– Хорошо, – протянула Авика, снова ничего не понимая, – я не собираюсь оставлять цветы под вашим порогом.

Лори еще раз улыбнулась и вышла из комнаты. «Какие цветы? Кому надо ей их оставлять», – подумала Ави и сразу же забыла об этом разговоре. Сейчас была более важная задача: сделать все не просто правильно, а еще и не попасться на этом. Будь ее воля, она бы в жизни не надела при герцоге женское платье. Он и так косо смотрит в ее сторону, благо хоть не может поверить в подобную ситуацию. Но что будет, когда она предстанет в подобном виде?

На кровати лежало три наряда: все до безобразия одинаковые, все полностью закрытые, все темных тонов. Благо хоть материал был легкий и хорошо подходил для погоды за окном. «Три приговора, выбирай любой», – подумала она.

Желая сделать все как можно быстрее, Авика схватила темно зеленое платье в бледную тонкую полоску и начала переодеваться. В этом хоть корсет был твердым, так что ни у кого не должно было возникнуть вопросов по поводу странностей с ее фигурой. А если и возникнут, то всегда можно соврать, что подложила что-нибудь вместо груди. Волосы, на всякий случай, она решила не завивать, а вместо этого взять небольшую летнюю шляпку, а из украшений – довольно милую брошь в виде листика. Такой наряд с одной стороны не должен вызвать вопросов у команды, а с другой – не будет пугать людей в Фаверхейме или куда там ей предстоит отправиться.

Через четверть часа, удивляясь насколько быстро она смогла справиться, Авика уже спускалась в гостиную.

Лори не соврала, там действительно собрались все: пятеро мужчин, хозяйка дома, служанка и сама девушка, почему-то в особом ожидании и нетерпении.

«Все обойдется, все обойдется», – мысленно повторяла Авика, идя по лестнице и на всякий случай, делая походку еще более мужской, а спину – согнутой. Когда же она предстала перед всеми, то искреннее недоумение читалось в их глазах. Батиста, Лори и Хас даже приподнялись со своих кресел, желая внимательнее рассмотреть Ави. Натан Виару прекратил расхаживать из стороны в сторону и взялся рукой за подбородок. Лис сидел за столом и выглядел напряженным, Ролан почесывал затылок, и только Ворон умудрился засмеяться.

– Не думал, что когда-нибудь такое увижу, – пробасил он, выдохнув. – Если бы все бабы такими были, я бы точно остался девственником.

Батиста в ужасе схватилась за сердце, а ее глаза приняли форму двух гелатов.

– В принципе, – протянул Хас, в отличие от Ворона он еще пытался подбирать слова, – что-то в этом есть. Но ты не пробовал это… – он поднял ладони на уровень груди, – чего-нибудь туда вложить. Чтобы… простите, дамы… увеличить… – он выжидающе посмотрел на Авику, – ну чтобы сиськи были!

Еще раз схватиться за сердце Батиста не могла, но смогла в ужасе прикрыть рот рукой. Хотя будь хозяйка дома действительно оскорблена подобными высказываниями, она бы непременно вышла из комнаты или выгнала бы постояльцев. Батиста этого не делала, а значит, либо она была слишком заинтригована подобной легкой шалостью, либо в свое время слышала и не такие выражения от мужчин.

Авика склонялась ко второму. А в мыслях уговаривала себя молчать и никак не реагировать. Хотя единственное, чего она так страстно желала в этот момент – это взять у Муски мушкет и пристрелить бывшего священника и вора ко всем чертям. А вместе с ним и Ворона, да и любого, кто хоть что-то еще скажет. Разоблачение? К демону разоблачение! Перестреляет всех!

Она взглянула на герцога. Тот не шевелился и был необычайно серьезен.

– Простите, – быстро произнес он, встретившись с Ави взглядом, – мне необходимо выйти.

Поспешный уход Натана не остался незамеченным. Но если Батиста, ее дочь и служанка не посчитали, что это может быть хоть как-то связано с мальчиком в женском платье, то Авика жутко испугалась. Внешне это никак не проявилось, однако внутри ее тела разливался дикий жар, словно раскаленный металл прислонили прямо к груди.

Впрочем, она не единственная, кто заподозрил неладное. Лис недоверчиво проследил за Натаном, затем выжидающе посмотрел на нее, извинился перед всеми и быстро покинул гостиную.

Долго искать герцога не пришлось. Натан Виару сидел на лестнице у входа в дом и пристально разглядывал холм в миле от их временного жилища. Лис прекрасно знал, что герцог ничего не слышит и не видит в таком состоянии, поэтому специально закашлялся, подходя ближе.

Подобное они уже проходили. Много раз. И каждый раз все плохо заканчивалось. Сперва это была какая-то крупная неудача, затем еще одна, и еще. Натан держался, шел напролом, поддерживал боевой дух своих людей, не показывал никому своих слабостей. А затем случалось что-то незначительное, неважное, на фоне остального настолько мелкое, что не стоило и внимания. Но для капитана это было вместо спускового крючка. И он сам того не подозревая, отчаянно начинал искать смерти. Самой мерзкой, глупой и никчемной смерти, которую можно представить.

Искал ее в кабаках, на неспокойных улицах различных городов, в притонах, курильнях и в объятьях дешевых шлюх, которые с радостью указывали на него грабителям и наемникам. Возможно, в Таршаине его и могли считать добродетельным мучеником, но он никогда не был образцом добропорядочности и непорочности. Напротив, казалось, по нему и стоило составлять книгу всех пороков с подробным описанием.

И все же было в герцоге что-то, что заставляло людей следовать за ним. Отказываться от прибыльных и не хлопотных работ, бросать дома и семьи, не сидеть на одном месте, а собираться и отправляться в путь. Или то просто люди были такие? Лис не знал. Он каждый раз ловил этот момент, и каждый раз помогал как мог, и также как и другие собирался по первому зову. А когда Натан вернулся в герцогство и занялся делами, Лис поймал себя на неприятном ощущении пустоты и утраты чего-то важного в его жизни. А потом Натан снова позвал. И не было даже мысли сказать «нет» капитану.

– Что произошло? – он сел рядом, стараясь не смотреть на Натана.

– Это личное, – твердо ответил герцог.

– Ха, если все, что случилось с нами за эти годы – не личное, то я искренне не понимаю, что вообще делаю в этом богом забытом месте.

– Это другое.

– Натан, если ты не можешь сказать другу что-то личное, то какой смысл вообще заводить друзей? Да и мы не в том положении, чтобы хранить друг от друга даже самые сокровенные секреты. Время, местность, люди, эти странности – здесь все играет против нас. И наши секреты могут слишком дорого стоить. Поэтому я повторю вопрос. Что произошло?

– Скажи, – после небольшой паузы обратился к нему Натан, – что ты делал, когда я вернулся в Таршаин? Все эти годы, чем был занят?

Лис ответил не сразу, за те годы с ним многое приключилось, рассказывать обо всем – ночи не хватит.

– Перебрался от Норгала и его семьи. Снял крохотную комнату возле скотобойни. Заделался картографом. Ты же пойми, с таким лицом лучше лишний раз на глаза никому не показываться, одна только радость – люди, когда иду, дорогу уступают. Видел взгляды Батисты, ее дочери и служанки? Могу сказать только, что поражаюсь их воспитанию. Это были самые невинные взгляды за всю мою жизнь.

Он не стал говорить, что всеми силами пытался спрятаться, забиться подальше. Чтобы тот, кто был рядом столько времени, его не нашел.

– Подожди, а деньги, которые мы получили? Земля? – недоуменно спросил капитан. – У тебя точно хватало на большее… и барон тебе в карты полностью проигрался.

– Так повесился барон. Проиграл все. Мне землю отписал и повесился. Не выдержал такого позора перед семьей. И ты действительно думаешь, что я поехал бы на эти земли жить? В общем-то, и денег большая часть туда ушла. Не земля, а бездонная бочка какая-то. Управляющего нанял, пусть он и разбирается. Может, лет в шестьдесят, если доживу, туда отправлюсь. А нет, так пропади оно все. Что мне на этих землях делать, Натан? Своей рожей крестьян пугать? Там где я живу, хоть уже привыкли, а эти еще инквизиции нажалуются, – с иронией в голосе произнес он, а потом значительно тише добавил: – Да и не мог я от Норгала далеко уехать.