Вэйланд и Реарден обошли поляну и расставили какие-то магические штучки. Как мне объяснили драконы, они сработают на любое существо, крупнее кошки — если оно переступит условную границу, раздастся яркий и громкий, хотя и безвредный взрыв. Он должен отпугнуть лесных зверей и разбойников, тех же, кого не отпугнёт, встретят пятеро сильных мужчин, трое из которых боевые маги, а так же один орк.

На всякий случай я решила лечь спать, предварительно надев огромные штаны — не зря же я взяла их с собой. Если придётся срочно обращаться, человеческую одежду я тут же разорву, но всё равно не останусь совсем уж голой. Но это позже, а пока, пользуясь тем, что малышка спит, я отлучилась в кусты, а спустя недолгое время вернулась, неся трёх кроликов. Было здорово вновь побегать по лесу волком, размяться, да и просто сменить форму. Я — высший метаморф, оборот у меня в крови, а я вторые сутки в одном теле, пусть и в своём собственном. Коготь вместо руки не в счёт.

Кроликам мужчины обрадовались. Особой необходимости в них не было, мы сытно поужинали всего пару часов назад, да и припасов, как я узнала, тоже с собой взяли немало, так, на всякий случай. Но жареное на костре мясо — что может быть вкуснее? Оказалось, я тоже по нему соскучилась за эти дни, несмотря на то, что питалась сытно, вкусно и разнообразно. Несколько недель на одной дичи — тяжеловато, но иногда, как сейчас, например, самое то.

Мы сидели вокруг костра, глядя на огонь и слушая стрекотание цикад в темноте. Вечер плавно перетёк в ночь, тихую и ясную. Дождя не предвиделось, поэтому палатки решили не ставить. От почти готового мяса плыли восхитительные запахи. От костра шёл жар, но по спине пробегал лёгкий холодок. Я поёжилась, раздумывая, не сходить ли к карете за плащом, и в этот момент оказалась закутанной в мягкую материю и прижата к тёплому боку.

— Замёрзла? — Вэйланд смотрел на меня с чуть насмешливой улыбкой, обнимая за плечи. Сейчас мы сидели рядом, закутанные в один плащ.

— Немножко, — улыбнулась в ответ, а потом привычно откинулась затылком на его грудь.

Мы сидели практически в обнимку и слушали рассказ Глена об их с королём путешествии по землям орков в то время, когда Эверилл был ещё наследным принцем, а сам Глен был только-только принят на службу в его охрану. Я наслаждалась этими «почти объятиями», понимая, что если бы Россина проспала чуть дольше, и я успела признаться, ничего этого сейчас бы не было. Заметив, что я озябла, Вэйланд просто отдал бы мне свой плащ, и уж точно не стал бы прижимать меня к себе.

Потому что, как ни крути, я — дочь виконта Грахэймского, а значит, леди. И Вэйланд никогда не станет вот так, по дружески, обнимать леди. Не то у него воспитание.

А я не хочу терять эти минуты близости. Не хочу! А это значит, что буду и дальше оставаться «парнем». Другом Вэйланда. Тем, кто может постоянно находиться рядом. К кому он может прикоснуться, не опасаясь нарушить правила этикета. Да, сама я их нарушаю постоянно, но вся моя жизнь, с момента побега, одно сплошное нарушение. Хуже-то уже не будет.

Итак, решено. Когда необходимость в Элле отпадёт, вернётся Элай. И останется навсегда.

Ночь прошла спокойно. Ни орочьи штаны, в которых я во сне чуть не запуталась, ни импровизированная дубинка, которую, по моей просьбе, соорудил Глен из ствола молодого деревца, мне не пригодились. Ну и хорошо. Пусть так же пройдут все остальные ночи, что мы проведём в дороге.

Поначалу мне казалось, что этот день пройдёт точно так же, как и предыдущий, но Россина приготовила нам сюрприз. То есть, сначала всё было привычно. Умывшись и позавтракав чаем с булочками — их нам дала с собой матушка Опалин, и они ни капельки не зачерствели, наверное, та самая «кулинарная магия», — мы продолжили путь. Снова играли в куклы и тряпичного дракончика, снова по очереди с Вэйландом читали вслух сказки. А потом Россина попросилась «на горшок».

И в этом не было бы ничего необычного, мы с ней, как обычно, сходили в кустики с одной стороны дороги, Вэйланд — с другой, но когда собрались сесть обратно, малышка придержала его за юбку и помотала головой. Мы удивлённо застыли, не понимая, чего она хочет — или не хочет. Россина помахала рукой вверх-вниз, а потом протянула ручонки Вэйланду.

Догадавшись, в чём дело, дракон расплылся в улыбке и, подхватив дочь, покачал её так же, как вчера, когда доставали мячик — почти подбрасывая, но не выпуская из рук. А когда она радостно засмеялась, ещё и покружил. А потом побегал возле карет, держа Россину высоко над головой, а она смеялась и махала руками, как крыльями, словно птица.

Или дракон. Глядя на неё, я задумалась, чувствует ли она желание взлететь в небо? Ведь если бы не ошейник, сдерживающий оборот, она уже больше года могла бы летать. Сейчас ошейник был не виден под платьем, но он никуда не делся. А что будет, когда его снимут?

Узнаем через несколько дней, вряд ли его и дальше на ней оставят. Драконы знают, что делать с малышами, которые впервые превращаются, как их обучать, как избегать возможных разрушений и прочих неудобств. Я себе представить этого не могла — такая сила и почти младенческий разум, но это я, а им-то точно не впервой. Вот и узнаем.

А пока малышка с восторгом «летала» на руках у своего отца, даже не догадываясь об этом.

В окне другой кареты заметила лицо Реардена — он с чуть печальной улыбкой смотрел на играющих отца и дочь. О чём он думал в этот момент? Может, о том, что всё могло быть иначе, признайся Труди во всём сразу, или не вмешайся во всё это Бастиан. А может, вспоминал себя, играющего со своими сыновьями, когда они были маленькие? Или просто радовался, что Россина сближается с Вэйландом? Точнее — пока с «Вэллой». Но когда-то ведь придётся рассказать ей правду.

И у меня возникла идея, как им хотя бы немного помочь.

Когда, наигравшись, Вэйланд с Россиной уселись в карету, и та тронулась, я начала рассказывать девочке новую сказку. Я и прежде их придумывала, прямо на ходу, чаще всего — про доброго и храброго дракона, который помогал маленькой кукле-девочке. Она могла заблудиться в лесу, потерять котёнка, разбить любимую чашку или испугаться курицы — и всегда дракон приходил на выручку и спасал её. Сказки были совсем короткие, наивные, но и слушательница у меня была им под стать. Во всяком случае, ей эти сказки нравились, слушала она их с удовольствием.

Но на этот раз история была другая. О том, что жил-был на свете добрый Дракон, и была у него маленькая Дочка. Папа-Дракон и его Дочка очень любили друг друга. Но однажды Злой Колдун решил отомстить Папе-Дракону за то, что тот не позволял ему творить злые дела. Злой Колдун украл маленькую Дочку, унёс её в самую дальнюю страну и спрятал в самую глубокую пещеру в самой высокой горе. Дочка плакала и звала Папу. И тогда Злой Колдун, который побоялся, что Папа-Дракон услышит свою Любимую Дочку, наложил на неё чары, сделав так, что она забыла своего Папу. И Дочка больше не звала его, она просто сидела в пещере и молчала.

Но Папа-Дракон не забыл свою Любимую Дочку. Он искал её везде, поднимался над облаками, нырял на дно океанов, заглядывал под каждый кустик и в каждое дупло во всех лесах, пролетел над всеми полями. В каждом городе, в каждой деревне он развесил портреты своей Любимой Дочки, чтобы те, кто её увидел, могли ему рассказать о ней. Но нигде не мог он найти свою Любимую Дочку.

И тогда Папа-Дракон стал обыскивать все горы и пещеры, которые были в самой далёкой стране. Многие говорили ему, что он никогда не найдёт свою Любимую Дочку, что нужно оставить поиски, но он говорил — нет. Пока жив, я буду её искать!

Прошли долгие годы, и однажды Папа-Дракон всё-таки нашёл ту самую глубокую пещеру, в которой была спрятана его Любимая Дочка. Злой Колдун хотел помешать ему забрать Дочку, но Папа- Дракон вызвал его на бой. Долго сражались они, но Папа-Дракон победил Злого Колдуна и нашёл свою Любимую Дочку.

Но вот беда — даже после победы над Злым Колдуном, его чары всё равно продолжали действовать. И Дочка не узнала своего Папу-Дракона, потому что забыла его. Но Папа-Дракон не стал отчаиваться. Он забрал свою Любимую Дочку домой, поселил в её комнату, с её любимыми игрушками. Он рассказывал ей, как они жили раньше, играл с ней в её любимые игры, водил гулять по тем местам, где они когда-то гуляли вместе. И всё время повторял, как любит свою Дочку.