***

Сидя за столиком в кафе, они почти закончили обсуждать последние штрихи к празднику, когда телефон Хоуп пиликнул, оповещая о принятом сообщении. Прочитав его, как показалось Кэролайн, подруга побледнела в лице.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила она.

— Ничего… — Хоуп схватила сумочку и, встав, начала печатать ответ. — Я сама разберусь. Завтра вечером жду тебя на моём дне рождения. Подарка не нужно. Ты и так мне помогла.

— Хоуп? Может, всё же нужна моя помощь? — Но ответа Кэролайн так и не получила. Всё это было более чем странно. Хоуп никогда не срывалась вот так, как сейчас.

Кэролайн выскочила на улицу. Она достала из сумочки свой телефон и хотела было набрать Нику, но Хоуп шла по Бурбон-стрит слишком быстро. Она, недолго думая, решила проследить за ней, пока не сообщая Нику ни о чём. Кто его знает, быть может, её обеспокоенность излишняя и у Хоуп, например, обычная встреча с кем-то или, может, свидание.

Она проследила за подругой до самого кладбища Лафайет. Вокруг не было ни души, что было странным. Обычно в это время проводили экскурсии для туристов. Кэролайн попыталась окликнуть Хоуп, но она, будто приворожённая, не оборачиваясь шла к воротам кладбища. Кэролайн попыталась переместиться к ней, чувствуя уже очевидно неладное, но не смогла. Её способность пропала. Внутренне всю начало колотить от недоброго предчувствия. Хоуп уже зашла в ворота, когда Кэролайн подбежала к кладбищу, но зайти так и не смогла вслед за ней. Невидимая стена отгородила её от подруги, а затем Хоуп и вовсе пропала из виду, скрывшись за склепами.

Кэролайн достала телефон и набрала Нику, и, как назло, он не брал трубку, что также было странным. Дрожащими руками, она лихорадочно начала листать список контактов, ища в нём Элайджу. И наконец ей ответили. Она впопыхах пересказала дяде Хоуп, что произошло, и тот велел ей убираться с кладбища немедленно.

Она всё же посчитала нужным послушать Элайджу и вернулась в гостиницу, надеясь застать Ника, но его не оказалось в номере, а на постели, что ещё помнила их страстную ночь, лежала одинокая записка:

«Уезжай из города сегодня же. Я найду тебя. За Хоуп не переживай, мы спасём её. Надеюсь, ты послушаешь меня на этот раз, моя голубка.

Твой Клаус».

Клаус? При чём тут, вообще, он? Кэролайн ещё несколько раз перечитала записку. Что всё это значило? Кэролайн обескураженно присела на кровать, начиная строить догадки. Быть может, Ник попросил написать записку вместо себя босса? Возможно, они впопыхах собирались спасать Хоуп и так вышло? Дьявол их всех побери! Неизвестность её бесила, и, конечно, она не собиралась слушать «их обоих» и уезжать, пока не узнает всё наверняка…

========== Глава 8 ==========

Ожидание становилось невыносимым для Кэролайн. Она ходила весь день по номеру, набирая без конца то номер Ника, то Хоуп, но их телефоны, словно заговорённые, отвечали одно и то же: «Оставьте сообщение», и она оставляла их множество, особенно Нику.

«Я не уеду… слышишь?! Ты от меня так просто не избавишься, Ник… Я переживаю… Возвращайся ко мне невредимым, я жду тебя в нашей гостинице…»

«Я люблю тебя, Ник…» — самым последним было её сообщение на автоответчик.

Не так она хотела признаться любимому в своих чувствах, и, конечно, не первой, но ощущение, что она его теряет, будто он ускользает, просачиваясь словно песок сквозь пальцы, не покидало Кэролайн.

Она не привыкла сидеть сложа руки и ждать, когда проблемы решатся без её участия, поэтому уже к полуночи Кэролайн схватила свою сумочку и вышла на Бурбон-стрит, что был, как всегда, полон туристами. Ноги сами понесли её в сторону «Бойни». Пару раз они с Хоуп заходили к ней домой, но Кэролайн ни разу не заходила внутрь, поэтому она знала туда дорогу. Возможно, Ник уже там, и она хоть какие-нибудь узнает новости.

Железная калитка была открыта нараспашку, и она юркнула внутрь. Оказавшись посреди двора возле небольшого фонтанчика, Кэролайн оглянулась. Как будто все в спешке покидали свой дом из-за неожиданно нагрянувшего торнадо. Настолько всё было разрушено, что Кэролайн нервно сглотнула ком в горле. Мебель была разбита в щепки, повсюду на полу валялись осколки стекла, стены залиты свежей кровью; несомненно, тут совсем недавно велась ожесточённая битва, но где все? Кэролайн подняла голову, но и наверху не ощущалось присутствия кого-либо. Она прислушалась вампирским слухом и наконец услышала саму себя, вернее свой голос в телефоне. Кто-то перелистывал её сообщения, оставленные Нику, слушая их одно за другим и опять повторяя по кругу, особенно последнее.

Она направилась на звук. Осторожно ступая по ступенькам, Кэролайн всё смотрела наверх.

Кэролайн поднялась по лестнице и пошла на звук своего голоса. Она нашла Ника в комнате, где было так же всё разгромлено. Он сидел на полу с полупустой бутылкой бурбона, с телефоном в руках, весь в крови. Она вмиг переместилась к нему.

— Что произошло, Ник? — Кэролайн присела на корточки и, обхватив его лицо ладонями, заставила посмотреть в глаза. В них было столько боли и раскаяния, что она отшатнулась. — С Хоуп всё в порядке? Я звонила тебе. Ты слушаешь мои сообщения и не перезваниваешь. Почему, Ник?

— Прости, голубка, но у меня возникли неотложные дела. — Он посмотрел на бутылку и залпом выпил содержимое. Терпкая жидкость запершила в горле от такого большого количества, но ему это сейчас как раз было необходимо. Нужно, чтобы его гнев на самого себя хоть что-нибудь подавило. Услышав её признание по телефону, Клаус не мог больше скрывать правду. Она не заслужила такого, как он. Рано или поздно он бы испортил эти отношения. Так всегда происходило. — Хоуп в порядке и празднует свой день рождения в клубе. Ведьмы, с ними вечные проблемы. Пришлось сделать то, что у меня лучше всего получается: уничтожить всех.

— Поэтому в особняке такой разгром и много крови? Ей больше ничего не угрожает? — обеспокоенно уточнила Кэролайн. Клаус покачал головой в ответ. — Тогда, может, пойдём ко всем на праздник? Или, хочешь, пойдём в гостиницу?

— Почему ты не уехала, Кэролайн? Ты должна была уехать, — тоном мученика произнёс Клаус, — так было бы правильней и для тебя, и для меня.

— Но почему, Ник? Я уеду только с тобой. Хватит тебе служить этому Клаусу. Я так хочу посмотреть с тобой все те города, что ты описывал мне. Помнишь? — мечтательно улыбнулась она, и его сердце будто оборвалось вмиг и выскочило из груди. Он подонок! Как мог он ей обещать всё то, что было основано на сплошной лжи? Неужели он настолько пропащий? Разве его голубка заслужила такого, как он? Нет! Она достойна счастья, а с ним она не обретёт его никогда.

— Кэролайн, ты свободна от Клауса… вернее, от меня, — слова рвались наружу, и он уже не мог остановится. Внутренний голос предательски звучал в голове: «Остановись! Сделай её своей на веки вечные». Но он не мог, ведь за такое короткое время она научила его быть счастливым. Научила, что так неправильно подчинять себе всех и вся. Он не Бог! Он был всегда чудовищем и теперь будет страдать без неё ещё больше.

— И теперь мы уедем вместе. Теперь никто и ничто не помешает нам покинуть Новый Орлеан, — Кэролайн счастливо улыбнулась.

— Не нам, а тебе. Прости, если сможешь. — Клаус обречённо прикрыл глаза, чтобы не видеть ужас и отвращение в её глазах от признания. — Потому что я и есть Клаус, которого ты так ненавидишь. Думал, что ты поймёшь мой намёк в записке. Несколько минут ему понадобилось, чтобы решиться открыть глаза и увидеть её обескураженный взгляд. Она встала и покачиваясь отошла на несколько шагов. И вот он! Взгляд, полный ненависти и презрения, что ударил в самую душу. Он отчаянно желал подскочить к ней и трясти не переставая, трубя о своей любви к ней почти с первого взгляда, но словно прирос к этому грёбаному полу.

— Какой же ты урод! — срывающимся голосом воскликнула Кэролайн. — Как там тебя, Ник? Клаус?

— Никлаус моё полное имя, и если бы я знал, что так всё повернётся, я не стал бы тебе лгать.