Пока ее язык кружил по костяшкам его пальцев, она почувствовала, как Марк расположился у нее между ног. Он толкнулся в нее, и Лили укусила его за пальцы. Марк снова зашипел и убрал свою руку от ее рта. Когда его бедра, наконец, соприкоснулись с ее бедрами, она вскрикнула.

«Поверить не могу, что это снова происходит. Почему мы всё время этого не делаем? Это единственное в чем мы не имеем разногласий».

— Видишь? Вот что значит чувствовать себя как дома, — выдохнул он ей на ухо, и, как ни странно, ей захотелось плакать.

— Я забыла, — прошептала она в ответ.

— Я тебе напомню.

Он схватил ее под колено и задрал ей ногу почти до самой груди. Марк стал вколачиваться в нее, и она снова вскрикнула, зарылась пальцами в волосы, а затем провела ими по лицу.

— О... Боже... мой… я и впрямь забыла о том, какой ты, — задыхалась Лили, пока он выбивал из нее воздух.

Марк усмехнулся.

— Теперь я понял, — прохрипел он, прижав другую руку к основанию ее горла.

— Понял что?

— Почему ты всё время так на меня злилась?

— Я злилась, потому что ты сволочь.

В ответ она услышала смех.

— Это потому, что ты сексуально неудовлетворенная. Похоже, Кингсли и впрямь ничего не обломилось.

— Ммм, ты так уверен? Может, я неудовлетворенная, потому что с тех пор, как снова нарисовался ты, он ко мне не прикасается, — подколола его она.

Марк свирепо зыркнул на нее сверху вниз и, убрав руку с ее груди, зажал ей рот ладонью. Его большой палец надавил Лили под подбородок, не давая ей пошевелить челюстью.

— Хочешь посмотреть, как я его убью? Продолжай в том же духе, — прорычал он, и его толчки стали почти грубыми.

У Лили закатились глаза, и она глухо застонала в ладонь Марку в такт его движениям. Ей было все равно. Она так долго жила без него, что одно его присутствие уже было похоже на прелюдию. Да, он прав — она сексуально неудовлетворённая. Настоящий сгусток подавляемой сексуальной энергии, и сейчас она была готова взорваться. Ее тело пронзила дрожь, предвестник нарастающего чудовищного оргазма, и, когда ее тело сомкнулось вокруг Марка, уже настала его очередь вскрикнуть. Он убрал руку от ее рта и на мгновение замер.

— Пожалуйста. Пожалуйста, Марк, пожалуйста, — заныла она, двигая под ним бедрами.

Он наклонился и вплотную прижался грудью к ее груди.

— Боже, наконец-то, вот оно! Скажи это снова, — простонал он, плавно вращая бедрами, но не отстраняясь от нее.

Это сводило ее с ума, трение его движений в сочетании с ощущением необыкновенной наполненности им.

— Марк.

— Ещё.

— Марк, пожалуйста. Пожалуйста, Марк, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...

Он отпустил ее ногу и уперся локтем в матрас рядом с ее головой. По-прежнему прижимаясь к ней всем телом, Марк стал долбиться в нее, и она снова закричала. Ее руки вцепились ему в бока, пальцы впились в ребра.

— Посмотри на меня, — его голос больше напоминал рычание.

— Марк, я сейчас... я сейчас..., — чтобы закончить фразу, она не могла перевести дух.

Он совершенно лишил ее дыхания, просто выбил из неё весь воздух.

«Одна и та же история».

— Посмотри на меня.

Это был приказ, и он не дал ей возможности его выполнить. Марк схватил ее за подбородок, его пальцы впились ей в лицо, и он заставил Лили повернуться к нему. Все ее тело сотрясалось в нарастающих спазмах, берущих свое начало в том месте, в которое он вколачивался.

— Пожалуйста, — похоже, это было единственное оставшееся в ее лексиконе слово.

— Я до смерти хочу снова это увидеть. Давай, милая, не сдерживай это. Разрядись, — настаивал он.

Лили с криком кончила, ударив одной рукой по расположенному позади нее изголовью кровати. Оргазм сам по себе сделал петлю, сперва утихнув, а затем вновь нахлынув на нее стремительной волной, от чего спина Лили выгнулась и полностью оторвалась от матраса. С губ Марка сорвался поток всевозможных ругательств; еще сильнее впившись пальцами в челюсть Лили, Марк кончил, и его колено больно врезалось ей в бедро. Трясясь и дрожа, она обхватила его рукой за плечи, пытаясь удержать. Пытаясь самой удержаться на Земле.

Они оба молчали. Повисшую в номере тишину нарушал лишь шум их прерывистого дыхания. Расслабившись, Марк придавил ее всем своим телом, от чего у нее еще шире раздвинулись ноги. Лили почувствовала дрожь в бедрах и облизнула губы.

— Даже не верится, что мы только что это сделали, — прошептала она.

Марк фыркнул, и она почувствовала на своем плече его губы.

— Даже не верится, что это заняло столько времени; мы могли трахаться еще с Колумбии. Видишь, что происходит, когда ты бываешь стервой? Ты лишаешь себя отличного секса, — поддразнил ее он, и Лили рассмеялась.

— Интересно, чего лишаешь себя ты, когда сваливаешь и шлёшь мне дерьмовые письма, — бросила она ему в ответ.

— Отличный аргумент. Я идиот.

Уставившись в потолок, Лили медленно восстанавливала дыхание. Его письмо. Каждое его слово глубоко врезалось ей в мозг, и все же они снова вернулись к тому, с чего начали.

Нет, это не так. Алмазы рассыпались по полу, он их не взял. Даже на них не взглянул. Марк сказал, что с ней чувствует себя как дома. Уверил ее, что сожалеет. Объяснил это тем, что она была для него слишком хороша.

«Это ложь? Или все остальное было ложью? Запомни — никогда больше не влюбляйся в наемников. Им нельзя доверять».

— Скажи мне одну вещь, — ее голос казался хриплым, и в тишине комнаты прозвучал неожиданно громко.

— Все, что угодно, — ответил Марк и принялся нежно покусывать ей шею.

— Ты написал это дурацкое письмо в Касабланке, — напомнила ему Лили, и он замер. — Так почему ты еще тогда мне его не отдал? Почему ты еще тогда ничего мне не сказал?

— Потому что..., — его голос стих, и Марк какое-то время молчал.

— Ты боялся, что я тебе не поверю? — предположила она.

Марк покачал головой.

— Нет. Я боялся, что ты меня отговоришь, — объяснил он, и Лили затаила дыхание. — Ты была мне так нужна… Ты и то, что между нами было. Я не хотел, чтобы это заканчивалось. Но узнав об объявленной за твою голову награде, я понял, что дальше это продолжаться не может. Я знал, что должен о тебе позаботиться, а это означало, что мне необходимо с тобой расстаться. Когда дело касается тебя, я становлюсь безвольным, и, если бы я сказал тебе всё в лицо, ты бы стала за нас бороться. И ты бы победила. Это было бы неправильно. А я хотел... я должен был поступить правильно. Лили, я плохой человек. И делал жуткие вещи. Но ты, ты — лучшее, что у меня было, и я должен был поступить правильно.

Что ж. Кто бы мог подумать, что «прославленный» наемный убийца Марсель Де Сант умеет говорить такие красивые слова? Лили обняла его за плечи и обхватила ногами за пояс.

— Я поняла, Марк. Наконец-то, я всё поняла. И ты прав, я бы за нас боролась и победила бы, и мы могли бы сделать все это вместе. Это, конечно, трогательно, но ты все равно облажался, — сказала она ему.

Марк снова усмехнулся.

— И так всю жизнь, дорогуша.

Откуда-то подул ветерок, и Лили вздрогнула, ее блестящая от пота кожа покрылась мурашками. Они оба по-прежнему были голыми и мокрыми, Марк все так же лежал на ней. Лили подняла голову и, посмотрев ему через плечо, окинула взглядом его тело. Залюбовалась его мускулистой спиной и сильными ногами. Она застонала и снова уронила голову на матрас.

— Боже, Кингсли меня убьет, — простонала она.

— Ты слишком много о нем говоришь, — заметил Марк.

— Это ты вспомнил о нем во время секса.

— Лили, заткнись.

— Это был очень опрометчивый поступок. Ты ведь это понимаешь, да? — спросила она.

— Возможно. Но должен сказать, что у нас с тобой… получаются самые лучшие на свете «опрометчивые поступки», — ответил он.

Лили засмеялась, но тут его рука скользнула к ее груди. Затем упиравшееся ей в бедро колено сдвинулось вперед, и ей вдруг вспомнилось, как они уже однажды совершили «опрометчивый поступок» в темном переулке, на заднем сиденье угнанного внедорожника.

— Ммм, может, у нас есть время еще на один такой «опрометчивый поступок»? — поёрзав под ним, прошептала она.

— Дорогуша, мне нравится ход твоих мыслей.

ДЕНЬ ДВЕСТИ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ

Лили медленно просыпалась, не спеша выбираясь из окутавшей ее темноты, но тут какое-то движение у кровати резко выдернуло её из дремоты. Все еще не совсем проснувшись и плохо ориентируясь в темноте, Лили скользнула в сторону. Она тут же полезла под подушку в поисках пистолета, с которым обычно спала.

— Полегче, принцесса. Я думал, сегодня утром ты будешь ко мне менее враждебна.

В голосе Марка слышался смех, и Лили поняла, что он сидит в ногах кровати. В ногах его кровати, вот почему под подушкой не оказалось пистолета. Лили зевнула и села, проведя рукой по растрепанным волосам.

— Который час? — оглядевшись вокруг, спросила она.

Все лампы по-прежнему были выключены, но сквозь шторы пробивался солнечный свет.

— Начало восьмого, — сказал он.

Лили посмотрела на него и с удивлением обнаружила, что Марк полностью одет. Он даже ботинки надел, как, впрочем, и куртку.

«Ой-ой».

— Что происходит? — насторожилась Лили и прижала к груди простынь.

— Прошлая ночь не была опрометчивым поступком, — заявил он.

Лили уставилась на него.

— Ну, раз ты так считаешь.

— Да, считаю. И могу признать, что, скорее всего, писать тебе то письмо... отказаться от тебя, вот что было опрометчивым поступком, — продолжал он.

Лили фыркнула:

— Не то слово.

— Ты потрясающая, — продолжил Марк, и она удивленно замолчала. — Я наблюдал за тобой в Колумбии и даже в доме у Дамиано. Кингсли был прав — он редко ошибается — на тебя стоит посмотреть. Ты даже лучше, чем я мог себе вообразить.

— Он хороший учитель, — тихо сказала Лили.

— Да, это так.

— Ты мог быть частью этого, — добавила она.

Марк пожал плечами.

— Теперь уже поздно. Ты права, я тебе не нужен. Возможно, я никогда не был тебе нужен. В Африке ты прекрасно справилась бы сама, — рассмеялся он, но Лили рассердилась.

— Не говори так, — бросила она.