиночестве стоишь в холодной темноте и смотришь в окно на вечеринку, на которую не можешь попасть, и сейчас Стерлинг должен был испытывать именно это.

Оуэн, конечно, сочувствовал ему, но это вовсе не значит, что мальчик получит то, что хочет, только потому, что попросил. Нет.

Оуэн не был тщеславен, но знал, что считается одним из лучших в том, что делает – в том, кто он есть. Кэрол может со слезами на глазах жаловаться на его грубость, но это лишь повысит статус его следующего саба, а не оттолкнет людей. Если он появится с кем-то таким зеленым и неопытным, как Стерлинг, это вызовет недоумение и волну слухов. На кону гораздо больше, чем просто помощь новичку в его первых шагах, хотя едва ли Стерлинг, эгоистичный и себялюбивый, как и все в его возрасте, об этом подумал.

Над ними, рассекая прохладный влажный воздух и громко крича, промчалась стая птиц. Оуэн задрал голову, наблюдая за ними, восхищаясь грацией и точностью движений. Он мог бы научить Стерлинга так двигаться – когда каждое изменение позы плавное и текучее, когда тело идеально послушно.

И повинуется ему, Оуэну.

О Боже, да, очень заманчиво.

Он снова повернулся к Стерлингу.

– Сколько тебе лет?

Стерлинг явно удивился, но нехотя ответил:

– Двадцать. Почти двадцать один. – Когда Оуэн вскинул бровь, он признался: – Будет через четыре месяца. Восемнадцатого января.

Оуэн покачал головой.

– Ни за что, пока тебе не исполнится двадцать один. И это касается всех, кого ты можешь встретить в клубе или за его стенами, и, поверь мне, я узнаю, если ты попытаешься.

Не совсем правда, но он готов даже соврать, если это поможет уберечь его саба – глядите-ка, с какой легкостью Стерлингу удалось занять это место…

– О, так вы контролируете всех в соседних пяти городах? – Стерлинг явно не поверил. – Я и так знаю, что это неправда, Алекс встречался с мужчиной, который променял его на парня, работающего моделью, и тот был даже моложе меня. То, что у вас есть эти глупые принципы, которые якобы имеют отношение к этике, вовсе не значит, что все такие же щепетильные. Если вы этого не сделаете, я могу найти того, кто сделает. Но мне бы хотелось, чтобы это были вы.