— Кажется? — хмыкнул интервьюер.
— Не помню, честное слово. Позже мне много раз давали звание почетного профессора, доктора того или иного университета, но меня это тяготит.
Пик славы писателя Чингиза Айтматова пришелся на советскую эпоху. После распада СССР интерес к киргизскому литератору иссяк. Свое 70-летие он встретил в Брюсселе в качестве посла суверенной Киргизии сразу в трех странах — Бельгии, Люксембурге и Нидерландах. Кроме того, Айтматов — представитель правительства своей страны при ЕС и НАТО.
Штат посольства— пять человек. Вместе с послом. На три страны и две международные организации. Практически незамеченным прошел и юбилей когда-то известного писателя. Но с забвением мириться не хочется:
— Вы посмотрите, что творится на моих встречах с читателями в той же Германии! Собирается масса народа в огромных аудиториях, даже в церквах, чтобы вместились все желающие. И беседа-откровение длится два-три часа. Но не только немцы проявляют такой интерес. Японцы тоже пристально следят за всем, написанным мною...
Поэт Игорь Губерман, зять писательницы Лидии Либединской, живет в Израиле. Каждый год приезжает в Москву, бывает в других городах. В 1998 году был в Минске и в Таллине — выступал.
— В Минске, представьте, мне аплодировали стоя, — рассказывает любимец публики. — Я очень испугался— знаете, это страшно, когда люди перед тобой стоят.
— Что ж страшного? — удивляется интервьюерша.
— Понимаете, у меня до сих пор не проходит ощущение, что я самозванец. Когда просто люди хлопают тебе за твои стихи, это нормально. Но когда еще и встают, тут уже появляется странное ощущение, что ты жулик.
— Не скромничайте, уж публика-то знает, кто вы на самом деле.
— Не скрою — это правда и ужасное счастье. Везде есть мои читатели. Российская публика — самая лучшая. Она впитывает каждое слово, все слышит, благодарна тебе ужасно. В этом, правда, есть и оборотная сторона— уж очень слушают политиков...
— Вас узнают на улицах?
— Смешной случай был после одной телепередачи со мной. Все иерусалимские соседи вдруг узнали, что я — это я. Подходит ко мне на улице старый еврей: «Ви знайте, что ваше лицо знакомо мне с приятной стороны. Теперь я хочу две вещи: чтоб ви были здоровы и чтоб был мир во всем мире». Слава в своем районе — это настоящая слава!
ноткин
«ТВ-Центр». Борис Ноткин в галерее своего имени.
— Моя профессия, — заявляет телеведущий своему гостю артисту Яну Арлазорову, — выражать чувства и интересы миллионов.
«Неслабо сказано, — замечает назавтра в газете «Труд» кинорежиссер, народный артист России Леонид Марягин, — и, главное, без лишней скромности. Впрочем, вся программа была наполнена «откровениями». Уровень вопросов ведущего был в этот раз, увы, на уровне ответов артиста. Странно, к примеру, звучит вопрос, почему-де пародии на Чаплина получаются, а на Арлазорова — нет. Неужели Ноткин не понимает, почему?..»
— Каждая встреча — это мой подарок зрителю, — говорит Борис Ноткин в интервью «Независимой газете». — Меня часто спрашивают, не устарел ли на телевидении жанр ток-шоу...
— Но вы же не работаете в жанре ток-шоу, — удивляется журналистка Екатерина Барабаш.
— Ну назовем этот жанр просто «ток». А если говорить, не устарел ли ток, мне в таких случаях приходит на ум метафора: около двух тысяч лет назад один молодой человек начал очень хорошее «ток- шоу», и с тех пор многие его последователи продолжают это ток-шоу.
— Это вы об Иисусе Христе?— изумилась журналистка.
— И его последователях. Когда папа римский начинает свое «ток-шоу», на площади перед Ватиканом собирается огромная толпа и с удовольствием слушает этого достойного человека.
— Очень смелая аналогия. Вас можно было бы даже упрекнуть в нескромности.
— Но я же не о себе лично, я о жанре. А что делали христианские проповедники? Они тоже беседовали о насущных вещах.
— Но не с экранов телевизоров.
— Когда-то — не с экранов. А сейчас обращения папы римского транслируются по телевидению чуть ли не на весь мир. Вообще Иоанн Павел II— мой идеал.
Десять лет назад Борис Ноткин был доцентом МГУ и внештатным лектором МГК КПСС.
Анатолий Лукьянов, председатель думского комитета по законодательству, вспоминает о своей отсидке в «Матросской тишине»:
— Однажды у меня порвался ботинок и мне пришлось просить дратву, чтобы самому его починить. Чего делать было не положено. Тогда открылось окошко, и в него заглянул зек: «А, Лукьянов! Ботинок у вас порвался? Ну, давайте...» Я отдал. Через пару дней окошко снова открывается — мой зек. Принес ботинок. Замечаю под левым глазом у него большой синяк. Первым делом по дороге к следователю спрашиваю: «За что парня побили?» — «Не били мы его, — отвечает, — это они между собой в мастерской подрались, кому ваш ботинок чинить».
— Вам, как известной личности, дарят подарки? — спросили у художественного руководителя театра «Современник» Галины Волчек.
— Один раз на рынке какая-то женщина мне подарила соленые огурцы. Мой шофер после этого так меня зауважал, как не уважал за мои театральные работы. У меня бывали случаи, когда, например, в парикмахерской не брали деньги. У меня...
Галину Борисовну понесло. Неужели все эти люди театральные завсегдатаи? Особенно беззубые бабушки, торгующие солеными огурцами? Интересно, где они ее рассмотрели? Худрук на сцене появляется только на репетициях.
— Есть у вас любимое место в Москве?— спросили у актера Леонида Броневого.
— У меня было такое место — Патриаршие пруды. Мы с женой любили ходить вокруг них, летом сидеть в тени деревьев на лавочке и разговаривать. Но популярность — палка о двух концах. Меня стали узнавать, привязываться. Подходили какие-то мужики «под банкой», орали, показывая на меня пальцем: «О, Мюллер!» — и все портили.
Журналистка Екатерина Деева провела эксперимент на сексуальное домогание к политикам. А где самые доступные народные трибуны? Правильно, в Госдуме. Как политзубры реагируют на приставания? И реагируют ли вообще?
Словом, купила журналистка алую гвоздику — и в Думу. Навстречу— ниспровергатель авторитетов Виктор Илюхин. Протянутый ему цветок взял как-то небрежно. Будто прелестные сильфиды каждый божий день дарят ему цветы пуками.
— Да-да, я многим нравлюсь, — покивал Виктор Иванович. — Ну вы мне позвоните, побеседуем...
— А телефончик?— ненавязчиво намекнула Катя.
— Захотите — узнаете! — победоносно завершил Илюхин, заворачивая за угол.
Когда журналистка Наташа Журавлева выходила с Андреем Губиным из летнего кафе, их облепила куча девчонок— стали просить у него автографы. И как только углядели? Следят они за ним, что ли?
Часом раньше, в начале интервью, он потупил глаза с длиннющими ресницами и спросил: «Неужели кого-то может интересовать моя персона?» Но потом разговорился:
— Я сам к себе отношусь легко и просто. Меня до сих пор удивляет, что, когда я, например, хочу просто познакомиться с девушкой, она дара речи лишается оттого, что к ней подошел сам Андрей Губин...
Творческая лаборатория композитора тоже проста и легка:
— Когда я пишу песни, я заглядываю глубоко внутрь себя и вытаскиваю все самое светлое.
Он сам себе продюсер, и стихи, и музыку пишет тоже сам. Ну, помогает еще Сергей Меличенко, с ним вместе работают над аранжировками.
— Серега помогает, подсказывает мне направление. Он говорит, что писать музыку ему мешает музыкальное образование: он знает, что надо писать так, так и так, а я, наоборот, самоучка. И поскольку мышление у меня не замусорено формулами правильного написания, порой могу придумать интересную мелодию.