- Да говорите же скорей, что это такое было? - разом воскликнули слушатели.

- Что было? - продолжал Куртис. - Я увидел над своей головой сияние звезд, и вдруг дыхание подозрительного существа перестало согревать мне лицо. Через минуту мой темный посетитель удалился, и только легкий треск ломавшихся под его ногами сухих ветвей указывал, что он действительно ушел. Я тогда вздохнул свободно, как человек, избегший смертельной опасности.

- А что было с вашим огнем?

- Он едва тлел. Это произошло оттого, что я выбрал недостаточно сухое место.

- Что же вы потом стали делать?

- Подробностей приключения припомнить не могу. Знаю только, что я собирался или вытащить нож и положить его возле себя, или держать в руке наготове, потом хотел прислониться к дереву и стоять так до конца ночи, но странно, что ничего этого не сделал, а преспокойно опустился на землю и заснул. Когда я открыл глаза, был уже день.

- Весьма странно, - заметил судья. - Что это за животное посетило вас?

- Вы находите это странным? - спросил Баренс. - Если бы я стал вам рассказывать такой случай, вы, наверное бы, не дослушав и половины, расхохотались мне в лицо и назвали бы лгуном, а тут человек сочиняет такие фантастические рассказы, а вы находите это только странным!

- Я стал тогда отыскивать следы, - продолжал Куртис, не смущаясь словами Баренса, - но долго не мог ничего найти, так как земля сухая, на ней навалено столько листьев, что положительно нельзя различить никаких следов. Наконец, после долгих поисков, невдалеке от того места, где я улегся на ночлег, я нашел берлогу старого медведя и убедился, что именно он и был тем странным существом, так напугавшим меня.

- О, это нисколько не удивительно, это даже входит в привычку у медведей, - сказал Смит. - Несколько лет назад у меня был ручной медведь. Так он по ночам часто вставал, чтобы подойти к моей постели и смотреть на меня в упор, когда я спал.

- Ваш рассказ, дорогой Куртис, - сказал судья, - напомнил мне о вашем обещании достать мне медвежонка. Жене давно хочется иметь его. Теперь весна. Это, пожалуй, лучшее время для выполнения вашего обещания.

- Ну, я начинаю бояться, что не сдержу своего обещания, потому что теперь эти маленькие негодяи бегают быстрее лошадей. Вот уже с месяц я ношусь во все стороны, рассчитывая поймать его для вас. Я побывал даже в горах, заглядывал во все пещеры, но не нашел ничего. Я бы и сам не прочь завести одного медвежонка у себя на дворе. Право, эти маленькие животные бывают иногда очень забавны.

- Вот глупости, - вмешался Баренс. - Эти проклятые медвежата скоро становятся невыносимыми. В первый же год они начинают бедокурить, бьют посуду, переворачивают кастрюли, сдергивают со стола скатерти и все, что на них находится, кусают свиней, обижают собак и обдирают деревья. Я, признаться, терпеть не могу этих беспокойных животных; есть много других, гораздо более безопасных и интересных. Во время моего пребывания в Северной Каролине я держал у себя ручную селедку, которая везде следовала за мной, куда бы я ни пошел. Она ходила за мной по пятам по всему дому.

- Ха, ха, ха, Баренс, погодите хоть минутку, дайте опомниться! - воскликнул судья, надрываясь от смеха. - Ваша фантазия не знает никаких пределов. Селедка, ходящая по суше! Да как же она могла жить?

- Как! - возмутился охотник. - Как она могла жить, спрашиваете вы? Да очень просто! Вы ведь сами прекрасно знаете, что всякое животное может приучиться жить везде, где только придется. Ну вот, и эта селедка так же. Ее поймали очень молодой на песчаной отмели, и с тех пор она не видала соленой воды. Нужно было только раз в день подержать ее немного в мокром песке. У меня есть теперь дома поросенок, - продолжал Баренс, не давая возможности слушателям опомниться и что-нибудь возразить ему, - который, вот поистине удивительная штука, покрыт пятнами, как молодая лань, а хвостик его до того завернут кверху, что несчастное животное вот уже три недели как не может коснуться земли задними ногами.

- Да здравствует старый Баренс! - закричал Куртис.

- Несколько дней назад я чуть-чуть не достал для вас медвежонка, судья, - сказал Кук, придвигаясь к столу. - Истлей, принесите-ка сосновых сучьев или хоть стружек. Здесь стало так темно, что я даже не вижу, есть виски в моем стакане или нет.

- Каким же образом он увернулся ог вас? - спросил судья.

- Я ехал в Ливинсбург и уже в семи-восьми милях от цели своего путешествия, при переезде через поляну, заметил в высохшем русле ручья медведицу и медвежонка, искавших себе пищу. Со мной, правда, было ружье, но, к несчастью, незаряженное, я и ехал-то в город именно затем, чтобы отдать его в починку. Остановив лошадь, я не знал, на что решиться. Что мне делать? Возвращаться домой за другим карабином? Но я успел отъехать от дома уже очень далеко. Забежать к знакомому за ружьем? Но ближайший из фермеров жил милях в четырех от этого места. Пока я скакал бы туда за оружием да возвращался на место, медведица с маленьким, несомненно, не стала бы дожидаться и ушла в чащу. Я решил сделать так. Прислонил ружье к дереву, рассчитывая позабавиться испугом зверя в ту минуту, когда он заметит меня, затем, не слезая с лошади, пробрался сквозь кустарник, который, по счастью, был не очень густ, потом поехал напролом прямо вперед, листья же были не очень сухи и не производили большого шума, а животные были очень заняты и за таким занятием не заметили моего приближения до того момента, когда, подойдя к медведям шагов на десять, мой пони заржал, почуяв зверей. Медведица тотчас же с быстротой молнии бросилась вперед. Потом, обхватив лапами толстый сук дерева, собиралась, казалось, влезть на него. Я поскакал вслед за ней, а в тот момент, когда она остановилась, мой добрый конь, легко перескочив через пень, чуть не коснулся ее своей мордой. Старая ведьма в страшном ужасе пустилась бежать без оглядки. Мой охотничий клик до того испугал ее, что она мчалась от меня, как паровоз на всех парах.

- А что же сталось с тем интересным медвежонком? - спросил судья.

- Погодите. Сейчас расскажу и о нем. Я подумал, что раз старая медведица так позорно покинула своего малыша, то мне уже нетрудно будет завладеть им, он еще был очень молод. Дело, надо вам сказать, происходило в начале марта. Я тотчас же повернул назад, потому что и пони мой чувствовал себя не особенно приятно на такой опасной охоте, и возвратился на то место, где оставил медвежонка. Бедный малыш уселся спокойно за деревом и продолжал рыть землю, отыскивая червяков. Завидев мое приближение, он спрятался. Разумеется, лошадь моя скакала быстрее маленького животного, и я скоро настиг его. Тогда проклятый медвежонок запрятался между корнями гигантской сосны и жалобно завыл. Только что собрался я слезть с лошади и завладеть так легко доставшейся добычей, как услыхал около себя страшный рев; повернув голову, я заметил, что мать вовсе и не думала бросать своего детеныша на произвол судьбы, а лезла прямо на меня. Ее лапы были подняты, а пасть со страшными зубами была открыта, точно медведица собиралась проглотить меня. Тут уж нужно было подумать о спасении собственной шкуры, а не о поимке медвежонка. Сделав поворот налево кругом, я поскакал в чащу, преследуемый по пятам разъяренной медведицей. Бороться с ней было бы бессмысленно, у меня был с собой только нож, ни о чем другом, кроме самого постыдного бегства, думать не приходилось. К счастью еще, медведица не долго преследовала меня и вскоре возвратилась к своему детенышу.

- Такой случай, как с вами, может повториться со всяким, кто будет иметь неосторожность ездить по нашим местам без оружия или с незаряженным ружьем, - сказал Смит. - Вот однажды со мной… Но что это такое? Кажется, ружейный выстрел?

- Да, выстрел. Вероятно, Геккеру удалось напасть на дичь. Никто из вас уже давно не охотился на соленых болотах. Ну вот нашему соседу и выпала сегодня на долю счастливая охота.

- Так я говорил, - сказал Смит, продолжая прерванный рассказ, - что со мной был случай, подобный вашему, в одном фруктовом саду, вы хорошо знаете это место, Кук…