– Сколько у тебя слуг? – спросила Лаура.

– Постоянно – одиннадцать, если возникает необходимость, мы нанимаем еще.– Митч повернулся к ней с ослепительной белозубой улыбкой. Он опять догадался.– Большинство из них живет не здесь, хотя некоторые – прямо на вилле.– Он вытянул руку и открыл дверь, пропуская Лауру вперед.

Из-за висевшей на плече сумки с фотоаппаратурой ей пришлось протискиваться мимо него боком.

– И все они говорят только по-французски? -Не помешает на всякий случай иметь запасной план побега.

– Все до единого,– усмехнулся он.

Лаура покорно вышла, продолжая размышлять. Но оказавшись на широкой каменной лестнице, остановилась.

– В чем дело? – поинтересовался он. Словно что-то вспомнив, Лаура прислонилась спиной к двери.

–  Собаки...

Митч засмеялся и, покачав головой, подошел к ней. Джинсы плотно обтягивали его сильные стройные ноги. Рубашка была до пояса расстегнута, обнажая сильную грудь.

– Выходит, доберманы тебя напугали? Лаура не ответила. По-прежнему не шевелясь, она выдавила:

– Где они?

– Отдыхают,– он указал на огороженный металлической сеткой большой участок в стороне от дома.– Они постоянно находятся там, и только если охранник у ворот звонит и говорит, что кто-то приехал, Джекоб их выпускает.

– Но ведь от них мало толка, если они постоянно сидят в клетке,– сказала Лаура,  не зная, можно ли в это верить.

Митч уклончиво пожал плечами.

– Это еще как посмотреть. Конечно, можно их выпустить, чтобы они бегали, но тогда придется постоянно беспокоиться, что они  нападут на кого-нибудь из слуг или на посыльного из Фор-де-Франса.

– А они могут напасть, если кто-нибудь появится? – Выходит, то, что она слышала, было правдой.

– Да, конечно. По команде. Но тебе не стоит об этом беспокоиться.– Он мягко, но властно провел ладонью по ее волосам. Голубые глаза потеплели. И в какой-то момент Лауре даже показалось, что в них мелькнуло сострадание. Но оно исчезло так же быстро, как появилось. Теперь в глазах уже было предостережение.– Но если ты попытаешься сбежать или чем-то насторожишь охрану, она тут же их выпустит.

Лаура судорожно вздохнула.

– Но ведь тогда они могут напасть! Его улыбка превратилась в усмешку.

– Да, конечно. Можете не сомневаться, мисс Паркер, они нападут...

Джип Митча Райна стоял позади дома в гараже, рассчитанном как минимум на десять автомобилей. Вслед за ним Лаура села в пятнистую машину. Не было ни ремней безопасности, ни крыши, ни, как выяснилось позже, даже ручки, чтобы держаться. Как и вся собственность Митча Райна, эта машина была сделана по заказу специально для него. Лаура положила фотоаппаратуру себе под ноги.

– Куда мы поедем? – еще раз спросила она, не в силах больше сдерживать любопытство.

Митч Райан выехал задом из гаража, и, включив передачу, резко рванул машину с места.

– На плантацию.

– Зачем,– Лаура старалась перекричать рев двигателя. Пришлось держать фотоаппаратуру, чтобы она не разбилась.

– А почему бы и нет? – прокричал он в ответ.– Или на сегодня у тебя намечены какие-то другие дела?

– Не остри,  Райан. Я хочу знать, куда мы едем.

Он свернул на разбитую гравийную дорогу. Сейчас они действительно ехали по направлению к полям сахарного тростника.

– Я тебе уже сказал,– ответил он тише, поскольку джип ревел теперь не так громко.– Мы едем на плантацию. Нам обоим там найдется работа.

Лаура обдумала его слова. Он вполне мог оставить ее дома на попечение Джекоба и собак. Видимо, он действительно хочет, чтобы она там что-нибудь сфотографировала.

– Мне нужно снять что-нибудь конкретное? – поинтересовалась она, когда джип, скрипнув тормозами, резко остановился у первого поля.

Выключив зажигание, Митч положил правую руку на спинку сиденья, слегка касаясь ее плеча. Но она сидела неподвижно.

– Фотографируй все, что захочется,– шепот был мягким, растрепанные ветром черные волосы падали ему на глаза. В какой-то безумный момент ей захотелось податься к нему и убрать пряди с лица. Но момент прошел, и она не пошевелилась. Затем спросила:

– Почему ты вдруг решил это сделать? С чего вдруг стал таким хорошим?

Выпрыгнув из джипа, он подошел к ее дверце и, взяв ее на руки, опустил на землю. Держа ее за талию, проворковал:

– А с чего ты взяла,  что я стал хорошим? Обхватившие талию руки становились горячее с каждой секундой. Лауре захотелось вырваться, но ее удержал вызывающий блеск его глаз.

– Что это значит?

– То и значит.– Достав из машины фотоаппарат и сумку с фотовспышкой, пленкой и сменными объективами, он протянул все это ей.– Я же не сказал, что позволю тебе оставить эти снимки у себя. Я только сказал, что ты можешь фотографировать.

Лаура была в бешенстве. Но сейчас ей представилась редкая возможность, и этим нужно воспользоваться. Она решила сосредоточиться на работе. Неважно, останутся эти снимки у нее или нет. А вдруг он все-таки передумает. Ведь говорил же Херб Стэнтон, что ему нравятся блондинки...

Поля сахарного тростника были прекрасны: бесчисленные ряды золотисто-зеленых стеблей, столь высоких, что в них не было видно работающих. Покачиваясь от ласкового тропического бриза, растения, казалось, вот-вот дотянутся до солнца. Работавшие в поле темнокожие мужчины и женщины срезали стебли, разрезали их на куски определенного размера  и аккуратно  складывали в ящики.

– Почему это делают вручную?– почему-то шепотом спросила Лаура.

Митч объяснил. Похоже, ее любопытство его не раздражало.

– Здесь аграрная страна. Большинство жителей практически не имеют образования. Если механизировать этот труд, то у них не будет ничего: ни работы, ни денег, ни гордости. Им придется жить только на пособие.

Лаура не была уверена, что тяжелая работа по сбору и упаковке стеблей сахарного тростника высотой в шесть-восемь футов, за которую наверняка платят гроши, предпочтительнее государственного пособия, но ничего не  сказала. Отошла в сторону и стала делать снимок за снимком: Митч Райан собирает и упаковывает тростник. Митч Райан шутит и смеется с рабочими, говоря с ними на непонятном ей французском языке. Будет здорово, если потом удастся утаить хотя бы одну пленку...

Затем они заехали в цех по переработке тростника и на склад, где ждали отправки двадцать тысяч тонн готовой продукции. Лаура продолжала фотографировать, поражаясь великолепному знанию Митчем полевых работ и всего технологического процесса. Она незаметно положила отснятую пленку в джип под водительское сиденье. Теперь останется незаметно ее забрать, когда они приедут домой.

– Куда теперь? – весело спросила Лаура, когда они закончили очередной осмотр банановой плантации.

– На ананасовую плантацию,– ответил он, и джип понесся дальше по дороге, ведущей вверх, на холмы.

– А потом? – не отставала от него Лаура, наслаждаясь поездкой с ним куда больше, чем могла себе признаться.

– В Сант-Пиерри. Там у меня  кое-какие дела в доках.

Все его дела в Сант-Пиерри заключались в проверке замков на его яхтах. У него было три судна – большие и ухоженные. И все они носили женские имена. «Леди Беттина», «Справедливая Алиса» и «Леди Анжелика».

– Кто она? – спросила Лаура, поднимаясь вслед за ним на тридцатифутовую  яхту.

Митч подал руку, и Лаура с удовольствием приняла помощь. Но ее благодарность тут же исчезла – на палубе он не отпустил, а наоборот, еще сильнее сжал ее руку в своей сильной горячей ладони.

Лаура все-таки вырвалась.

– Кто есть кто? – спросил он после некоторой паузы, вспомнив заданный ему  вопрос.

– Да! – она даже забыла, о чем спрашивала.– Леди Анжелика. Кто она?

Митч отвернулся.

– Так звали мою мать.– Еще одна пауза и долгий взгляд на море. – Она умерла, когда мне было пятнадцать. Она долго болела.

– Прости.