Ангел просыпается.

Дурацкий сон… Как же она не любит такие сны…

И не толпа ее сейчас испугала сильнее всего. Нет, вовсе не толпа… Они ведь не обращали внимания на ее Крыло.

Хуже всего было то, что Медведь не слышал ее. Она не могла дозвониться, докричаться, дотянуться до него.

Нет… Хуже всего то, что она и в реальности не может ничего этого сделать.

Вот настоящий кошмар.

Ее мобильный давным-давно разрядился, а в этом уединенном селении не было никакого источника электричества, куда уж там – мечтать о настоящей розетке… Здесь даже лампочек не было. И вентиляторов…

Словом, телефон зарядить она не могла. Об интернете и электронной почте и говорить нечего. Обычные письма? Но кто их отправит? И куда ей их слать? Где он сейчас? Вернулся ли в их дом? Остался ли в той квартирке, в том сером городе, где она бросила его? Вряд ли… Продал их квартиру и уехал? Наиболее вероятно… И где ей его искать? У родителей? Возможно… Но что он им тогда сказал? Что она его бросила? Правда. Что она умерла? Почти правда.

Ангел пошевелила рукой, и тут же плечо и шею пронзила резкая боль. Сейчас она впервые осмысленно пожалела, что не сломала Крыло при падении. Как бы это все упростило… Особенно, если бы перелом оказался серьезным, сложным, невправляемым… Чтобы кости раздробило, растерло в порошок, чтобы ничего нельзя было восстановить, чтобы оставалась только операция, только ампутация…

Ангел испугалась своих мыслей. Пока Крыло – часть ее самой, она не должна…

А, к черту. Никому она ничего не должна. И чего она недолжна делать, даже она сама себе не должна диктовать. Не обязана.

Если бы Крыло исчезло, она бы стала свободна. Она бы стала не нужна. Ее бы отпустили.

Но одна она это все равно не провернет… Если попробует откуда-нибудь прыгнуть, инстинкт самосохранения не даст приземлиться на Крыло – слишком много мелких косточек, слишком все хрупкое… Да и духу попросту не хватит – шагнуть в пустоту. Одной. Пусть и не в очень глубокую пустоту.

У нее был один случайный шанс – и она сломала не то, что было нужно. Совсем не ту кость…

Теперь придется идти долгим путем. Только и всего.

Ангел встала и вышла на солнце. Жизнь в деревне уже вовсю кипела, стряхнув остатки сна. И Ангел должна была как можно быстрее стать ее частью

Ее органичной, лингвистически-идентичной частью.

Завтрака ей еще не приносили, и Ангел расценила это неплохим предлогом, чтобы подойти к центральному костру и там прибиться к какой-нибудь группе людей.

Женщин, конечно же.

Вот они. Перебирают фрукты. Идеально. Заодно решится и вопрос с завтраком. Пусть и побочный, но весьма насущный вопрос. Желудок, измученный нервным сном и постоянными душевными метаниями, возмущенно заворчал. Он уже давно проснулся. Похоже, раньше самой Ангела, и теперь требовал еды.

И Ангел отправилась на поиски пищи для тела – и мозга.

Первый шаг всегда самый сложный… Едва переступив порог своей хижины, Ангел сразу же дико захотела вернуться туда и забиться в самый дальний угол – так ей стало страшно.

Она никогда особо хорошо не ладила с людьми, а тут еще и языковой барьер… Ангел боялась, что ее отвергнут. Боялась стать изгоем. Даже несмотря на Крыло, гарантирующее ей здесь особенный статус.

Да и что, кроме Полета, она здесь совершила такого уж выдающегося, чтобы ее ценили и уважали? Ровным счетом, ничего. Поэтому она боялась вдвойне.

Вдруг они думают, что она зазналась? Что раз такая вся из себя особенная, то и знать их не хочет и оттого сторонится? Вдруг они решат теперь ей назло ее игнорировать?...

Нет, серьезно, она сейчас развернется и сбежит…

Но это никак не поможет ей вновь отыскать Медведя.

Ангел закусила нижнюю губу, и решительно двинулась вперед.

- Эм-м-м… Привет!

Она весело помахала рукой. Деланная веселость, конечно, но с чего-то надо начинать, а с такими нервами, как у нее, это уже подвиг.

Три женщины мгновенно перестали делать то, что делали – и подняли на нее глаза в немом изумлении. Черт… Может, она не должна была с ними разговаривать? Может, есть какой-то запрет, или что-то вроде…

И тут та женщина, что стояла у костра, подкидывая в него хворост, улыбнулась ей.

- Намаскара!

Приветствие? Она и правда с ней сейчас поздоровалась?

Ангел решила рискнуть.

- Намаскара.

Уже все три женщины улыбались ей. Одобрительно, приветливо… Дружелюбно. Получилось…

Седая женщина, сидевшая с полусплетенной корзинкой на бревне, подвинулась, жестом приглашая Ангела присоединиться, и вновь ободряюще улыбнулась. Какие же у них яркие улыбки… Ангел осторожно опустилась на краешек бревна. Чего она опасалась? Она и сама не знала… Тепло… Как-то по-доброму светит Солнце. День зеленый и приветливый.

В такой день просто никак не может произойти что-то плохое.

Ангел собралась с духом – если она хочет научиться разговаривать, то нужно начать разговор, нужно показать им, чего она хочет…

Прикоснулась ладонью к груди – в фильмах про индейцев всегда так делают…

- Я – Ангел.

Она и не подумала называть свое настоящее имя. Она была Ангел. Она хотела ей быть. Под именем, данным ей Медведем, она хотела жить. Поэтому только оно было сейчас правильным именем.

Женщины кивали, улыбались. Она повторила попытку.

- Ангел.

Та, что помоложе, казалось, начала что-то понимать.

- Савитри.

И тоже приложила руку к груди.

Потрясающе… Ангел чуть не задохнулась от восторга. Она начала общаться! И пусть это всего лишь самый первый, самый мелкий шаг, победа сейчас казалась невероятно близкой и осязаемой…

- Эмм…

Нужно было как-то продолжать, и она осмотрелась по сторонам. Что бы такое…

Живот громко заурчал.

Ангел от неожиданности прижала здоровую руку к себе, пытаясь задавить страшный звук. Новые подруги рассмеялись. Ангел тоже улыбнулась. Это был легкий смех, не злой, а такой добрый и теплый… Как она истосковалась по тому, чтобы быть частью такого смеха…

- Есть хочется. Голодная.

И Ангел показала пальцем в рот и потерла живот ладонью. Ну а как еще это объяснить?

Женщины закивали. Поняли.

Савитри отступила в тень и вынула из огромной крытой бочкообразной корзины яблоко.

- Сэбу.

- Сэбу?

- Сэбу.

И она вновь улыбнулась. Ангел благодарно приняла спелый плод и вгрызлась в него зубами, повторяя про себя оба новых слова, лишь бы не забыть… Намаскара, сэбу, намаскара, сэбу, намаскара…

Яблоко давно было съедено, а Ангел так и осталась сидеть в новыми подругами, с новыми учителями. Пока она плела свою первую кривую корзинку (ну а что еще может выйти, если рабочая рука лишь одна?), она выучила еще несколько слов. Свальпха– мало, хала– много, ондху– один, кхали– пустой, кетта- плохой (это про ее корзинку… здесь и без слов все было понятно), олле– хороший (это корзинка Балы, куда ровнее и изящнее), кашта– сложно, сулабха- просто…

И потихоньку ей стало казаться, что и выучить новый язык для нее сулабха, что не будет никаких проблем… Да, она еще и не приступала к предложениям, связным фразам, но ей вполне хватит и отдельных слов. Ни на минуту Ангел не забывала о том, для чего это все делает. И понемногу начинала вытягивать из трех женщин именно те слова, которые ей были нужны. Перемежая их посторонними, которые и не старалась запомнить. Они были нужны лишь для видимости. Чтобы они не догадались.

Чтобы Крылатый не догадался.

Весь день он ходил где-то неподалеку. Ангел не видела его, но чувствовала волны чего-то недоброго, расходящегося от него во все стороны. Он все еще злился.

Но увидев ее здесь, среди людей, он еще больше напрягся… Ангел знала. Он может ее раскусить. Он уже наверняка что-то заподозрил. И ей придется приложить все силы, чтобы убедительно сыграть свою роль…

- Что ты тут делаешь?