- Алло! Выйдите-ка сюда кто-нибудь! - раздался зычный голос перед дверью хижины.

При этом возгласе собаки принялись лаять.

- Нас зовет кто-то из соседей! - сказал судья, вставая из-за стола.

- Эй, кто-нибудь! - снова раздался тот же голос, покрывший даже лай собак.

- Кто туг? Что нужно?

- Давайте скорее огня!

- Да кто тут?

- Гарфильд, из Ширинг-Крика, с друзьями. Нет ли у вас сосновых факелов или нескольких фунтов смолы, чтобы сделать их?

- Что касается смоляных факелов, то они в избытке, а смолы нет ни фунта! - отвечал Истлей. - Слезайте-ка пока в лошадей да входите сюда. Цыц! - закричал он на собак.

- Гарфильд, что за дьявол носит вас по полям в такую ночь? - воскликнул судья, вместе с Куком подойдя к двери, чтобы встретить прибывших. - Кто это с вами?

- Соседи из Ширинг-Крика, - отвечал фермер.

Всадники спешились и вошли в хижину.

- Здравствуйте, джентльмены! Не знает ли кто-нибудь из вас брода через Фурш-ла-Фав и не укажет ли нам?

- А зачем он вам понадобился? В чем дело? Преследуете вы кого-нибудь, что ли?

- Да! В ночь со среды на четверг какие-то негодяи украли у меня шесть лошадей. К счастью, я еще до рассвета заметил пропажу. Лошади, испугавшись чужих людей, метнулись к дому, что они всегда делают при нападении хищных животных. Разбуженный этим шумом, я вышел на двор и заметил пропажу, но было так темно, что пуститься тотчас в погоню за похитителями не имело смысла. Но лишь только рассвело, я собрал соседей, и мы бросились в погоню. Сначала следы были ясно видны на дороге, но вскоре разделились: трех лошадей погнали вправо, а остальных налево. Ну, да мы тоже стреляные птицы, понимаем, что это значит. Нас было пятеро, тогда мы разделились и объехали горную цепь на север от Литл-Джен. Дорога там ужасная, и можно удивляться, как это наши лошади не переломали себе ноги. У поворота одного из притоков Литл-Джен конокрады соединились и направились в лес. Там мы нашли место их привала. Откуда они достали корма для лошадей, один черт знает, вероятно, тоже украли. Чтобы окончательно не измучить лошадей, мы остановились в лесу на отдых, а затем продолжали путь, но ехали не особенно скоро, не желая мучить лошадей и потерять следы, которые разбойники всячески старались запугать. Так мы ехали и ночью, освещая дорогу факелами, пока не добрались сюда и не увидели, что лошади переведены через реку. Будьте же добры помочь нам найти брод, иначе мы рискуем заблудиться.

- Да, да, не теряйте времени. Я уверен, что завтра будет дождь: солнце садилось сегодня за большими тучами.

- Вот это-то и заставляет меня спешить, - ответил Гарфильд. - Теперь благодаря вам у нас хватит факелов, и если разбойники продолжают ехать по большой дороге, мы к рассвету догоним их.

- А уверены ли вы, что они едут по большой дороге? - спросил Кук. - Слишком уж, по-моему, это для них рискованно. Чтобы избежать преследования, им, пожалуй, было бы лучше переправиться через Арканзас.

- Приму к сведению. На том берегу Фурш-ла-Фава я повнимательнее рассмотрю следы.

- Жаль, что с вами нет Ассовума, - сказал судья. - Очень порядочный парень, большой мастер разыскивать следы. Он мог бы вам быть очень полезен.

- Мы около соленых болот встретили какого-то человека, плохо говорившего по-английски, - ответил Гарфильд, - это не он?

- Нет, один немец, Геккер. Скажите, пожалуйста, далеко отсюда следы конокрадов?

- О нет, очень близко! Всего шагах в четырехстах. Этот немец, встреченный нами, сказал, что видел воров, когда садился на отдых и разводил огонь. Он не мог, конечно, различить их лиц, но один из конокрадов показался ему знакомым. Их было только двое с моими шестью лошадьми. Не правда ли, эти проклятые разбойники прекрасно знают свое ремесло - управляться с лошадьми?

- А каким образом вы отыскали Геккера?

- Да очень просто. Мы заметили среди леса разведенный огонь. Не желая, однако, своим присутствием пугать дичь, мы предпочли, поговорив с ним немного, тотчас же удалиться и не мешать его охоте.

- Желал бы я знать, что это за люди украли ваших лошадей! - сказал судья. - Я нисколько бы не удивился, если бы узнал, что всем этим делом заведовал мерзавец Котгон. Мною недавно был получен приказ арестовать его, но мошенник, все время раньше вертевшийся поблизости, точно пронюхал об этом и с тех пор куда-то пропал и больше не показывается.

- Тюрьма ждет не дождется этого негодяя! - воскликнул Смит. - Все равно, рано или поздно, но он попадет туда!

- Тюрьма, говорите вы? Как бы не так! - возмущенно ответил хозяин украденных лошадей. - Неужели вы считаете, что я задумаюсь расправиться с ним по-свойски, если он попадется мне в руки с поличным? Видите вы это? - спросил он, показывая судье веревку из тонких кожаных ремешков. - Не будь я Гарфильд, если я не повешу его в таком случае на первом же дереве! Надо проучить этих разбойников и отбить навсегда у них охоту воровать наших лошадей!

- Не лучше ли прибегнуть в таком случае к закону? - сказал судья, неодобрительно покачивая головой.

- Закон!.. Закон хорош там, где он может быть применим. В городах, а не в наших лесах! Не можем же мы пользоваться законом, написанным людьми, совершенно не знавшими условий нашей жизни и не могущими оказать нам защиты! Что бы сказали, например, граждане Нью-Йорка, если бы их заставили руководствоваться правилами, пригодными для нашей местности? Там большинство статей, крайне необходимых для нас, оказалось бы совершенно излишним для них. Пока же мы сами должны защищать свою честь и имущество, не ожидая поддержки правительства, мы сами и будем творить суд и расправу тоже по нашему усмотрению. Если бы мне стали теперь запрещать делать это, то мне пришлось бы отправиться на запад. А теперь скажите, кто укажет нам дорогу и брод?

Куртис, Смит, Кук и еще несколько фермеров и охотников выразили свое согласие. Выбор пал на Куртиса, как на самого старого фермера этой страны, прекрасно знавшего ее вдоль и поперек. Вскоре он вывел преследователей на дорогу, ведущую к броду в реке. Гарфильд, проехав несколько десятков сажен, увидал конские следы. Это, по его уверению, были следы его лошадей. Не было основания не верить ему, так как кто же лучше мог определить это, как не их хозяин?

Небо все более и более покрывалось тучами. Пошел мелкий, но частый дождь. Хотя он насквозь промочил одежду преследователей, но за такой короткий срок не мог смыть лошадиных следов.

В поддень того же дня по лесу вдоль берега реки шел вместе с женой Ассовум, завернувшись в одеяло и неся на плече ружье. Индианка, согласно обычаю краснокожих, несла хозяйственные принадлежности, употребляемые неприхотливыми сынами прерий. Вместе с ними она тащила еще свое одеяло и две высушенные оленьи шкуры. Нагруженная такой тяжелой ношей Алапага еще поспевала следовать за мужем, молча, не обращая на нее внимания, шагавшим вдоль берега реки и старательно изучавшим его. Индеец, казалось, искал какой-то предмет, которого никак не мог найти.

Пройдя вверх по реке столько, сколько ему казалось достаточным, краснокожий вернулся назад, продолжая так же внимательно и все так же безуспешно разыскивать что-то.

- Мне кажется, что это и есть то самое дерево, к которому была привязана лодка! - сказал наконец он жене, указывая на опрокинутый бурей громадный ствол старого дуба, иссохшие ветви которого, точно руки какого-то сказочного привидения, протягивались к воде.

- Ассовум может удостовериться в этом, если посмотрит сюда, - ответила Алапага, подводя мужа к корням дерева, опутанного кусками лыка.

- Лодки нет, - сказал Ассовум, - значит, нам придется переправляться вплавь, если мы хотим устроить привал на той стороне реки.

Индианка, не отвечая ни слова, сложила свою ношу на землю, скатила в воду две толстые ветви, валявшиеся тут же, и устроила из них примитивный плот для своих вещей; потом сошла вместе с мужем в воду и поплыла вперед, толкая плотик. Несколько минут спустя они были уже на другом берегу.