Попыталась улыбнуться. А старик окинул ее тощую фигурку, замотанную непонятно во что, долгим-долгим взглядом…
- С ветерком, говоришь?
Ангел кивнула.
- А не окоченеешь?
- Нет, нет, все нормально будет, правда.
Снова попыталась улыбнуться.
- Ну давай, что уж… Раз так хочется. Только кур не вздумай выпускать.
Старик выпрыгнул из машины, обошел ее – и опустил заднюю часть кузова, помогая Ангелу забраться внутрь. Почти все пространство было забито небольшими клетками, в каждой из которых томилось по три-четыре птицы. Когда Ангел нашла уголок и неловко присела, они разом притихли и уставились на новенькую. Видимо, почуяли в ней свою. Пернатенькую.
- Ну что, удобно тебе так?
Ангел неуверенно кивнула и вновь выдавила из себя улыбку.
- Да, спасибо вам огромное.
- Ну смотри…
На этом дед вернулся в кабину и перестал обращать внимание на странную попутчицу. Мало ли, какие люди на дорогах попадаются.
Лишь бы кур не передушила.
39.24
Ангел ужасно замерзла. Пока они ехали, у нее затекло все, что только могло, плюс нещадно ныли уши и пальцы… И нос она тоже, кажется, отморозила… Встречный ветер кусал щеки, и поэтому сейчас, глядя в зеркало, она видела лишь покрасневшее раздувшееся чудовище.
И холод никак не отступал.
Ангел уже двадцать минут, наверное, провела в торговом центре, но все еще не могла согреться. Слишком долго находилась на улице, на ветру, на морозе… В городе снега тоже не было. Но было дьявольски холодно.
Дед довез ее до сельскохозяйственного рынка – куда, собственно, и вез своих кур, - а уже оттуда Ангел добрела до этого дешевенького магазина. Почему-то в любом городе есть такие. Ангел всегда думала: кто вообще станет покупать вещи в подобных местах? Цены ниже, конечно, но вот одежда… Бесформенная, кричащих красок, немыслимых сочетаний… Но сейчас она была здесь – и ей было все равно. Ей было нужно одеться теплее.
Возможно, конечно, она могла бы просто поехать домой, сразу, ей даже казалось, что ключ от их квартиры лежит где-то в ее чемодане… Но… А вдруг нет? И вдруг Медведя там нет? А если есть – вдруг он выгонит ее обратно на мороз? Нет, утеплиться было необходимо. Жизненно необходимо.
Черт, какой же это был контраст с ее теплыми тропиками, с нежным солнцем и неустанным шелестом листвы…
Здесь же время от времени начиналось подобие дождя, обращающегося в колючую пыль и жалящего кожу. И этот ветер… Он не прекращался.
По телу Ангела вновь пробежала волна холодной дрожи. Уже особенно не выбирая, она схватила огромную вязаную шапку с длинным гномьим колпаком и помпоном на конце. Ну и пусть смешно. Сейчас ей нужно было тепло. Под стать шапке нашлись и варежки – красные с синим, в клеточку. Черт побери, ну кто делает варежки в клетку? Но какие же они теплые…
В том же магазине Ангел отыскала длинный вязаный кардиган и плотную коричневую шаль. Так будет нормально… Не совсем хорошо, но нормально. Пальто ей сейчас не померить, причем повсюду уже сплошь зимние вещи, да и нужно поскорей здесь закругляться – на нее уже стали очень косо смотреть… Когда Ангел достала деньги из пластикового пакета, презрительные лица продавцов стали еще презрительнее… Не беда… Главное, поскорее уйти отсюда.
Ангел почти бегом вырвалась на улицу. Да, теперь ей было теплее… Она оделась прямо там, в магазине, прямо с ценниками… И ничего. Подогнув бумажки внутрь, она очень надеялась, что никакой полицейский ее не остановит и не обвинит в воровстве. У нее, конечно, есть чеки, но не стоит лишний раз рисковать…
А вот теперь на автобус. Ангел только сейчас, слегка отогревшись, поняла, что находится в своемгороде. Что каждая улица ей здесь знакома. Что она знает, по каким маршрутам ходит транспорт, а какие светофоры неадекватны. И хотя ее здесь не было несколько месяцев, ровным счетом ничего не изменилось.
Только осень сменялась зимой.
Ангел довольно долго простояла на остановке, не решаясь сесть в автобус. Вдруг бы ее высадили?
Хотя она и не выглядит, как бомж – вещи на ней новые и чистые… Зато на цыганку теперь еще больше похожа. Ведь цветные платки она так и не сняла, теперь они торчали из-под кардигана А ниже юбка. А ниже – джинсы и кроссовки. Боже, до чего убогий вид… Ангелу было стыдно. И потом… Вдруг ее кто-нибудь узнает?
Но идти пешком было далеко, а ветер никак не унимался. И снова началась эта жалящая пыль… Пришлось рискнуть. Кондуктор взяла деньги, отдала билетик – и ушла. Села на свое место с журналом. И больше не смотрела на Ангела. Видимо, привыкла ко всяким чудикам, катающимся на автобусе… А кроме них двоих здесь больше почти никого и не было. Влюбленная парочка в уголке на задних сидениях. Уткнувшийся в телефон подросток. Вот и все, собственно. И никому до нее не было дела.
Ангел спокойно доехала до своей остановки.
И вот тут стало по-настоящему страшно.
Она вырвалась из Деревни в горах, избавилась от Крылатого, пережила экстремальную высадку с самолета, - а теперь боялась пройти последние метры до дома.
Потому что она не знала, что там ее ждет. И ждет ли что-то вообще. И не знала, какая из двух перспектив пугала ее больше.
Таща за собой чемодан, едва переставляя ноги, она добралась до своего двора. До своего дома. До своего подъезда.
Домофон.
Понадобилось несколько минут, прежде чем она смогла набраться мужества, отдышаться и поднять дрожащий палец к кнопкам. В варежке ничего не получалось, и она ее стянула, едва не уронив. Да и уронила бы – какая разница? Сейчас не это ее беспокоило.
Сердце колотилось. Палец прикоснулся к ледяному металлу. Нажатие… Еще одно. И еще… И вызов… И долгие, протяжные, заунывные звуки звонка… Раз… Два… Три… Четыре… Сейчас они отключатся – и все будет кончено… Его там нет.
- Да?
Господи! Ангел отшатнулась от домофона, словно тот попытался ее укусить.
- Кто это?
Рот открывался и закрывался впустую, она не могла выдавить ни звука.
Он сейчас повесит трубку! Он больше не ответит, сочтет баловством каких-нибудь недоразвитых хулиганов!
- Я! Это я!
Ангел бросилась вперед, но шипение интеркома уже оборвалось. Он не слышал… Он наверняка не услышал ее… Но вдруг? Она должна набрать номер еще раз. Он там! Он здесь! Прямо здесь, и ей нужно все-ничего…
- Да?
Голос его уже звучит осторожно, настороженно… Он слышал ее…
- Это я. Я вернулась.
Он не ответил. Мучительное долгую минуту между ними висели тишина и этажи. Но вот раздался резкий писк – Ангел дернула за ручку и распахнула дверь. Втащив чемодан за собой в лифт, она нажала на нужную кнопку и понеслась вверх. Лифт полз, а она неслась, подгоняя его, подзадоривая, умоляя двигаться быстрее… Но вот двери открылись. А она не спешила выходить. Вдруг снова стало как-то страшно и неуютно…
Но что за глупости, он же уже впустил ее! Едва успев остановить рукой закрывающиеся створки лифта, она все вышла.
Ее дверь… Их дверь. Дверь их квартиры, их дома…
А что, если он там с другой? Она же сбежала, оставила его, бросила, он вполне мог… Эта мысль внезапной болью резанула сердце Ангела. Она показалась настолько правдоподобной, что захотелось развернуться и уйти.
Но дверь распахнулась. Он стоял на пороге и смотрел на нее.
- Господи, на кого ты похожа?
Ни улыбки, ни смешка. Констатация фактов.
Тишина.
- Проходи.
Она зашла и, пока Медведь запирал дверь, посмотрела в зеркало. И верно, чучело… С обветренным лицом цвета непонятно чего и в диком одеянии… Не лучший видок, чтобы просить любимого простить ее… Но выбора не было. Как уж есть.
Когда он, заперев дверь, протискивался мимо нее в коридор, она быстро глянула вниз – нет, здесь только его обувь. Никаких женских сапог. Ничего. Хотя это не значит, что ее и вовсе нет…
И только теперь Ангел подняла глаза на него. Только теперь отважилась рассмотреть его.
Медведь не изменился. Почти. Он был все так же чертовски красив… Не идеал мужчины, но для нее – самый прекрасный… Достаточно высокий, достаточно мускулистый. Он ей подходил. И он был ей нужен. Ей с ним было удобно и спокойно. И еще – она любила его. И сейчас сердце сжалось при виде того, какие густые тени скопились у него под глазами. Он явно недосыпал, нервничал, слишком сильно и много переживал… Ангелу стало стыдно. Это все ее вина… И эта боль в глазах. И эти опущенные плечи…