— Гарри, — Робин выдыхает первым, обняв одной рукой жену. — Будь добр и сделай вид, что ты рад нас видеть. Пора бы относиться к людям добрее, хотя бы к своим родным, — его строгий голос и последние слова окончательно выбивают парня из колеи, и он только хочет закричать: «Какого чёрта?»

— Я пойду и найду вам места, — кудрявый невнятно бурчит, исчезая из коридора.

Когда действие начинается, то вместо того, чтобы занять своё место за кулисами, он снова слоняется по коридорам, не чувствуя себя хорошо. Тошнота подступает к горлу, и ему не остаётся ничего другого, кроме как забежать в ближайшую уборную, держа руки у рта в надежде, что это сдержит позыв. Весь его кофе выходит наружу, и Гарри буквально чувствует дежавю, вспоминая себя в этой позе ночью.

Он нервничает сильнее, чем ему кажется, хотя бы потому, что на подсознательном уровне он понимает, что полностью готов. Готов открыться и признаться не только кому-то за шторой, не знающего его имени и лица. И он готов бороться за парня с хрустальными глазами, скорее всего ненавидящего его.

XXII

«И это похоже на утопление,

Проблемы со сном,

Беспокойные сновидения.

Что я должен делать без тебя?

Я бы предпочёл подавиться своими неверными решениями,

Так что просто отнеси их мне на могилу».

Гарри смеряет нервными шагами одну из аудиторий, в которой многие оставались перед спектаклем, отсчитывая минуты до окончания постановки. Он был как никогда уверен в том, что остальные в состоянии справиться и без него, и он не хотел только мешаться под ногами.

В коридоре слышится множество громких голосов, и в аудиторию вваливаются сразу несколько групп незнакомых ему людей разных возрастов, среди которых он и замечает родителей.

— Гарри, почему ты здесь? — Энн непонимающе осматривает сына. — Я думала, ты должен был быть… — она замолкает, до этого считая, что Эйч находится за кулисами.

— Где Джошуа? — его голос чуть дрожит, но он не замечает возле Энн и Роба брата.

— Немного задержится со своим новым другом, — Робин уклончиво отвечает, понятия не имея, почему голос кудрявого дрожит, как и его тело.

— Нужно поговорить, — Гарри вздыхает, не в состоянии больше ждать и минуты, однако он не хочет раскрываться в круге незнакомцев. — Идите за мной, — он кивает в сторону коридора, краем изумрудных глаз наблюдая, как родители непонимающе переглядываются, но следуют за ним по пятам. Брюнет сглатывает, выходя в коридор и лавируя между толп, попадая из одного коридора в другой, останавливается в самом дальнем, куда редко кто заходит.

— Милый, что происходит? — женщина кусает губы, останавливаясь недалеко от сына.

— С чего бы начать, — тот бурчит, на секунду прислоняясь к подоконнику, а затем снова начиная нервно ходить возле. — Я… — он глубоко вздыхает, резко остановившись и подняв взгляд. — Я думаю, вы заметили моё немного странное поведение, — он кусает губы, постукивая ботинком по полу и перебирая пальцы. — Следствием всему этому стали наркотики, потому что… — он запинается, понятия не имея почему. Он до сих пор не научился объяснять свои чувства вслух.

— Гарри? — Робин аккуратно шепчет, когда парень продолжает молчать несколько минут подряд.

— Да, — тот кивает, вздыхая, поворачиваясь к родителям спиной и обращая внимание на пейзаж за окном. — У меня, как бы это лучше назвать, был панический страх от мыслей, что я могу не понравиться окружающим. Что меня не примут, — он вздыхает, надеясь, что его не перебьют. Он буквально чувствует, как колотится его сердце. — Я так сильно боялся, что… — он прикрывает глаза, глубоко вздыхая, — одна девушка погибла по моей вине, — кудрявый быстро произносит эти слова, сжимаясь. — Мои страхи повлияли на жизни совершенно незнакомых мне людей, и я просто… — он касается ладонью волос, нервно проводя по ним. — Я закрылся сильнее и, не зная, что делать, начал употреблять.

— Гарри, — Энн выдыхает, и брюнет поворачивает голову на звук, тут же вздрагивая, замечая в глазах матери разочарование.

— Это ещё не всё, — он сглатывает, полностью разворачиваясь к родителям, но всё также находясь на безопасном расстоянии от них.

— Есть что-то ещё? — Робин тихо спрашивает, стоя чуть позади женщины, успокаивающе поглаживая её плечи. И сейчас Гарри замечает в глазах матери слёзы.

— На самом деле да, — он кивает. — Это, я думаю, и послужило всему началом, — он резко замолкает, не в состоянии отвести взгляда от матери. Он снова разочаровал их. Кудрявый не может продолжить того, чего начал, и, прикрывая глаза, думает о том, что не так давно сказал священник. «Будь искреннен, правдив и честен не только перед Богом, но и перед собой».

— Гарри! — Робин слышит первые всхлипы жены и затянувшееся молчание парня.

— Я знаю, что я не лучший сын, — неожиданно для самого себя он повышает голос. — Но я просто, — он вздыхает, — просто не могу, — он снова закрывает глаза, пряча лицо в руках.

— Гарри, — он слышит всхлип матери и её надломленный голос, — расскажи, почему ты боишься.

— Мне кажется, что вы отвергните меня, — он честно признаётся. — Последние несколько лет были особенно тяжелыми для меня, с каждым днём я всё более понимал, что не смогу хранить свой секрет в тайне, и это так сильно давило на меня, — Гарри отворачивается к окну, выпаливая: — Я гей, мам, — он зажмуривает глаза, словно боится, что прямо сейчас его ударят. Он не слышит ничего в ответ, только гробовую тишину, поэтому продолжает: — Мне нравятся парни и от этого не уйти, — он вздыхает. — И я знаю, что ты заслуживаешь лучшего отношения к себе, вы оба его заслуживаете, и лучшего сына, — он останавливается, не слыша даже рыданий матери, всё ещё боясь повернуться. Он слышит только слова, выскальзывающие из него в неведомом потоке мыслей. — В сентябре какой-то хакер, я даже не знаю, как его правильно назвать, — он открывает глаза, но не поворачивается. — Получилось так, что у него, вернее, у них, оказались все наши данные, включая факт моей гомосексуальности. Был шантаж, но я отказался участвовать в этом, — он делает паузу, а затем снова продолжает, неотрывно смотря куда-то вдаль за окно. — Как оказалось, я был не единственным, кого они поймали. Эрли было только пятнадцать, — он кусает губу, — и она пошла на этот шантаж, обменяв своё спокойствие на обнажённые фотографии. Она покончила с собой, боясь, что все её личные сокровенные тайны будут раскрыты. Всё полностью закончилось совсем недавно, я всё это время связывался с полицией.

— О, Гарри, — Энн вытирает слёзы. Кудрявый, наконец, оборачивается к ней, желая понять реакцию. — Пожалуйста, не говори, что ты винишь себя, — она шмыгает, и Эйч кусает губы, не зная, что этим хочет сказать мать. Да, он до сих пор винит себя, но он и не понимает её реакции на кое-что другое.

Парень молчит, и его сильно потряхивает. До этого он задумывался о реакции родителей, но не так глубоко. И он не ожидал тишины.

— Ты же знаешь, что мы любим тебя любым, милый? — Энн тихо шепчет, делая шаг вперёд. — Я думала, ты уже понял это, — она выдавливает слабую улыбку, — мы не собираемся отказываться от тебя.

— Но вы разочарованы, я знаю это, — он вздыхает, наконец, полностью поворачиваясь к матери, которая всё ближе подходит к нему.

— Сынок, — Робин вздыхает, — мы ни в коем случае не разочарованы тобой, мы просто немного удивлены, — его слова успокаивающе действуют на парня, которому изо всех сил хочется верить, что это правда. — Посмотри на себя, Гарри. Я правда горжусь тем, что являюсь твоим отчимом. Я горжусь тем, каким достойным человеком ты вырос.

— Просто… — тот замолкает, снова проводя вспотевшей ладонью по волосам.

— Эйч, мне правда без разницы, кто тебе нравится. Мальчики или девочки, это не имеет значения. Я не буду отрицать, что это не было неожиданно, потому что это так. Но я люблю тебя, Гарри, ты всё ещё мой маленький ребёнок, и для меня важно, чтобы ты чувствовал себя комфортно, — женщина слабо улыбается, делая ещё один шаг вперёд, чтобы обнять сына, в глазах которого стоят слёзы. — Мы только хотим, чтобы ты был счастлив. Мне так жаль, что я не знала обо всём. Я даже не знаю, как ты прошёл через это один, — она шепчет в его грудь, и Гарри обнимает брюнетку в ответ, слабо поглаживая по спине. Он опускает голову, и несколько слёз скатываются по его щекам. — Ты просто обязан рассказать нам всё, когда мы вернёмся, — Энн слегка отрывается, чтобы посмотреть на лицо сына.