С давних пор огонь был воплощением демонической силы. И сегодня я использовала ее. Хотя, здесь нужно еще решить вопрос "Кто кого использовал?". Я даже не подозревала о ее существование. Как я могу превратиться в демона? Это противоречит всем догмам нашей жизни, заложенным в нас с детства. Как могу я, выращенная бороться с различного рода нечистью, стать одной из них?! Несмотря на то, что я с самого детства проявляла свой отнюдь не ангельский характер, я воплощаю в себе только добро и придерживаюсь концепции служения обществу, людям. Хотя, по идее я должна была ненавидеть весь мир и весь человеческий род, так жестоко поступивший со мной и многими другими. Лет сто назад, когда люди еще только узнали, что существуют расы, отличные от них, они категорически отвергали подобных нам. Почти всем детям, родившимся в то время, была уготована судьба встать на одну из двух кардинально противоположных сторон - темную или светлую. Носить крылья либо щеголять рогами. Не в буквальном смысле, конечно. Матери, напуганные способностью их милых детишек швырять игрушки на расстоянии, читать их мысли или заставлять воду подобно змее ползти по гладкому полу, не на шутку перепугались. И этот страх направил их на самое худшее, что они могли сделать в роли матери - отдать детей в приют. Начали создаваться специальные школы - интернаты для будущих ангелов, в которых детей учили контролировать и разумно использовать свои силы. Им давалось помимо простого, стандартного образования, еще и магическое. Так, они становились чародеями, предсказателями, целителями, ангелами широкого профиля и многими другими. Их объединяла одна цель - защищать человечество любой ценой, даже ценой собственной жизни. Эльфы появились задолго до этого - еще в эпоху неолита - но проявили свое существование не так давно, когда магия стала неотъемлемой частью жизни на Земле. Они не опускаются до нашего уровня, то есть не живут среди людей, искренне считая, что стоят во главе всего мира.

   Именно благодаря этому мировому пересмотру ценностей, я оказалась носителем магической силы, данной, как нам с детства твердили, свыше и считающейся благодатью. Время шло, а отношение к подобным нам не менялось. Моя мать не оказалась исключением и отказалась от меня, отправив в одну из таких школ. Моя память не оставила о ней никаких воспоминаний, хотя, по-моему, ранее они были в моей голове. Оставшись одна на попечении неизвестных мне людей, я испытала тяжелейший психологический кризис, в результате чего часть этих воспоминаний благополучно стерлись, чему я безгранично рада. Я всегда мечтала о жизни в нормальной семье и завидовала простым людям, так беззаботно живущих в свое удовольствие. К сожалению, мне никогда не испытать всего того, что дано им и не доступно нам. Как после этого говорить, что жизнь прекрасна?

18.

   Квартира выглядела так, как я ее и оставила. Хотя, что здесь могло измениться без меня. Комната, а именно стоящая в углу большая дубовая кровать, привязала к себе все мое внимание. Усталость сбивала меня с ног, поэтому я решила перестать с ней бороться и уплыть, гонимая волной приятных сновидений. Кровать стала верхом блаженства, учтиво приняв мое истерзанное тело в свои мягкие пуховые объятия. Новые силы мало того, что не приносили желаемого добра, так еще и напрочь изматывали. Думать о сегодняшнем дне тоже не получалось - мысли путались одна об другую, сворачиваясь в тугой, нераскручивающийся клубок. Оставив все размышления на завтрашний день, я погрузилась в сон.

   Тени, отбрасываемые небольшим количеством стоящих вдоль стены ламп, отнюдь не были веселыми, скорее нагоняли жути. Я шла по длинному коридору, не сворачивая и не останавливаясь. Лампы были единственным источником света в этом помещении, где, казалось, в каждом углу затаилось что-то темное и злое. Витающая в воздухе атмосфера зла ощущалась даже физически. Впереди мелькал неясный огонек, который при приближении превратился в большое помещение с морем свечей в центре. Аромат кориандра, с привкусом ванили, мягко просачиваясь через нос, заполнял легкие, вызывая в них неприятное жжение. Слишком большая концентрация.

   Посреди этого зала стоял длинный стол, но на очень низеньких ножках. Если бы не они, то он был бы похож на один из тех столов, что использовали в древние времена на пиршествах. Но то, что лежало на столе, по размерам не было похоже ни на бараний окорок, ни на молодого поросенка.

   Мои ноги начали подходить ближе, к столу. То, что я увидела, точно лишило бы меня чувств, если б тело, в котором я находилась, было моим. Но, к сожалению, оно действовало против меня, не подчинялось мне. Я была всего лишь немым свидетелем, поскольку даже речь, изрекаемая этой физической оболочкой, мне не принадлежала.

   Предо мной, перетянутая толстыми ремнями по рукам и ногам, с заклеенным липкой лентой ртом, лежала, так хорошо мне знакомая, Джудит Ленгдон. Переборов первый приступ ужаса, я внимательно начала ее рассматривать. На ней была длинная холщовая рубашка, сияющего белоснежного цвета, которую вполне можно назвать балахоном. Лицо ее было повернуто к стене, глаза закрыты - она спала. Вероятнее всего она находилась под действием наркотиков потому, что в такой обстановке и в таком неудобном положении вряд ли будешь лежать и наслаждаться жизнью. От слез и размазавшейся косметики, да еще при таком освещении, лицо ее было похоже на хеллоуинскую маску. Копна длинных белокурых волос небрежно рассыпалась вокруг головы, придавая ей некий ореол. От жестких ремней, прижимающих ее к этому подобию стола, на руках и ногах образовались страшные кровоподтеки. Сколько же времени она так лежит?!

   Человек, в теле которого я находилась здесь, начал ходить по кругу, выкладывая на полу белые камни, больше напоминающие кристаллы соли довольно крупных размеров. Его действия были неторопливыми и размеренными, а также довольно уверенными. Сказывался большой опыт.

   Минут через пять закончив ходить по кругу, он воззрился на свое творение. Я чувствовала через черноту его души, находящейся рядом со мной, его удовлетворение от проделанной работы. Он явно был доволен результатом. Но еще я ощутила приближение чего-то более значительного, захватывающего. Его била дрожь, не имеющая никакого отношения к страху или холоду. Это была дрожь предвкушения. Такого яркого и желанного.

   Камни, так заботливо выложенные, вместе представляли собой небольшой круг, с начерченными по краям рунами. Внизу, под головой Джудит, камнями был изображен полумесяц, а внизу - пентаграмма. Только ее еще не хватало. Это окончательно подтвердило то, что этот человек является членом какой-то секты, послушником Тьмы. О Боже, что же они собираются делать с бедной Джудит!

   Человек неспеша прохаживался по помещению, посматривая на жертву, продолжавшую лежать без сознания. Он чего-то ждал. Но чего? Пока жертва очнется?

   Ответ не заставил долго ждать - вдалеке послышался шорох шагов, становящихся все громче и отчетливее с каждой секундой. В зал небольшой вереницей вошли пять человек. Все были в черно-красных мантиях с глубокими капюшонами, не позволяющими мне разглядеть их лица. С их появлением темнота слегка сгустилась, бархатом окутав всех присутствующих. Свечи перестали служить источником света, став простым украшением.

   - Все готово, мой господин, - заискивающим тоном произнес человек, в теле которого я находилась. При этом он повернулся к одному из пришедших. Только сейчас я заметила, что все кроме одного были одеты в одинаковые мантии. Лишь тот, к кому обратились "господин" носил черную мантию с красным капюшоном и такого же цвета полосками, проходящими змеями по всей поверхности одеяния. На капюшоне были нарисованы змеиные глаза. За счет того, что он был глубоко надвинут на лицо, нарисованные глаза оказались примерно на том месте, где находились настоящие. Меня пробрала жуть от его вида. Какой-то змеелюб.

   - Тогда начнем, - сказал "господин" голосом, похожим на змеиное шипение, эхом, отдавшимся в моем сознании.