— Я опасный человек, Марк, — ответила она.

Он повернулся и вышел из комнаты.

ДЕНЬ ДВЕСТИ СЕМНАДЦАТЫЙ

Лили стояла на тротуаре, глядя на дом за большими коваными воротами. Дом Дамиано в Майами и вполовину не был таким роскошным, как его поместье в Колумбии. В тихом, респектабельном районе недалеко от города. К воротам, сунув руки в карманы, прогулочным шагом шел хозяин. Она ожидала, что ее встретит охранник, или, может, даже горничная. Но не сам наркобарон. Он остановился и улыбнулся ей.

— Рад снова увидеться, мисс Лили, — произнес он с тем же сладким, как сироп, акцентом.

— Жаль, что не могу сказать того же, — ответила она.

— Как рука?

Лили подняла забинтованные пальцы.

— Заживает.

— Приятно слышать. Я открою ворота, а потом обыщу тебя, — сообщил он ей.

Она кивнула.

— Вполне понятно.

Дамиано впустил ее внутрь и, снова закрыв ворота, встал перед ней. Закатив глаза, она ждала, пока его руки медленно обшаривали ее тело. Видимо, именно поэтому он не послал за ней охранника. Когда его ладони скользнули по внутренней стороне ее бедер и оказались в опасной близости от промежности, у нее в ухе ожил наушник.

— Это полная херня, — прошипел Марк.

— Ну а ты что бы сделал, если бы у тебя на пороге появилась сногсшибательная шатенка и преподнесла себя на блюдечке с голубой каёмочкой? — раздался в наушнике голос Кингсли.

— Со «сногсшибательной» ты слегка переборщил.

— Осторожно, дорогой, из тебя так и прёт ревность.

Лили стиснула зубы, чтобы им не ответить.

— На тебе прослушка? — мягко спросил Дамиано, и его руки заскользили по ее животу.

— Естественно, — честно ответила она. — Если со мной что-нибудь случится, Станковский станет наименьшей из твоих проблем.

Ледо выпрямился и, уставившись на нее, стал ощупывать ей груди. Она с улыбкой смотрела на него, слушая как Марк разражается длинным перечнем всевозможных ругательств. Дамиано ей подмигнул и отошел. Затем снова сунул руки в карманы.

— Как скажешь. Меня очень удивил твой звонок. Я думал, что помощь мне окажется самым последним пунктом в списке твоих дел, — заметил он.

— Что тут скажешь? Всего один вечер в твоем обществе, и я пропала, — поддразнила его она.

Дамиано рассмеялся.

— Неудивительно. Пойдем, я распорядился принести нам напитки.

За входной дверью дома открывался просторный внутренний двор. На верхних этажах располагались балконы, и это напомнило Лили марокканские риады, что, в свою очередь, пробудило воспоминания о другом периоде ее жизни (Прим. традиционный марокканский дом или дворец. Риады обычно имеют внутренний дворик с садом, откуда естественный свет проникает во все комнаты дома). Она помотала головой и последовала за Дамиано к белому столу, уставленному хрустальными бокалами и разнообразными закусками. В стороне стоял некто вроде дворецкого с кувшином в руках.

— Красивый дом, хотя совсем не такой, каким я его себе представляла, — присаживаясь, сказала Лили.

Дамиано ей улыбнулся и устроился в единственном стоящем рядом с ней кресле.

— Благодарю. Должен сказать, ты тоже совсем не такая, какой я тебя представлял.

— Мне ужасно любопытно… Как ты узнал, кто я? — спросила она.

— Ну. Несколько недель назад до меня дошла информация о рыскавшем у меня на заднем дворе наемнике. Имя Марсель Де Сант было мне хорошо известно, и когда я упомянул его в разговоре с моим новым другом, Анатолием Станковским, он много чего о нем рассказал. Также он многое рассказал и о напарнице Де Санта, с которой тот орудовал в Африке. Об одной рыжей озорнице, которая вместе с Де Сантом украла кое-что из дорогих ему вещей. Надеюсь, ты понимаешь, что у него на тебя целое досье. Я видел много твоих фотографий. И очень обрадовался, когда выяснилось, что тогда на вечеринке был всего лишь парик, — заявил он ей.

— Если бы я знала, что ты так хорошо осведомлен о моей внешности, я бы его не напялила.

— Ну, это ведь не визит вежливости, верно? Давай перейдем к делу, — предложил он и щелкнул пальцами.

К ним подошел дворецкий и разлил по бокалам «Мимозу».

— Ладно, во-первых, ты был прав, у нас к тебе нет никаких претензий. Мы оказались на той вечеринке не ради тебя. Нас интересовал только Станковский. Ты устроил засаду, схватил нас, сломал мне пальцы. Мы нанесли тебе ущерб лишь тогда, когда попытались сбежать. Мы не стали сводить счёты. Даже не предприняли попыток. Согласен? — спросила она.

Дамиано сделал глоток из своего бокала.

— Ну, вы нанесли ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ ущерб, когда сбежали.

— Мы удирали. Это твои люди повзрывали всё к чертям своими базуками!

— Это как посмотреть. И да, ты права. Я поймал вас лишь в качестве одолжения Станковскому. Когда вы сбежали, я не планировал вас преследовать. На самом деле, я приехал в Майами, чтобы скрыться от вас. И был очень удивлен, когда ты сказала, что вы здесь.

— Я просто хочу раз и навсегда это прояснить. Если из этой встречи больше ничего не выйдет, то по крайней мере, между нами будет официально объявлено о прекращении огня. Перемирие, — закончила она.

Дамиано долго и пристально на нее смотрел, и, хотя Лили держалась совершенно спокойно, всем своим видом излучая уверенность, силу и угрозу, она нервничала. Может, ей стоило одеться поизысканней и соблазнить его? Может, ей не следовало быть такой прямолинейной.

— Не знаю, дорогая, он кровожадный наркобарон. Возможно, ты только что спровоцировала его показать тебе, что любые перемирия с ним возможны лишь на его условиях.

Пожалуй, Кингсли, был прав. Лили знала, что в основном склонна к решительным действиям, а некоторых мужчин необходимо брать хитростью.

— Нет. Он зауважает тебя за то, что это ты к нему пришла. Меня он бы убил. С Лоу — даже не потрудился бы встретиться. А тебя он мучил. Пытался запугать. И все же ты ему позвонила и пришла в его дом. Смелый шаг. Он будет относиться к тебе как к равной. Отличная работа, дорогуша.

Ей бы и в голову не пришло, что Марк когда-нибудь скажет ей нечто ободряющее, но его слова подействовали на нее словно разряд дефибриллятора. Раз уж Марк решил, что это хорошо, что это было смело, значит она сделала правильный выбор.

— За перемирие, — произнес Дамиано, подняв бокал с шампанским.

Лили улыбнулась.

— Видишь? Я знала, что ты не полный мерзавец, — сказала она ему.

Он рассмеялся.

— Ты мне все больше и больше нравишься. Ладно, мисс Лили, ты вырвалась из моих когтей, простила меня за то, что я тебя пытал, пришла ко мне домой и объявила мне о том, что у нас перемирие. Что дальше? — спросил он.

— Анатолий Станковский планирует тебя убить и завладеть твоей нарко-империей.

Дамиано замер. Дворецкий наполнил его бокал и, торопливо извинившись, поспешил в дом. Лили спокойно ждала, что скажет Дамиано.

— Сделать это будет довольно сложно. Кроме того, даже если он до меня доберется, есть много других желающих занять мое место. Мой брат Гильермо руководит всеми моими... — заспорил было он.

Лили подалась вперед и, вытащив из заднего кармана листок бумаги, демонстративно его развернула.

— Сводный брат. Гильермо «Мемо» Ледо. На четыре года старше тебя. Отвечает за каждую унцию кокаина, проходящую через Центральную Америку. Анатолий Станковский начал ему платить еще за два месяца до того, как связаться с тобой, — выпалила она, прочитав записи Кингсли.

Дамиано нахмурился.

— Бедный Мемо. Он никогда меня не любил. Не могу сказать, что буду по нему скучать, — вздохнул Дамиано. — Но он не единственный. Есть куча других.

— Большинство из них либо уже куплены, либо жить им осталось совсем недолго. Этот человек замышляет переворот у тебя на заднем дворе. Я пытаюсь его предотвратить.

— И почему же? Я причинил тебе боль, у тебя нет причин делать мне одолжения. Убьет меня Станковский или нет, это не должно иметь для тебя никакого значения. Собственно, ты вообще могла ничего мне не говорить, он бы меня убил, и перемирие было бы не нужно, — заметил Дамиано.

— Я понимаю. У меня свои счёты со Станковским. Как по мне, уж лучше, чтобы ты остался жив и стал его сильным врагом, а не точил на меня зуб, или, еще хуже, умер и не принес мне никакой пользы, — объяснила она.

— Теперь я понял. Значит, это всё же не бескорыстный визит.

— Нет. Может, я и не убийца, но все ещё наемник. И даром ничего не делаю.

— Итак. Давай посмотрим, правильно ли я понял. Ты хотела заключить со мной перемирие и предупредить меня о предполагаемом заговоре Станковского, чтобы, когда разберешься со Станковским, тебе не пришлось иметь дело со мной, — предположил он.

— Верно.

— Но с чего ты взяла, что мое слово чего-то стоит? Я мог бы сказать тебе, что мы обо всем договорились, и не успела бы ты выйти за порог, назначить приличное вознаграждение за твою голову, — заметил он.

— Это просто. Ты злой, ты подлый и делаешь очень плохие вещи. Но мне не кажется, что ты лжец. Думаю, это ниже твоего достоинства.

Лили решила, что будет не лишним слегка потешить его самолюбие.

— Очень лестно. Итак, мы заключили перемирие. Я прикажу своим людям проверить твои слова. Если они подтвердятся, я Станковского так прижму к ногтю, что его мать родная не узнает, — сказал Дамиано.

— Станковский убил свою мать, когда ему было двадцать пять. И что значит проверить? Ты думаешь, я вру? — спросила она.

— Я думаю, ты из тех людей, которые, чтобы получить желаемое, готовы на многое. Это достойно восхищения, но я никогда бы не стал тем, кто я есть, если бы не был бдительным и педантичным. К тому же, у меня вошло в привычку никогда не доверять новым знакомым. Я буду…

Внезапно нетронутый бокал Лили разлетелся вдребезги. Они оба посмотрели вниз, и Дамиано начал что-то говорить, но она его не слушала. Лили отреагировала мгновенно и одним ударом ноги опрокинула стол на бок. Когда во дворе прогремели выстрелы, она схватила Дамиано за рубашку, рванула его к себе и, упав с ним на землю, спряталась за весьма небольшой столешницей опрокинутого стола.