Когда он удалился, Кейт сказала:

— Были времена, когда подобное авторитарное поведение очень злило меня. Сейчас же я смотрю на это совсем по-другому. Беда моя в том, что я воспитывалась отцом, который считал, что мужчины — это боги, а женщины — их рабыни. Только в сорок пять лет я смогла без предубеждения взглянуть на мужчин.

Кресси очень хотелось спросить ее о молодом человеке с фотографии, но она знала, что момент неподходящий. Вместо этого она поинтересовалась у Кейт, почему та решила жить до конца своих дней на Мальорке.

— Потому что двадцать восемь лет назад здесь можно было прожить очень недорого. Ну и, конечно, красота природы, прекрасный климат и уединение. Испанцы очень хорошо относятся к пожилым людям, и их собственные пенсионеры живут прекрасно. Однако моя пенсия и денежные сбережения тают на глазах. Господи, даже не знаю, на что я буду существовать, если протяну на этом свете еще лет десять, — она задумчиво посмотрела на Кресси. — Ты даже представить себе не можешь, как быстро проходит жизнь, Крессида. Возьми от нее как можно больше, пока ты молода и красива. — Словно прочитав мысли Кресси, она продолжила: — Ты не считаешь себя красивой, правда? Я тоже тебя разглядела не сразу, но теперь вижу: ты наделена нетрадиционной красотой, но лишена темперамента. Вероятно, в детстве тебя слишком подавляли мать и сестры.

— Я бы так не сказала, — возразила Кресси. — Хотя очень тяжело быть единственной дурочкой в гениальном семействе.

Кейт засмеялась своим хриплым прерывистым смехом.

— Может, в каком-то смысле они и умные люди. Но, как я поняла из рождественского письма Пола, твои сестры запутались в жизни, как когда-то имела несчастье запутаться и я. С твоими родителями та же история. Неустанная работа и беготня по приемам просто-напросто маскировка для взаимного отчуждения. Сомневаюсь, что они счастливы... У тебя есть молодой человек? — вдруг поинтересовалась Кейт.

— Нет.

— Это хорошо.

— В каком смысле?

— Ты можешь без помех наслаждаться своим чувством. Любовь, если, конечно, ее объект — человек подходящий, это одно из величайших благ человеческой жизни.

Кресси не могла с этим спорить и сказала:

— Ну, ведь Николас — это объект неподходящий. Любить человека, который никогда не ответит тебе взаимностью, значит носить в сердце боль и страдание.

— А почему ты думаешь, что он тебя не полюбит? По-моему, он уже по уши влюблен.

— Желание завести роман и любовь — это совершенно разные вещи.

— Все равно вы движетесь в правильном направлении. Тем более сейчас он в том возрасте, когда мимолетные увлечения теряют свою привлекательность и мужчина стремится к серьезным отношениям. Не исключено, что он подумывает о наследнике.

Кресси уже собиралась возразить, но тут услышала звук приближающихся шагов Николаса. Принесенный ужин оказался необыкновенно вкусным, к тому же на больничном подносе красовался бокал вина. Внимание посетителей растопило угрюмость старой дамы. Они оставили Кейт в прекрасном настроении.

— Еще слишком рано, чтобы ехать домой. Давай немного погуляем по городу? — предложил Николас, вернув в ресторан посуду, столовые приборы, а также корзины, в которые был упакован их ужин. Кресси с удовольствием согласилась на то, что называлось paseo— вечерние гуляния местных жителей. В зависимости от возраста одни демонстрировали обновки, другие — младенцев, третьи выискивали в толпе потенциальных друзей или подружек или играли с чужими детишками. Конечно, были и такие, что сидели на скамейке или раскладном стуле молча, наблюдая за происходящим, кто с любопытством, а кто с полным безразличием.

Кресси была рада возможности почувствовать себя частицей этой живописной толпы, но поведение Николаса ее слегка удивило. Она думала, что сразу же после ужина Николас повезет ее обратно в поместье, чтобы продолжить начатое днем в коттедже Кейт. Однако он явно не торопился. Они поглазели на витрины, потом Николас представил ее нескольким знакомым, встретившимся по пути, который привел их в кафе, где они посидели некоторое время за чашечкой кофе, наблюдая за прохожими. Кресси тем временем размышляла о призыве Кейт пользоваться своей юностью и красотой. Ей и впрямь недоставало темперамента, чтобы пронестись по жизни, не боясь отчаянных поступков. Это просто не заложено в ее природе.

По дороге в поместье они преимущественно молчали. Николас казался немного угрюмым. Возможно, он думает о своей книге, а не о лишенной темперамента спутнице? — задалась вопросом Кресси. Жаль, конечно, но она не знала на него точного ответа. Залитый лунным светом черно-серебристый пейзаж за окошком, как ни странно, стал для нее более родным, чем место, где она прожила всю свою жизнь.

Она внезапно вспомнила о статье, которую недавно прочитала в газете и даже сохранила в папке с заинтересовавшими ее вырезками. Заголовок звучал так: «Епископы разделились во мнениях».

В статье излагалось интервью с двумя супружескими парами, одна из которых жила вместе еще до замужества, а другая сохранила платонические отношения в течение всех восьми месяцев до регистрации брака. Последнюю пару вовсе нельзя было назвать занудной. Их решение не спать друг с другом до брачной ночи импонировало Кресси, ибо подтверждало ее собственные взгляды. Хотя сейчас она уже не была уверена в их правильности.

Казалось маловероятным, что Николас когда-нибудь осчастливит ее браком. Настоящее положение дел представлялось Кресси так: сейчас или никогда. Неужели она могла допустить, что состарится, так и не узнав, что такое экстаз, привкус которого она ощутила сегодня днем? Машина уже въехала в ворота дома, а Николас по-прежнему оставался угрюмым. Он остановил машину и пошел запирать замок на воротах усадьбы. Фонари при въезде горели ярко, но их свет не достигал дома, который виднелся вдали темным силуэтом на фоне ночного неба.

Она знала, что этот вид навсегда сохранится в ее памяти: пальмы, неровные контуры крыш и, конечно же, темные заросли олеандра с белыми цветами, мерцающими в лунном свете.

— Завтра, если хочешь, я попрошу знакомого строителя взглянуть на коттедж Кейт, — сказал Николас, снова садясь за руль. — Но тебе, наверное, надо посоветоваться с отцом. Позвонить ему утром. Не стесняйся пользоваться телефоном.

— Спасибо... и еще раз спасибо за ужин. С Кейт это просто сотворило чудо.

— Кейт — интересная женщина, очень далекая от образа боевой феминистки, как ее и по сей день изображают в газетах. Она куда интеллигентнее и сложнее.

Когда они подошли к саду, Николас добавил:

— Сегодня я собираюсь поработать ночью, так что, возможно, за завтраком мы не увидимся. Позвони отцу в любое удобное для него время.

Несколько минут спустя он пожелал Кресси спокойной ночи и поднялся к себе.

* * *

Ранним утром Кресси проснулась, почувствовав, что замерзла. Она поняла, что поднялся сильный ветер, и встала с постели, чтобы закрыть форточку и взять еще одно одеяло, лежавшее на диване. Перед тем как снова юркнуть в постель, она тихонько приоткрыла дверь — посмотреть, нет ли света под дверью Николаса в дальнем конце коридора.

Накануне вечером она минут десять промешкала внизу в поисках чтива, а проходя мимо его комнаты, уже слышала попискивание компьютера.

Теперь же коридор был погружен во мрак, но, возможно, Николас закончил работу совсем недавно и только-только лег в постель, которую Кресси почти уже согласна была разделить с ним.

Она взглянула на часы. Скоро рассвет.

* * *

Позвонив утром отцу, Кресси сказала:

— Папа, перезвони мне, пожалуйста. Мне нужно поговорить с тобой, но я звоню по частному телефону.

После разговора с отцом Кресси решила немного поплавать. От ночного ветра не осталось и следа. Несколько похожих на коробочки хлопка облаков медленно плыли по бескрайнему океану голубого неба. Наступал еще один ясный день.