Балтимора меньше понравилась Эвис. Жизнь здесь казалась ей очень скучной. Днем вместе с женами других летчиков она ходила по магазинам, смотрела кинофильмы. Иногда по вечерам бывали танцы или у кого- нибудь собиралась компания. Но летчики большую часть времени были заняты полетами, поэтому мы очень редко бывали где-нибудь вдвоем.

Когда пришел приказ об отправлении за океан, мне кажется, и я и Эвис были готовы оставить Балтимору без сожаления, хотя для Эвис это означало возвращение в Фермонт я долгие месяцы одиночества. Я же ощутил необыкновенную радость, зная, что скоро буду участвовать в настоящем бою, где придется рисковать жизнью. Я буквально рвался в бой. Хотя Р-40 был далеко не лучшим боевым самолетом, однако другого самолета не было и нужно было использовать то, что есть.

В начале января 1943 года штаб авиаполка и нашей эскадрильи перебазировался в Египет. Первой нашей базой была посадочная площадка 91 — временный аэродром в пустынной местности неподалеку от Александрии. К тому времени стали прибывать наши самолеты, а также передовые группы нашего наземного эшелона. Мы начали понемногу летать. Жили мы в палатках, получали английский паек. При этом не хватало буквально всего. Погода стояла неважная — было холодно, сыро, ветрено. Но в следующем месяце, когда мы перебрались на постоянный аэродром в Кабрит, жить стало легче. Лучше стала погода, исправилось положение с жильем; мы сразу же приступили к интенсивным тренировкам, готовясь к боевым действиям.

Наш авиаполк входил в 9-ю воздушную армию США, которая поддерживала действия 8-й британской армии под командованием генерала Монтгомери. Одержав победу над Африканским корпусом нацистских войск под Эль-Аламейном, в Египте, Монтгомери в то время преследовал войска фельдмаршала Роммеля, двигаясь на запад вдоль побережья Средиземного моря.

Самолеты английской и американской авиации оказывали войскам Монтгомери поддержку с воздуха. Через месяц после того, как мы прибыли в Кабрит, наземный эшелон уже мог обслуживать целую эскадрилью, и в начале марта нам приказали начать боевые операции.

Первой приняла участие в боевых действиях моя 314-я эскадрилья. По организационным и тактическим соображениям наша эскадрилья была придана 57-ой группе истребителей. Истребители Р-40 должны были базироваться в Бен-Гардан, в восточной части Туниса, в нескольких стах километров к западу от Кабрита.

8 марта рано утром наши 12 самолетов поднялись с аэродрома в Кабрите и взяли курс на запад, к фронту. Командовал эскадрильей Боб Уорли.

Летели мы через Египет и Ливию, где сделали пять посадок. На второй день, прибыв в Бен-Гардан, мы привели (машины в боевую готовность. Впервые я ощутил военную обстановку. Линия фронта проходила всего в нескольких километрах, на дороге в Меденин, расположенный на стыке шоссейных дорог у побережья. На ночь мы улеглись спать возле отрытых щелей, соблюдая полную светомаскировку: под покровом темноты наши самолеты часто совершали налеты на немецкие аэродромы, и немцы отвечали тем же. Назавтра, а также утром следующего дня мы производили тренировочные вылеты. Во второй половине этого дня все четыре эскадрильи поднялись в воздух и пошли на выполнение боевого задания.

В воздухе мы построились звеньями по четыре самолета и взяли курс на север, вдоль побережья. Я был ведомым у командира звена Пита Симпсона; оно летело в составе одной из эскадрилий 57-й авиагруппы. Нашей целью был небольшой портовый город Габес, расстояние до которого не превышало 150 км. По пути мы рассчитывали встретить немецкие самолеты. Кроме того, мы высматривали на земле объекты, подходящие для нападения.

Почти у самого Габеса нас атаковали 30 немецких истребителей — небольших быстрых «Мессершмиттов- 109». Разгорелся бой, о котором я мечтал! Но вот со стороны солнца вынырнул «мессер», последовал выстрел из 20-мм пушки. Самолет моего ведущего Пита Симпсона задымил и, падая вниз, вошел в штопор. Другой «мессер», подойдя ко мне сзади, сбил у меня антенну. Таким образом, я потерял ведущего и остался без радиосвязи. Тогда, чтобы оказаться в относительной безопасности, я резко задрал нос самолета и начал набирать высоту. Вокруг американские и немецкие самолеты вели яростный воздушный бой. Внезапно выбравшись из этой заварухи я обнаружил, что оказался далеко от самолётов противника.

Посмотрев на землю, я увидел далеко внизу Габес. В этот момент немецкие зенитные батареи засекли мою высоту, и впереди меня появились разрывы 88-мм снарядов, похожие на хлопья черной ваты. Я намеренно летел вдоль линии разрывов от одного дымка к другому, будучи почему-то уверенным, что сегодня не будет двух разрывов в одной и той же точке. Наконец я ушел от зениток. Самолетов уже не было. Небо над голубым океаном опять стало чистым и безмолвным. Я спокойно развернулся и взял курс домой.

Мы перебазировались все дальше, по мере того как продвигались войска союзников, преследуя отступающего противника вдоль побережья Туниса. В течение марта и апреля мы почти ежедневно летали — с новых площадок, расположенных на дороге в Габес и около него. Ближайшие портовые города, которые немцы использовали для эвакуации с территории Африки, находились под почти непрерывным обстрелом наших самолетов. Через Тунисский пролив непрерывно курсировали корабли и самолеты, на которых Роммель эвакуировал остатки своих войск, разгромленных в Африке. Эвакуация происходила в основном под покровом темноты: днем мы нападали на любую движущуюся цель.

В середине апреля, пролетев через залив Габес, мы совершили налет на Эль-Джем, расположенный всего в 150 км от Туниса. Вернулись мы усталые и разгоряченные, страшно хотелось пить, однако тут же получили приказ произвести еще один вылет и после заправки горючим снова поднялись в воздух для вечернего патрулирования.

Взлетели четыре эскадрильи, всего 48 самолетов. С нами было 10 английских «Спитфайеров» из 244-й истребительной авиабригады, которые летели в верхнем прикрытии. Над Средиземным морем на высоте около 3500 м мы взяли курс на северо-восток, направляясь к району, где курсировали немецкие корабли. Приближался вечер, и мы рассчитывали на то, что немцы уже начали эвакуационные операции. Было довольно еще светло, и мы надеялись на быстрое выполнение задания.

Услышав по радио: «Внизу самолеты противника!»- я — моментально приготовился. Наклонившись вправо, я сквозь Стекло колпака стал вглядываться в темную Воду. Далеко внизу, почти у самой поверхности моря, я увидел немецкие транспортные самолеты, летевшие в Сицилию. Их было около сотни. С трехкилометровой высоты огромные «Юнкерсы» казались небольшими черточками. По радио раздалась команда, и я опустил нос своего Р-40: наша группа пикировала на противника.

Итак, мы точно пикировали на группу транспортных самолетов, на которых находились обреченные на неминуемую гибель немецкие солдаты, и вдруг в наушниках раздалось предупреждение: «Выше нас самолеты противника!» Оно исходило от «Спитфайеров», патрулировавших над нами. Я моментально взглянул вверх и увидел до 50 «Мессершмиттов-109», которые пикировали из-за «Спитфайеров» прямо на наш строй.

Снова в воздухе началась карусель. Самолеты кружились, взмывали вверх и падали вниз. Хотя английские летчики были в меньшинстве, они решительно преследовали немцев, вспышки их трассирующих пуль прорезали сгущавшиеся сумерки. Наша группа уверенно шла на «Юнкерсов». По мере того как нарастала скорость пикирования, все пронзительнее становился свист, создаваемый воздушным потоком над кабиной.

«Сейчас!» — подумал я и нажал гашетку в тот момент, когда тяжелый «Юнкерс» появился на моем прицеле. Я сразу почувствовал, как задрожал мой Р-40, когда одновременно заработали все шесть пулеметов. Затем на расстоянии всего нескольких метров от воды я резко взял ручку на себя: меня сильно прижало к сиденью. Оглянувшись, я увидел, как огромный транспортный самолет, объятый пламенем, упал в море.

Выровняв самолет, я заметил немного правее впереди себя другой «Юнкерс» и, действуя почти автоматически, повернул вправо и дал по нему очередь из пулеметов. Я даже видел, как трассирующие пули прошили его левое крыло и мотор и как, вспыхнув оранжевым пламенем, на самолете взорвались бензобаки. Беспомощный, искалеченный «Юнкерс» перевернулся через крыло и рухнул в море.