– А идеи какие-нибудь у тебя есть?

– Идей пока нет, только… Ты прости, – замялся Тарас, – я все никак не могу тебе кое о чем рассказать. Все как-то не доходит до этого… Вряд ли это напрямую с делом связано, но…

– Ну-ка, ну-ка, – подобралась Галя. – Помнишь, как говорил Шерлок Холмс? В сыщицком деле мелочей не бывает. А мы с тобой не кто иные, как сыщики, теперь и есть.

– Кто из нас Холмс? – попытался сострить Тарас, но Галя шутку не поддержала, и он вновь стал серьезным. – Дело в том, что я вчера видел нашего давешнего попутчика. Там, в Ильинке.

– В Ильинке? Что же ты молчал? Ведь это значит…

– Да ничего это, скорее всего, не значит, – остановил ее Тарас. – Потому что я теперь знаю, кто это. Он, получается, как бы мой брат. Неродной, правда.

– Это как?..

– Да вот так, – пожал плечами Тарас. – Отец после развода с мамой снова женился… Ну, может, не женился официально, не знаю, но стал жить с женщиной, Марией ее зовут. А у той сын есть, Николай.

– И это он? Ты его видел, когда ходил к отцовскому дому?

Тарас кивнул.

– То есть, – продолжала развивать мысль Галя, – он просто ехал в гости к матери? Мы повстречались случайно? Ты это хочешь сказать?

– Ну да, так и получается.

– Все так, если бы не несколько «но», – помотала головой Галя. Тарас вопросительно глянул на нее, и она продолжила, загибая по одному пальцы, с которых после всех приключений совсем ободрался лак, а пара ногтей и вовсе оказались обломанными: – Первое: почему он примчался на вокзал, словно удирал от погони? Второе: почему он был без вещей? Третье: почему он не поехал на автобусе и на чем, кстати, поехал?

– Ну, на первый вопрос ответить легко, – сказал, немного подумав, Тарас. – Он просто опаздывал. То ли работа задержала, то ли праздновал что. Одет-то в галстук, даже переодеться заскочить некогда было. Отсюда и на второй вопрос ответ вытекает. А на автобусе не поехал, потому что деньги есть, шиковать привык. Взял такси – да и маханул. Причем наверняка взял еще на вокзале. Он ведь и до автостанции с нами не ехал.

– Тоже допускаю. Только не пойму, на кой ляд ему так торопиться, если он спокойно мог поехать и вчера днем, и прошлой ночью. Горело что-то у него в той Ильинке?

– Откуда я знаю. Может, имелась причина. День рождения, например, у матери.

– А по мне, причина скорей всего в том, что ему были нужны мы. Он нас не хотел упустить.

– Не вижу логики совсем, – замахал руками Тарас. – Во-первых, он к нам даже не подошел. Во-вторых, он не ехал с нами в автобусе. В-третьих, он не поехал с нами назад.

– Он просто охранял нас, – сказала Галя, поняв вдруг, что ее догадка верна на все сто процентов. – Его твой отец попросил… – и осеклась, подумав вдруг, что невольно нарушила данное Кате обещание.

– Отец?! – подскочил Тарас. – Но он же погиб!

– Не факт, – тихо ответила Галя.

Тарас не успел уточнить у Гали насчет ее высказывания об отце – поезд прибывал к станции.

Родной город встретил их теплым ярким солнцем, запахом сирени, привокзальной суетой и гомоном. Денег на такси у Тараса с Галей все-таки не хватило, а ждать автобуса у обоих недоставало терпения, поэтому они сразу же свернули на улицу, ведущую к дому Тараса. По пути они продолжили обсуждать план дальнейших действий, но об отце и его пасынке больше не упоминали. Тарас не стал выпытывать у Гали то, о чем она не хотела говорить, да и, подумав, решил, что ей вряд ли что-то может быть известно по этому поводу больше, чем ему, – неоткуда просто.

Зато нужно обязательно решить, куда же им двигаться дальше, что предпринять в первую очередь.

– Эх, вспомнить бы, что было с нами накануне! – Тарас не стал пояснять, накануне чего, и так понятно, что имеется в виду их первая встреча.

– Не получается, – после недолгого молчания ответила Галя. – Голова начинает болеть. Хоть и не так сильно, как раньше.

Тарас тоже попытался напрячь память и сразу же наткнулся на плотную завесу, словно сотканную из боли. Это на самом деле выглядело теперь так, будто области мозга, где хранились запретные воспоминания, окружили рядами колючей проволоки, по которой пустили ток. Дотронешься – больно, отпустишь – исчезает и боль. Поэкспериментировав так с памятью, Тарас сделал вывод:

– Наверное, защитный «заряд» теряет силу. Помнишь, как было в первый день? У меня так вообще боль накатывала, даже когда я и не пытался ничего конкретного вспомнить. И какая боль!

– Да и у меня так же, – сказала Галя. – Только дело тут может быть не в силе заряда, а в самой памяти.

– Да? – спросил Тарас. Он пока не понимал, куда клонит Галя.

– Ага. Ведь свойства памяти такие, что хорошо мы помним то, что произошло с нами только что. Мы можем почти дословно пересказать, что говорил нам собеседник, во что он одет, даже запах его парфюма помним. Но уже на следующий день мы вспомним только смысл беседы и, может, самые яркие черты того, с кем общались. А через неделю, если разговор был не важным, мы и вовсе можем о нем забыть. Более свежие воспоминания просто-напросто отодвинут, заслонят его. И вообще, то, что происходило недавно, – оно какое-то время продолжает храниться в близкой, что ли, памяти и напоминает о себе само, без нашего сознательного ведома.

– Красиво говоришь, – усмехнулся Тарас, – как по писаному.

– Ну так я же почти журналистка. И психологию изучала, и сама что-то кумекала… Так жаль, что бросить пришлось.

– Теперь восстановишься, – уверенно сказал Тарас. – Теперь все по-другому будет.

– Почему это? – посмотрела на него Галя.

– Потому что теперь у тебя есть я, – ответил он и почувствовал, как его ладони благодарно коснулись Галины пальцы. – А твоя теория мне кое-что напомнила. Я ведь в технике полный профан, но, когда в школе появились компьютеры, решил хоть какие-то азы освоить, книжки для начинающих пользователей полистал. И там говорилось как раз, что в компьютерах есть оперативная память, с которой он работает непосредственно в данный момент, а потом уже ту информацию, что нужно сохранить, записывает на жесткий диск. Там еще есть какие-то тонкости, я уже не помню, да особо и не вникал, но суть такая, что сначала процессор компьютера обращается к этой памяти, а уж потом, если не находит там нужного, лезет искать дальше, глубже как бы. Так, видимо, и тут. Мы невольно возвращаемся к недавним событиям, даже если не собираемся их специально вспомнить. Здесь ты наверняка права. Вот и болела голова очень часто, натыкаясь постоянно на защиту. Но и сильней эта защита тоже наверняка была. А может, когда мы спали, ее и дополнительно как-то подпитывали. Теперь же канал этот Катя отрезала – и защита слабеет.

– Может, скоро она ослабеет совсем и мы все вспомним? – с надеждой сказала Галя.

– Может быть. Но особо надеяться на это не стоит. Вдруг это лишь через неделю произойдет или вообще через месяц? Так долго я ждать не хочу. Надо найти этого мерзавца, чтобы я был уверен, что вам с Костей больше ничего не грозит.

Галя снова дотронулась до его ладони и на сей раз не убирала руку гораздо дольше.

– Хорошо, – сказала она. – Как же мы его будем искать?

– Давай все же подумаем, как мы могли с ним встретиться? Не случайно же на улице столкнулись! Вот я, например, уверен теперь, что был у него после работы. Я в тот вечер проболтался неизвестно где три часа. Смутно помню, что просто бродил по городу. Но теперь уверен, что это ложные воспоминания. На самом деле я был у него. Но почему? Зачем? Как я попал к нему? Не по своей же воле пошел! Ведь если я к нему для чего-то собирался, должен же я об этом-то помнить хотя бы?

– Ну почему обязательно должен, – возразила Галя. – Он тебе мог и эти воспоминания заблокировать. Ведь так? Но какая-то зацепка все равно должна остаться. Может, какая-то нелепость, точнее, то, что показалось тебе нелепостью, а потому ты просто решил выбросить ее из головы.

– Стоп!.. – остановился Тарас. – Нелепость, ты говоришь? Была, точно была нелепость… В тот самый вечер мне позвонил Валерка и спросил… Что же он спросил? Чушь какую-то… Еще обиделся на меня. Погоди-ка… – Тараса прошибло вдруг холодным потом. Голос его внезапно осип. – Он ведь спросил меня, как я сходил к какому-то экстрасенсу, адрес которого он мне дал…