– Что собрались, сукины дети! – раздался прямо за спиной крик Лиса, и в эту же секунду он отшвырнул от мачты одного из матросов, заставив остальных слушателей Хаса быстро разойтись. К удовольствию Авики, лицо Дэвери сразу стало серьезным, он опустил взгляд, а Уайт просто укоризненно покачал головой. Лис же нагнулся прямо к уху Святого, стараясь говорить так, чтобы услышала и троица у мачты. – Если ты думаешь, что я не знаю, о чем ты здесь болтаешь, то ты сильно ошибаешься, Хас, ох как сильно. Лучше замолчи сам, или мне придется заставить тебя молчать. Только твоя верная служба и то, сколько раз ты спасал мою задницу и задницу нашего капитана, останавливают меня от того, чтобы сделать это прямо сейчас. – Он выпрямился. – Не все могут перенести штиль, ты в таком еще не бывал. Если тебе нужен доктор, Хас, то у нас есть доктор. Сходи к нему.

– Мы прокляты, Лис, богам нужна жертва, – обреченно сказал Святой, а лицо его покраснело так, будто он собирался заплакать. – Я думал, меня убьет снарядом, или мечом. Но вот так… от голода, жары и видений. Они все хотят меня забрать к себе, а я продолжаю вязать узлы, чтобы было за что держаться.

– Мы умрем от снаряда, Хас, или от меча. Обещаю тебе, мой друг. Или на женщине, в крайнем случае. В конце концов, мы заслужили такую смерть. Нас не смогли забрать бури, мели и рифы, имперские суда, инквизиция и сотни солдат. Ты действительно решил сдаться какому-то штилю? Посмотри на себя, да ты как боров.

– Я старик, Лис. Я в три раза тебя старше… Все уже не то.

– Да ты год без еды протянешь. Иди к доктору, Хас, – он похлопал Святого по плечу. – Вы трое. Быстро к капитану. Есть, что обсудить.

Когда Авика, Уайт и Дэвери вошли в каюту, здесь уже сидели четверо человек. Возле двери на небольшом кресле разместился старший боцман. Только недавно, когда Авика не смогла назвать «Снежком» огромного мужчину, годившегося ей в отцы, она узнала, что его настоящее имя было Ролан. Рядом с боцманом, в самом углу, стоял доктор, он напряженно потирал руки и все время поправлял огромные круглые очки, которые так и норовили сползти с его исхудавшего лица и повиснуть на небрежно расстегнутом камзоле. Скрестив руки на груди, возле тумбы с другой стороны каюты стоял Ворон. Голод и палящее солнце оставили на нем след в виде осунувшегося лица, сальных волос, потрескавшейся кожи. Но даже так он выглядел намного лучше большей части команды, в том числе и капитана. Натан Виару едва держался на ногах, а его отросшая спутанная борода подчеркивала и без того сильно очерченные скулы. Зато взгляд у него был совершенно ясным, что не могло не радовать.

– И где этот прохвост? – обратился Натан к троице.

Но не успел ни один из них произнести даже слова, как дверь каюты снова распахнулась и к столу капитана подошел Лис, а за ним и кок Грэм, со своим обычным недовольством оглядывая всех собравшихся.

– Прекрасно, все в сборе, – произнес капитан и запер дверь, предварительно проверив, не может ли кто подслушать. – Итак… – он немного задумался, выбирая, с чего следует начать. – Нужно признать, что мы оказались в плачевной ситуации. Я буду с вами откровенным, собственно, для этого мы здесь и собрались. Также, я должен быть уверен, что каждое слово, произнесенное здесь, и каждое решение, принятое в этих стенах не станет достоянием всех на корабле. Думаю, вы и сами понимаете, что это в ваших же интересах. Дела обстоят таким образом, что к сегодняшнему дню у нас есть несколько важных вопросов. Во-первых, еда. Сколько продлится штиль, известно только богам, в наших силах было добыть воду, но без еды мы все равно обречены на смерть. Грэм сообщил мне об оставшейся крупе и галетах. Я просил его сосчитать, на сколько дней этого может хватить команде. Вы сосчитали, мистер Грэм?

Все с нескрываемым любопытством посмотрели в сторону кока: после того, как двери камбуза были надежно заперты на амбарный замок, Грэм стал еще более замкнутым и нелюдимым. Через несколько дней он вообще начал спать возле двери крепко сжимая в руках заряженный пистолет.

– На два дня, капитан, – взглянув исподлобья, ответил кок.

Каждый отреагировал по-своему: Дэвери тяжело задышал, Уайт опустил голову, доктор в очередной раз поправил свои очки, а Ворон громко выдохнул и сел на тумбочку. Зато Ролан, Натан и Лис будто ожидали такого ответа. Но вот чего никто не мог ожидать, так это следующего вопроса капитана. Он крепко взялся за столешницу и сказал:

– Скольким мы должны прекратить давать еду, чтобы протянуть еще две недели?

– Так нельзя, капитан, – воскликнул изумленный Дэвери. – Вы обречете кого-то на смерть. Этого нельзя делать, это кощунство.

– Мистер Грэм, – не обращая внимания на возгласы Дэвери, продолжил капитан, – я жду ответа.

Кок закивал и зашептал что-то себе под нос, то потирая голову, то морщась от мысли, которая ему не понравилась.

– Грэм!

– Ну, двадцати пяти будет достаточно, – все-таки сообщил он через какое-то время.

– Двадцать пять? – недоуменно сказал Дэвери, пораженный одной этой цифрой. – Да как вы можете! Двадцать пять человек и вы что, все с ним согласны? – он огляделся по сторонам, пытаясь найти поддержку. Никто не отвел взгляда, но и не выказал никакого желания поддержать юношу. – Вы совсем разум потеряли? Вы собираетесь убить двадцать пять человек, просто потому что хотите есть? И как вы будете решать, кому жить, а кому умереть? Подкинете монетку или будете рассматривать, кто уже готов отправиться к богам, а кто еще побрыкается несколько дней?

Капитан ничего не ответил, вместо него Дэвери перебил кок.

– Это если с тем мясом, что вы говорили, – тихо произнес он.

– У нас еще есть…

– Мистер Дэвери! – повысил голос Натан. – Прошу вас помолчать. Вы не единственный, кто хочет задать этот вопрос. Поэтому я отвечу. Нет, у нас нет мяса… но оно будет… когда начнут умирать люди.

Авика в ужасе замерла и заметила, что Уайт рядом с ней беззвучно заплакал, стараясь моргать как можно чаще, чтобы не выдать своих слез. А Дэвери ошеломленно замолчал, до последнего не желая верить в услышанное. В гробовой тишине капитан продолжил:

– Сегодня Дэвери и Лис соберут все оружие и запрут в пороховой. Охранять его будут по очереди. Сегодня же первые десять человек не получат еды, остальным будет выдан самый минимум. Если ветра все еще не будет, то дальше мы сделаем то, что должны. Теперь больные. Доктор, у вас есть те, кто не болен, а только слаб?

Доктор сглотнул, снова поправил свои очки и скрипучим голосом произнес:

– Да, сэр, двое. Довольно крепкие малые, но у одного открытые переломы, а у другому придется отрезать ногу… Но, капитан, им нужна вода и еда, иначе организм просто не выдержит и начнется горячка.

– Хорошо, – спокойно сказал капитан. – Ролан, всех остальных больных за борт сегодня же. Этих двоих оставь в каюте.

– Это разумно, капитан, – произнес доктор, но Натан его перебил.

– Они будут в первой десятке, – хладнокровно сообщил он.

Широкое лицо доктора в этот момент неестественно вытянулось, а очки все-таки свалились с его длинного носа.

– Натан, – возмущенно обратился он. – Я никогда! Слышишь меня, я не дам этого сделать. Я давал клятву спасать людей, я заботился об этой команде столько лет, я залечивал их раны и сохранял жизни не для того, чтобы их повели на убой. Ролан, клянусь, я не подпущу тебя даже близко к моим больным. Никакой инфекции у них нет, для остальных они не представляют никакой угрозы, а как сделать так, чтобы они выжили, это уже моя забота. Ты не смеешь жарить из людей отбивные.

– Доктор, – сквозь зубы произнес капитан. – Кажется, здесь только вы с Дэвери никак не можете понять простой истины, у меня нет желания убить половину своих людей. У меня есть только одно желание – спасти тех, кого еще можно спасти.

– Как вы можете так говорить, – обратился ко всем Дэвери. – Как вы можете? Согласиться морить голодом часть команды, чтобы их съесть, а потом называть себя людьми! Вы заигрались в бога, капитан, будьте вы прокляты, да кто вам дал такое право решать, кого следует спасти, а кто не достоин вашего внимания?