К вечеру судно прошло несколько сотен миль, а возбуждение все никак не давало усталости взять свое.

Только когда стемнело на «Бродяге» зажглись огни, а ветер немного стих. Тогда и стало понятно, что они незаметно вошли в густой туман.

– Лис, – едва слышно обратился Натан к своему квартирмейстеру. – Посмотри на небо.

Тот оторвался от чистки мушкета и довольно поднял взгляд.

– Да, мы впервые за столько дней видим звезды. Красиво. Но я не думал, что ты так сентиментален.

– Ты не видишь ничего необычного?

– Ты слишком много разговариваешь с Ави, – усмехнулся Лис. – Его сказки конечно хороши, и если он, веря в это, может…

– Да нет же. Вглядись. Видишь? Это не наши звезды.

Лис хотел было возразить, но присмотревшись, понял, что его друг говорит правду. На небе не было ни одного знакомого созвездия, не было видно мерцания привычных звезд, не было ничего, что позволило бы проложить правильный курс. Он уже собирался ответить, как на мачте послышался протяжный крик:

– Остров! Там остров!

Авика крепко схватилась за резной планширь фальшборта и вгляделась в молоко над черной водой. В темноте сложно было хоть что-то разобрать. Вокруг и впереди не светило никаких огней, только звезды, да зажженные фонари на «Бродяге». Но впереди точно что-то было. Оно гигантским острым конусом возвышалось над туманом.

– Ты говорил мне, три дня, – встал рядом с юнгой Натан.

– Три, – подтвердила Авика. – Было три. Я помню. Так мне отец рассказывал. Но, может… напутал что… Это же истории, они неточные.

– Тридцать пять градусов были очень точными, – не унимался капитан. – Я бы даже сказал, слишком точными. Либо мы настолько удачливы, что промахнулись на несколько сотен миль, но все равно попали в остров, либо пора готовиться к проблемам.

Корабль встал в дрейф, и на палубе воцарилась такая тишина, что можно было услышать, как мелкие волны бьют о борт. Каждый в команде надеялся на лучшее, но не было никого, кто не сжимал бы рукоять своего меча, готовясь встретить в тумане другое судно.

Натан поднял руку, давая знак не шевелиться и сохранять молчание. А сам он продолжил пристально вглядываться, желая хоть немного разглядеть низ того самого конуса, который они дружно приняли за возвышение острова.

С той стороны не было никаких признаков жизни. Возможно, густой туман удачно скрывал любые огни, или ночь погрузила остров в сон, или другой корабль встал в такой же дрейф, или то, что было впереди, все же было необитаемым. В любом случае, эффект внезапности они потеряли еще час назад, и если кто-то желал напасть, то теперь было самое время. К тому же туман подбирался все ближе, начиная трепетно окутывать «Бродягу».

– На карте были только банки. Может, они переросли в полноценный остров, – предположил капитан, когда судно немного накренило под напором свежего ветра. – Но они точно не могли вырасти в скалу.

Ветер пришел вовремя. Он разогнал туман настолько, чтобы заметить рифы всего в одном корпусе от корабля. Однако Натан Виару не придал этому особого значения, его больше заботил звук, который он теперь отчетливо различал.

– Ты слышишь? – обратился он к Авике, продолжая всматриваться вдаль.

– Нет, сэр, – неуверенно ответила она. – Что именно?

– Как же? Этот звук… это… это, – тут глаза его широко распахнулись, словно на него снизошло озарение. – Это песня, Ави… Ты что, оглох, что не слышишь этих прекрасных слов? Этого восхитительного голоса? Боги, если эта женщина умеет такое, то нам нет смысла идти дальше. Вот мое сокровище. Я нашел его.

– Капитан?

Но капитан был не единственным, кто восторженно смотрел перед собой ничего не видящим взглядом. Авика оглянулась по сторонам и поняла, что следом за Натаном вся команда с трепетом глядит вперед, а на лицах этих изголодавшихся, уставших, но все еще невероятно сильных мужчин было столько счастья и радости, что впору было кричать о всеобщем безумии. Звук донесся и до слуха юнги, но этот звук был не прекрасной песней, о которой говорил капитан, а противным карканьем и уханьем, словно стая раненых ворон дралась с кучей чаек.

– Нимфа, богиня, душа моя! – восторженно говорил капитан, не отрывая взгляда от тумана. – Позволь мне недостойному быть у твоих ног. Я все сделаю, исполню любой твой приказ, я отдам тебе свои земли, найду для тебя все сокровища мира, только позволь быть рядом.

– Капитан! – закричала Авика.

Она схватила Натана за грудки, в ужасе тряся его безвольное тело. То, что в этот момент творилось на корабле, не поддавалось никакому объяснению: чем сильнее становились карканье и вопли на острове, тем сильнее команда теряла разум, кто-то уже бросился на колени, кто-то зарыдал, кто-то следом за капитаном молил принять его. И сколько бы Авика ни трясла Натана, тот никак не мог вернуться к действительности.

Налетел новый порыв ветра, разгоняя туман и заставляя юнгу повернуться к острову. Лучше бы она этого не делала, по крайней мере, именно такая мысль промелькнула в голове Авики, стоило ей только увидеть открывшуюся картину.

То, что они так опрометчиво приняли за остров, на самом деле оказалось кладбищем кораблей. Даже в темноте отчетливо различались десятки бортов: фрегаты, бриги, галеоны, маленькие лодки, ялики, рыбацкие шхуны, барки, драккары. Их было бесчисленное множество, и все они выходили прямо из морских глубин и возвышались над водой огромной горой. Некоторые давно прогнили, но на черных мачтах других все еще держали рваные паруса. А внизу, у самой воды, на повалившихся бортах сидели существа в два человеческих роста с метровым рыбьим хвостом, женским телом и невероятно большой круглой головой, половину которой занимала зубастая пасть. Существа раздували свои жабры как ящерицы и противно каркали, зазывая моряков.

– Красавица! – снова воскликнул Натан, выдернув Авику из оцепенения и ужаса. – Я все сделаю для тебя. Любовь моя!

– Натан! – во весь голос закричала она, продолжая трясти капитана и уверенно стоять между ним, фальшбортом и мертвыми кораблями. – Это сирены! Очнитесь же! Это сирены!

– Я убью любого, кто станет нам мешать, – он одним движением откинул от себя юнгу с такой силой, что она расцарапала руку, пролетев по палубе. – Любовь моя! Стань моей женой, и я весь мир брошу к твоим ногам!

– Все демоны, – прошипела Авика. – От недостойного ползать у ног до мужа за пять минут. Неплохое у вас самомнение, Натан Виару.

– Неужели наша любовь ничего не значит для тебя? – гордо спросил Натан. – Тогда, может, моя смерть будет хоть что-то значить!

Он подошел к планширю, точно собираясь прыгнуть за борт. С криком Авика кинулась к капитану и, схвативмертвой хваткой за талию, принялась оттягивать его от борта. К ее радости команда в этот момент только просила быть рядом, и до их желания убиться было еще время.

– Оставь меня, глупый мальчишка! – закричал капитан, пытаясь снова оттолкнуть Авику от себя.

– Это сирена! Это неправда!Идиот! Ты погибнешь!

– Ну и пусть, – не унимался капитан, – я готов умереть ради моей любви. Не стой на пути моего счастья!

– Не будь вы капитаном, я бы с радостью смотрел, как вас осчастливит этот монстр! А пока, простите, – она все пыталась оттащить Натана как можно дальше, – но… я просто обязан спасти вас… от этого неравного… брака… да возненавидит меня ваша будущая жена…

Оказывается, мужчину не так-то и просто оттащить в сторону от любимой, особенно, если он этого категорически не желает. Капитан упирался, ругался, кричал, чтобы нимфа забрала его к себе, что он готов пожертвовать всем, стоит ей только пожелать этого, что он станет ей верным мужем и защитником. В общем, он вел себя как полный сумасшедший или обычный влюбленный. А крик русалок становился все громче, призывая свою добычу и никак не желая ее отпускать.

Авика собралась с духом, схватила капитана за серую куртку и со всей силы ударила кулаком ему прямо в нос, чувствуя, как острая боль пронзила ладонь.

Натан замер. Возможно, разбитый нос – действенное лекарство от неожиданной влюбленности, потому что капитан отошел назад на несколько шагов ивстал как вкопанный, раскрыв рот в беззвучной ругани. Ладонью он потер окровавленные усы и неприятно поморщился. С командой в этот момент тоже произошли странные метаморфозы. Они перестали причитать и теперь лишь пустым взглядом смотрели перед собой.