О Боже! Забыв обо всем, кроме необходимости любыми силами избежать встречи с ним, Джина помчалась вдоль края озера к росшим поодаль кипарисам. Лишь укрывшись в их тени, она осмелилась перевести дух. Ну вот, теперь можно слегка отдохнуть, отдышаться, а потом попробовать украдкой проскользнуть обратно в дом. Первый вечер на новом месте, а она вынуждена пробираться в дом тайком, как воровка.
Ее трясло. А все ты, Джейкоб Стенли, виноват, думала она, вспоминая сцену в библиотеке. Что двигало виденными ею людьми? Желание? Вина? Гнев? Смесь всех трех этих эмоций? Дыхание со свистом вырывалось у нее из груди, больную ногу жгло как огнем — похоже, она умудрилась потянуть поврежденные связки. Что за ночь кошмаров!
— Боже мой!
Глубокий мужской голос, раздавшийся у нее над ухом, заставил бедняжку подпрыгнуть. Джейкоб! Откуда он тут взялся? Первым побуждением Джины было обратиться в бег, однако сильные руки, стальными обручами сжавшиеся у нее на талии, заставили ее остановиться.
— До ста лет доживу, а так, наверное, и не пойму, почему женщины делают некоторые вещи, — с иронией произнес Джейкоб.
Она попыталась рассмеяться, но не смогла. С губ слетел лишь еле слышный, почти бессвязный лепет.
— Простите, я… я просто сбилась в темноте.
— Вы что, не могли идти по дорожке?
Он чувствовал, как трепещет хрупкое тело под его руками. В свете луны на лбу у девушки поблескивали крошечные капельки пота.
— Мне захотелось полюбоваться водой. — Джина изо всех сил пыталась совладать с собой.
— Послушайте, — Джейкоб не выпускал ее, еле подавляя желание хорошенько встряхнуть неразумную девчонку, — я не могу повторять по сто раз. Не сходите с тропинки ночью. И уж тем более не подходите к воде. Вы могли попасть в трясину и завязнуть. Я-то думал, в вас больше здравого смысла. Вы хоть посмотрите, во что обуты! Какие-то жалкие тесемочки на тонкой подошве. И это защита от змей?
— Я не подумала. Простите. — В кольце его рук она притихла, точно пойманная птичка, но сердце у нее билось точь-в-точь, как у птички — быстро и неровно. — Больше такого не повторится.
— Черт возьми, я ведь за вас отвечаю! — раздраженно прорычал он. — За вас и вашу безопасность!
— Послушайте, ничего страшного не случилось. — Джина почувствовала, что силы понемногу возвращаются к ней, как будто, находясь рядом с Джейкобом, она черпала энергию из его бездонного источника. — И вполне сумею сама добраться обратно.
Он повернул ее так, чтобы лучше видеть лицо.
— Вас что-то сильно взволновало.
— Пустяки. — Худенькое тело в его объятиях заметно напряглось.
— Рассказывайте.
— Я лучше умру! — В ней разгорелся гнев.
— Ах, вот оно что… Занятно. Вы гуляли по тропинке вокруг дома, верно? — В голосе его прорезалась презрительная нотка.
— Надеюсь, я не обязана давать вам отчет о каждом моем шаге?
— Ах-ах, маленькая вспышка враждебности! Вот вы сами себя и выдали.
— Я не желаю об этом разговаривать. — Ей хотелось только одного — уйти, остаться в том странном, наглухо отрезанном от всего мира уголке своей потрясенной души, куда она попала после невольно подсмотренной сцены.
— Боюсь, вам не удастся ничего скрыть от меня, — усмехнулся Джейкоб. — У вас все на лице написано. Вы увидели — или вам показалось, что вы увидели, — нечто такое, от чего совсем потеряли голову и помчались куда глаза глядят.
— Может, хватит об этом? — Джина и сама чувствовала, как напряженно, осуждающе звучит ее голос.
— К черту недомолвки! — Он крепче сжал ее плечи. — Не будьте ханжой! Хватит об этом — о чем именно?
Она опустила голову так, что волосы закрыли лицо.
— Не всякую правду хочется говорить вслух.
— А вы уверены, что располагаете достаточным количеством фактов, чтобы знать правду? Хорошо, Джина, я пощажу ваши чувства и скажу сам. Вы заглянули в окно библиотеки и увидели, как между мной и Вирджинией происходит довольно бурная сцена.
— Ну, примерно так все и было, — еле слышно призналась девушка.
Однако Джейкоб все равно не успокоился.
— И почему увиденное лишило вас душевного равновесия? — Он смотрел на нее в упор. — Это ведь совершенно не ваше дело.
— Безусловно. Просто я смутилась.
— Решили, что стали свидетельницей свидания преступных любовников под покровом ночи? — презрительно улыбнулся Джейкоб.
— К чему столько яда в голосе? — Джину охватили стыд и злость.
— А к чему разыгрывать из себя твердыню сияющей добродетели? — возразил он. — Святая невинность. К вашему сведению, мисс Уайт, у меня нет тайной связи с моей кузиной, если вы успели прийти именно к этому скороспелому выводу. Вы что, и впрямь так подумали?
Она убито помотала головой.
— Нет. То есть я не хотела так думать. Но она явно влюблена в вас. Не можете же вы этого не замечать.
— Что, именно так все и выглядит? — спросил он тихим, каким-то усталым голосом.
— Именно это мне и дают понять всеми возможными способами с тех самых пор, как я здесь появилась.
— Поздравляю, — почти простонал он.
— А что вы ей говорили? — не удержалась Джина.
— Эй, да кто вы, по вашему мнению, такая? — изумленно спросил Джейкоб, стараясь обуздать свои чувства. — Похоже, роль простой гувернантки вас никак не устраивает.
— Послушайте, я ни за кем не шпионила и не подглядывала. — Джина снова начала злиться. Она не собиралась покорно стоять и позволять себя унижать. — Мне просто случилось ненароком оказаться в неподходящем месте в неподходящий момент. Я всего лишь проходила мимо ярко освещенного окна.
— И вы сразу же вынесли свое веское суждение об увиденном.
Джина подняла взгляд на луну, точно ища поддержки.
— Я очень сожалею о случившемся. Очень сожалею, если случайно оскорбила вас. — Она умолкла, собираясь с силами.
— Больше ничего добавить не хотите? — Пальцы его до боли впились в ее запястье.
— Хочу. Пожалуйста, не сердитесь на меня.
Джейкоб резко ослабил хватку.
— Ну ладно, мой маленький степной пожарчик. — Он легонько, почти рассеянно поглаживал пальцем тонкую кожу девичьего запястья. — Давайте возвращаться. Только сначала позвольте заверить, что идея, будто Вирджиния любит меня, сплошное недоразумение. Нелепая и смешная ошибка. Существует масса литературы про женщин, обуреваемых мучительными, но смехотворными желаниями. Грубо говоря, Вирджинии просто не хватает секса и она жаждет получить его именно в моем исполнении. Однако не получит. Теперь это известно уже всем заинтересованным лицам. Я объяснил ей все настолько недвусмысленно, что, думаю, она возненавидит меня до конца своих дней.
— Боже! — ахнула Джина. — Любовь — это какая-то болезнь.
— Не любовь.
— Ну, почти то же самое. Сексуальное смятение. Неужели Вирджиния не может куда-нибудь отсюда уехать?
— Она утверждает, будто после постигшей ее драмы хочет жить рядом с братом. Хотя, честно говоря, особой любви между ними нет.
— А он ничего не замечает? Неужели он не может повлиять на нее. Айвен очень милый человек.
— И в отличие от меня добрый. Но он до сих пор слишком поглощен своим горем.
— Как… грустно. — Голос Джины дрогнул, но отнюдь не от печали. Небрежная ласка Джейкоба безумно будоражила и волновала ее.
— Да, пожалуй, однако мне от этого не легче. Пока он в таком состоянии я даже не могу нормально поговорить с ним о его сестрице. Боюсь огорчить его еще больше.
Джина подумывала, не выдернуть ли руку, но не стала.
— Мы с ним хороша парочка. — В голосе Джейкоба прорезалась убийственная и горькая самоирония. — Его жизнь разбита потому, что он не успел жениться на той, кого любил, моя — потому что успел, но эта любовь оказалась ошибкой. Фальшивкой.
— Вы еще встретите, непременно встретите свою вторую половину! — Девушке хотелось как-то смягчить его горечь.
— Думаете купить меня этими банальными заверениями? — Похоже, она преуспела лишь частично: Джейкоб перенес иронию с себя на нее.
— Нет, просто хотела вас ободрить.