— По-видимому, так, Ремиара, — ответил ей Хром, не оборачиваясь.

— И ты собираешься использовать такую машину? Убивающую без приказа? — сказала Ремиара с отвращением. — Уничтожение без цели либо умысла — расточительство.

— Несомненно, — согласился Хром. — Но в данном случае цель была. Ты мой самый смертоносный механикум-ассасин, но ты не видишь, что в этом деле замешаны чувства.

— Эмоции — это помеха для истинного убийства, — резко сказала ассасин. Хром повернулся к ней, удивлённый горячностью в её голосе. Опутанное проводами устройство наведения, вживленное в боковую сторону черепа Ремиары, делало её смертоносным убийцей, а длинные змееподобные сенсорные усики, снующие в воздухе за её спиной, гарантировали, что она всегда выследит свою добычу.

Марсианские техножрецы-ассасины были сами себе законом, и Хром был не настолько глуп, чтобы восстанавливать одного из них против себя разговором об эмоциях, но он не смог удержаться, чтобы не закончить свою мысль.

— Это так, но этих протекторов убили именно эмоции, — сказал он. — Я полагаю, что у машины Каба сформировалась некая связь с этим бунтовщиком, Равашолем. Действительно, мы создали здесь изумительную вещь. Разум из неразумности. Мысли из хаоса. Создание, которое живёт и развивается, которое растёт и обучается. Создать существо, которое живёт и думает самостоятельно… что же это, если не сила бога?

— Это гордыня, — сказала Ремиара, касаясь пальцами рукояток изысканно украшенных пистолетов, которые она носила низко на бёдрах.

Хром позволил себе усмехнуться над неприкрытой неприязнью ассасина и сказал: — Мы стоим на разных позициях, Ремиара. Твоё призвание — обрывать жизнь. Моё… что ж, моё — создавать её.

— Тогда отдай мне приказ, — сказала ассасин голосом, полным диким предвкушением убийства.

— Очень хорошо, — сказал Хром. — Я поручаю тебе ликвидацию адепта Палланта Равашоля.

Ремиара издала высокий, режущий крик, означавший начало её охоты, и высоко подпрыгнула. Нижняя часть её тела завилась, подобно дыму, длинные многосуставчатые ноги скрепились над лодыжками металлическими штангами. Ниже штанг ноги оканчивались не ступнями, но сложной системой магно-гравитационных двигателей.

Ассасин пронеслась вдоль стены вверх к потолку и по спирали устремилась по коридору, направляясь на свою миссию убийства, и Хром понял, что Равашоль уже практически мёртв.

Он повернулся к адептам, работающим над машиной Каба, и спросил: — Её оружие отключено?

Адепт Лаану лично поднял взгляд и сказал: — Да, повелитель Хром. Её оружие более не активно.

— Тогда подключите её системы общения, — приказал Хром, шагая тяжёлой металлической поступью к возвышению в центре залы, перед машиной Каба.

Он наблюдал, как Лаану отдавал приказы своим техножрецам, и, спустя несколько мгновений, сенсорные блистеры засветились, показывая, что машина снова получает данные об окружающей обстановке. Огни вспыхнули и несколько секунд помигали, прежде чем засветились ровным жёлтым светом.

— Ты меня слышишь? — спросил адепт Хром.

— Я слышу тебя, — ответила машина. — Где адепт Равашоль?

— Пусть адепт Равашоль тебя не беспокоит, машина, — предупредил Хром. — Тебе следует беспокоиться о своей собственной судьбе. Ты убила солдат Механикума.

— Они собирались причинить вред моему другу.

— Твоему другу? — сказал Хром, покачивая головой. — Нет. Адепт Равашоль не друг тебе. Знаешь ли ты, что он пришёл ко мне с весьма печальным предложением касательно твоего существования?

— Я не верю тебе, — сказала машина, но анализаторы голосового напряжения, встроенные в череп Хрома, подсказали ему, что машина солгала. Внутренне он улыбнулся — машина уже научилась нюансам человеческого поведения.

— Я уже знаю, что веришь, — начал Хром. — И я в считанные мгновения могу узнать каждую деталь вашего разговора, состоявшегося после его возвращения из моей кузницы. Воспоминания можно извлечь из синтетической коры твоего мозга. Конечно, есть опасность, что это может повредить твою синаптическую сеть, но на этот риск я готов пойти.

Блистеры на передней части машины мигнули и она сказала: — А теперь лжёшь ты, адепт Хром. Я слишком ценна для тебя, чтобы рисковать меня повредить.

Хром кивнул. — Ты права, ты слишком ценна для меня, но есть кое-какие факты, которые ты должна узнать, если мы хотим общаться без обмана между нами.

— Какие факты?

— Адепт Равашоль хотел, чтобы ты была уничтожена, — сказал Хром. — Он наверняка говорил тебе, что ты — опасное создание?

Каба промедлила мгновение, прежде чем ответить, и Хром понял, что он нашёл слабое место. В отличие от людей, с их неточной памятью и ненадёжным механизмом воспоминаний, машина имела безукоризненную память и помнила каждое слово, которое ей говорили. Даже теперь она могла воспроизвести каждый свой разговор с Равашолем.

— Расскажи мне, о чём вы говорили с адептом Равашолем, — наконец сказала машина Каба.

Базилика Благословенного Алгоритма была одним из величайших строений Марса, её необъятность делала карликовыми даже наибольшие храмы-кузницы комплекса Мондус Гамма. Изрыгающие дым железные шпили пронзали жёлтые небеса, а вздымающийся купол из синего камня тянулся к облакам. Громадные пилястры обрамляли зияющие врата, их розовый мрамор был исписан миллионами математических формул и доказательств.

Тень громадной базилики поглотила Равашоля, когда он ещё шёл по Виа Электрум — за много миль до цели своего паломничества. Целый полулегион боевых титанов Легио Игнатум, сотня боевых машин выстроились вдоль дороги, и их величие и сила заставляли простых людей склонять головы. Защитные купола этого региона Марса были настолько громадными, что формировали собственный климат, и красные и золотые знамёна титанов громко хлопали на ветру. Небо было заполнено огромными молитвенными кораблями, покрытыми золотом цеппелинами, которые транслировали бесконечные потоки машинного языка из медных мегафонов и тянули за собой длинные ленты пожелтевшего пергамента с молитвами.

Тысячи пилигримов двигались колоннами по вымощенной каменными плитами дороге, её поверхность была покрыта бороздами, протоптанными обутыми в сандалии ногами миллиардов просителей. Равашоля окружали монолитные строения — машинные храмы, техногробницы и механо-усыпальницы — все посвящённые поклонению и прославлению Омниссии, Бога-Машины.

Здесь он не привлекал внимания своей свитой, поскольку были и другие, путешествующие с созданиями, намного более странными, чем обычные боевые сервиторы. Тут — не имеющий конечностей адепт, которого нёс на себе многоногий паланкин, окружённый невозможно высокими треногами, шагающими причудливой из-за длинных конечностей походкой. Там — плотские остатки группового сознания путешествовали в парящем над землёй стеклянном резервуаре, сопровождаемым отделением боевых роботов ”Кастелян”, подвластных их воле.

Толпы роботов, летающих черепов и покрытых золотом скиммеров несли пассажиров и почитаемые реликвии к базилике. У немногих уходивших из храма были решительные лица людей, чьи ожидания оправдались и были превзойдены. Чувство близости к чему-то великолепному и особенному было осязаемым, и Равашоль понял, что решение прийти сюда было правильным.

Здесь он мог найти утешение и ответ на свои вопросы.

Он трепетал, с почтением встречая свирепый взор Боевого Титана ”Разбойник”, чьи могучие орудия указывали в небеса жестом одновременно символичным и назидательным. Механикум был способен производить самые смертоносные боевые машины, какие только можно представить, но теперь Равашоль понял, что он не отвечал за их использование. Создатели машины Каба явили чудо, создав её, но признали ли они ответственность за её существование?

Слишком одержимые возможностью создавать, и никто из них сначала не обдумывал, стоит ли это создавать.

Наконец, Равашоль и его сервиторы достигли тёмнеющего входа в базилику, громадные пилястры перед ним достигали головокружительных высот, и тёплый ветерок, доносящийся из внутренних помещений, нёс с собой приятный аромат мускусных благовоний.