- Ну… как ты?

Боже мой, неужели, это все, что она может из себя выдавить?

- Как я? Тебе серьезно интересно?

Ну вот… Он включил сарказм… Ну и пусть… Заслужила…

Ангел кивнула, да так и не подняла головы.

- Просто замечательно. Лучше всех, на самом деле. Любимая бросает меня накануне так и не состоявшейся свадьбы, чтобы непонятно с кем лететь непонятно куда и непонятно зачем. Я вообще не возражал, все чудесно ведь. Лишь бы ейбыло хорошо.

- А если… если ей не было хорошо?

Рискнула поднять глаза.

- Ну как же так? Она разве не получила то, чего хотела?

- Нет… Не совсем…

- Ах, не совсе-е-е-ем, ну что ж, я сочувствую. И правда, очень жаль.

Ангел молчала. Что она могла возразить ему? Что могла сказать? Он был прав. Она не права. Она ошиблась. Сейчас она отчетливо понимала, что все ее полуответы на полувопросы не имели никакого смысла. Они не стоили ее жизни с Медведем. Судьба там или нет – а она не должна была уезжать.

Мысли и слова путались в голове, было сложно собраться… Было сложно даже смотреть на него. Непонятно, почему, но на Ангела накатила волна кошмарной усталости. Стало тяжело дышать. Воздух казался слишком влажным. Слишком тяжелым. В глазах темнело…

40

Медведь стоял у окна и смотрел на спящую Ангела. В себя она толком пока так и не приходила, температура держалась… Когда она вот так просто взяла и рухнула в прихожей, он едва успел подхватить ее. Конечно, он еще злился, он и не думал переставать злиться на нее – но он все-таки был врачом, а она явно была больна. Он разул и раздел ее – господи, ну как она одета!? Мало того, что нелепо, так еще и легко до безобразия! Неудивительно, что подскочила температура… Куда ее вообще понесло в таком виде? Хотя куда – понятно… Но вот откуда?

В итоге он дал ей жаропонижающее и уложил в кровать. В их кровать. И укутал одеялом. Их большим, общим одеялом.

И теперь стоял у окна и смотрел, как она спит. Как мерно вздымается ее грудь. Как трепещут веки и ресницы. Как иногда сжимаются пальцы.

Просто не верилось, что она снова здесь.

Зачем она вернулась? К нему? Что, наигралась, отдохнула – и все? Домой захотелось?

Черт побери, он дико злился. Вот она сейчас лежит перед ним, такая беззащитная, больная, а он не может ее полноценно жалеть. Раньше, чуть только у нее закружится голова, он ни на шаг не мог от нее отойти, опекал и заботился, пока не проходили малейшие признаки недомогания, а теперь…

Ну да, выйти из комнаты он по-прежнему не может… А тогда так ли уж сильно все изменилось?

Ангел застонала во сне и попробовала перевернуться на спину, но, наткнувшись на Крыло, перекатилась обратно на левый бок.

И как она с ним живет все это время? Неужели привыкла?

Медведь подошел поближе.

Он так его и запомнил. Покрытое перьями, огромное… Настоящее Крыло. Но у человека… Это по-прежнему не укладывалось у него в голове.

Медведь протянул руку – мягкое… Такое же мягкое, как и тогда… Нежное…

Но он помотал головой, отгоняя наваждение. Он ведь зол на предательницу. Он не должен ее касаться. И уже отведя руку в сторону, Медведь заметил пару мелких перышек, плавно слетавших с его ладони на белизну простыни. Что это? Он их выдрал? Но она бы заметила, наверное… Ведь это же больно… Когда Халат выдрал у нее перья, она же вскрикнула, а сейчас даже не пошевелилась во сне…

Медведь пригляделся внимательнее – и верно… некоторые перья торчали из Крыла под каким-то странным, неестественным углом. Прикоснулся. Несколько перышек отпали… Она что, линяет? Но разве у птиц такое бывает? Он думал, они не как шерсть, постояннее… Уже увереннее провел рукой по всему Крылу, ероша перья. Ангел заворочалась, на грани пробуждения, а под рукой Медведя пошел настоящий снег.

Он нахмурился. Что бы это ни было, оно не казалось правильным. Хотя о чем можно говорить относительно девушки с Крылом вообще? Каким образом это в принципе может быть правильно?

Вероятно, на перья повлияла жуткая сдавленность – кто знает, сколько времени Крыло провело под одеждой, в неестественно сжатом состоянии… Или холод. Или и то, и другое. Или вообще стресс. Или бог его знает… Тут ни в чем нельзя быть уверенным. Все слишком нереально. И неправильно.

Медведь аккуратно смел перья в ладонь, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Она так и не проснулась. У него есть время немного подумать.

На кухне он выбросил перья в мусорное ведро, включил электрический чайник и встал у окна.

Почему она вернулась?

Что там случилось? Что изменилось? Почему это он вдруг стал достаточно хорош для нее? Хотя… Она же и не говорила, что вернулась к нему. Может, ей просто некуда было больше податься. А учитывая ее обстоятельства… Да, некуда.

Медведь уже давно вернулся в их общий дом. В конце концов, это его квартира, а Ангел его бросила. Он и дня не стал ждать в том сером городе. Она уехала – и пусть. Это ее проблемы. Ее выбор. Как угодно.

Его снова приняли на работу – засчитали пропущенные дни отпуском, который не оплатят, – но взяли обратно… Так что все входило в свою колею. Вот только возвращался он по вечерам в пустую темную квартиру. И пока он шел по холодным улицам, пропитанным дождем, его не согревала мысль, что чье-то сердце бьется где-то впереди, ожидая его. А так все было в порядке.

На работе знакомым он сказал, что расстался с ней. Это объясняло и резкое увольнение-отпуск. Нервы не выдержали. Пытался все исправить. Пытался забыться. Не все ли равно? Главное, что больше никто ни о чем не спрашивал. И можно было не бояться снова разговаривать с людьми – ведь ему стало нечего скрывать.

И вдруг – ее голос в трубке домофона. Она на его пороге… Вернулась. Все та же – и такая чужая. Он не знал, что думать. Он не знал, что должен чувствовать.

Знал, что должен злиться. Что хочет злиться. Но знал также и то, что это правильно, что она снова здесь.

Хоть он и научился обходиться в одиночку, только сейчас он снова начал чувствовать себя целым. Сейчас, когда она спала за стеной. В их постели.

Даже не смотря на то, что она предала его.

Но зачем же она вернулась?

Хотя какая разница… Она вернулась. Это факт. И с этим теперь придется разбираться.

Медведь залил чайный пакетик кипятком и сел за стол. Даже цвет занавесок на окне стал казаться ярче. Когда она вернулась.

41

Ангел проснулась. Попробовала сесть, но резко закружилась голова. Полежала. Не смогла сообразить, где она. Попробовала сесть, уже медленнее. Голова все равно кружилась, но уже было не так плохо.

Она в своей спальне. В ихспальне. Что она здесь делает? Она помнит только коридор и… и все. Откинула одеяло, спустила ноги на пол. Ковер. Она его так отчетливо ощущала… Потому что была босиком. И без штанов. В одних трусах и резаной футболке. Вот уж как она раздевалась, она точно не помнит…

Ангел нахмурилась. Сразу заболела голова.

Поднялась. На стуле висели ее джинсы, не очень чистые, но аккуратно сложенные.

Медведь, больше некому… Он очень любил порядок. Тогда отчего не стряхнул с джинсов в ванной песок и грязь? Может, ему было противно прикасаться к ее вещам? Но тогда зачем он раздел ее?

Ответ прост – чтобы не запачкала постель. Егопостель. Кто вообще сказал, что он будет рад ее возвращению?

Аккуратно, стараясь не насорить, Ангел натянула джинсы. Недовольно поморщилась. Ковер все-таки придется пылесосить…

Тихонько вышла из спальни. В гостиной его нет… Значит, на кухне. Да, вот он сидит… Спиной к ней. Не слышит, как она подошла.

Ангел тихонько кашлянула.

- О, проснулась.

Отставил чашку и обернулся к ней.

Ангел кивнула.

- И как самочувствие? Голова не кружится?

- Кружится…

- У тебя температура подскочила. Я так думаю, ты слишком замерзла. Одета ведь совсем не по погоде. И все равно – слишком уж большая ты неженка. Только ты могла так свалиться…