«Джентльмены! Я несказанно рад иметь честь приветствовать сегодня настолько многочисленную публику. Вскоре вы убедитесь, что вы сегодня не потратили попусту ваши деньги. Я вам предложу нечто до сих пор никогда и нигде не виданное. Даю вам честное слово, что я сам этим в высшей степени заинтересован. Сейчас начнется представление».

Он снова замахал шляпой, и два тоненьких голоса прокричали: «Ура, янки!» Но их тотчас заглушили многие голоса, прокричавшие: «Тише, тише!» В эту минуту открылся до сих пор не заметный затвор, и все с трепетом ожидали, что оттуда появится нечто необычайное. Но ничего не появлялось, а за затвором было темно и пусто.

Вначале в толпе царила тишина; все напряженно чего-то выжидали, но так как ровно ничего не появлялось, то кое-кто засмеялся и это мгновенно всему дало толчок, точно взмах волшебной палочкой. Со всех сторон сотни людей засвистели, зашипели, захохотали.

Сам янки привстал, очевидно, взволнованный, и со страшно напряженным вниманием чего-то ждал. Зрители кричали:

- Что же, янки? Подавай своего медведя-гризли. Тащи его сюда!

- Джентльмены! - снова крикнул длинноногий, поднявшись во весь рост, но целая буря свистков и криков заглушила слова его, и он мгновенно исчез, точно сквозь землю провалившись. Но, как видно, внизу он проявил значительную деятельность, так как тотчас в отверстие появилась небольшая серая голова с заостренной мордой.

- Ура! Вот и он! - заревела толпа. Но голова опять моментально скрылась.

Снова послышались топот, смех, свист и крики; но всему этому положен был конец новым появлением длинноногого. С лицом, красным от злости, шляпой в одной руке и красным фуляровым носовым платком в другой руке он вскочил на свою скамейку, и, так как все догадывались, что он желает что-то сказать, а главным образом что-то разъяснить, мгновенно воцарилась мертвая тишина.

- Джентльмены! - кричал длинноногий, - если вы будете так драть горло, тогда не может быть сомнения, что ни один волк не появится.

- Ура, янки! Тише, тише там, в задних рядах. Не дерите горло!

Хотя усмирявшие кричали и топали еще больше других, тем не менее кончилось тем, что, наконец, водворилась тишина, и янки получил возможность закончить свою речь.

- Если вы желаете стучать ногами и орать, - вскричал он, надевая шляпу и плотно натягивая ее на голову, - тогда вы можете быть вполне уверены, что сегодня за весь день ровно ничего не увидите, так как ни одна бестия не решится показаться здесь!

- Ура, янки! - закричали некоторые.

Но зато большинство заорало, обращаясь к задним рядам:

- Да заткните же горло, черт побери!

Мало-помалу пестрая толпа, собравшаяся увидеть невиданное и неслыханное зрелище, успокоилась.

Тем временем особо назначенные для того люди употребляли всевозможные усилия, чтобы выгнать волков из их логовища на открытую арену. Так как зрители сидели теперь относительно спокойно, вскоре появился один из волков, но, завидев такое множество людей, хотел было попятиться обратно, но это оказалось невозможным, так как сзади на него напирало еще несколько волков, выгнанных из клетки зажженным факелом. Как только они вышли, тотчас опустился затвор, и обратный путь волкам оказался отрезанным. Так как теперь криком нельзя было помешать, крикуны снова обрадовались возможности работать горлом.

Семь прерийных волков чувствовали себя очень неприятно при полном освещении и в таком многолюдии. Они трусливо жались к бревенчатой ограде, усевшись рядом и образовав полукруг. Если кто-либо из сидящих над ними постукивал палкой по ограде, они, сердито щелкая зубами и оскаливая пасть, злобно смотрели вверх, но положения своего не изменяли. Они пытались было найти выход из своего рокового положения, но увидели себя со всех сторон окруженными высокою оградою.

Внезапно открылись широкие ворота, и в ту минуту, как от них быстро отскочили испуганные прерийные волки, или, как их иначе называют, койоты, из ворот с высоко поднятым хвостом, сверкающими глазами и задорно поднятой могучей головой, выскочил сильный, черный, как смоль, бык. Раздалось громовое «ура!», изумившее быка и заставившее его как вкопанного остановиться на середине арены. Наклонив голову, он яростно рыл копытами землю и, глухо рыча, отбрасывал ее далеко за спину. Но первые противники, которых он здесь встретил, были только волки, стоявшие неподвижно и, очевидно, изумленные неожиданным появлением быка. Однако последний не дал им много времени на размышления. Наклонив рога и свирепо заревев, он устремился на волков, но трусливая стая, поджав хвосты, опрометью бросилась врассыпную.

Публика кричала: «Браво! Ура!» Ворота были ограждены решеткой.

Понятное дело, неповоротливый, тяжеловесный бык ничего не мог поделать с маленькими, юркими, проворными хищниками, в крайнем случае, проскакивавшими у него между ног. Возня эта продолжалась минут десять, после чего бык остановился посреди арены и свирепо поглядывал на волков. В это мгновение сдвинута была решетка у ворот, и появился второй бык, еще сильнее первого, с бурыми и черными пятнами. Ворота очень быстро закрылись, как только он из них выскочил.

Едва взглянув друг на друга, быки тотчас с дикой яростью принялись рыть песчаный грунт короткими толстыми ногами, и затем, обойдя раза два друг друга, свирепо столкнулись рогами. Так как пространства было мало, они не могли сделать значительного разбега, а потому, при почти равной силе, борьба длилась довольно долго, но без заметного результата.

Бой между двумя быками, которые в конце концов могли нанести друг другу серьезные повреждения, нисколько не входил в программу сегодняшнего представления. Янки воспользовался этим временем, чтобы, пока могучие враги возились друг с другом, поскорее приподнять заслон в клетке медведя.

Как раз вблизи клетки прижались волки, с ужасом смотревшие на бой быков. Когда один из них увидел внезапно появившийся выход, ему показалось, что появляется возможность бежать. Не имея ни малейшего понятия о том, кто сидел в клетке, волк бросился туда, а за ним бросились и другие волки. Но еще быстрее ринулись они оттуда обратно, а вслед за ними, наискось пересекая арену, почти вплотную около быков, промчался рассвирепевший медведь с откинутыми назад ушами и открытой пастью. Тотчас опустился заслон в клетке, и раздались крики восторга, вознаграждавшие янки за удачный подбор различных животных в таком тесном пространстве.

Так же быстро, как серый выскочил из клетки, настолько же быстро он остановился и стал неподвижно, уставившись на двух быков, продолжавших стоять, упершись могучими лбами. Серый взглянул даже на клетку с таким видом, как будто подумал: «хорошо бы уйти туда обратно». Но путь к отступлению был уже отрезан, и, сердито и недовольно посматривая вокруг себя, медведь уселся на песок и, по видимому, расположился терпеливо выжидать, что будет дальше. Ему приходилось в третий раз выступать на этой арене, с которой до сих пор он возвращался победителем, и, по-видимому, казалось, что он совершенно спокойно относится к своему положению.

Быки, стоявшие к медведю боком, как только заметили общего врага, тотчас прекратили бой и направились на медведя, тогда как испуганные волки метались, как угорелые, не зная, куда деться.

- Действительно, это он! - сказал, смеясь, Георг, обращаясь к старику, когда серый уселся на песок. - Когда он выскочил вслед за волками, он имел такой же точно вид, как и тогда, когда он поджидал Москито и меня.

- Оба вы могли поступить тогда немного поумнее, - отвечал, усмехнувшись, старик, - а все-таки медведь был единственной причиной нашей встречи с Джемсом Логгинсом и знакомства с ним, благодаря чему мы напали на след твоего отца. Кожаный кошелек купил ты на деньги, полученные за медведя, и по-настоящему мы должны быть за это благодарны старому серому и желать ему успеха. Однако, погляди-ка, какие у него ужасные когти и как спокойно он смотрит на обоих быков. Мне очень любопытно видеть, кто первым начнет.