— Но ведь должно же быть этому какое-нибудь объяснение, Айяна? — Петрова подскочила к старухе и схватила её за руку с надеждой в глазах, но взгляд Айяны был жестоким и она с небывалой для ее возраста силой отдернула руку.

— Ты лгунья и развратница, которая вынашивает в себе дитя, зачатое в грехе, и ты поплатишься за это! — безжалостно прокричала ей в лицо ведьма.

***

«Ты лгунья и развратница, которая вынашивает в себе дитя, зачатое в грехе, и ты поплатишься за это!»

Слова старухи вновь и вновь звучали в ее голове на протяжении этих дней. Они будто были для нее приговором за преступление, которое она не совершала, и что самое обидное, Кэролайн не могла доказать свою невиновность. Не могла доказать своему мужу, что она не предавала его, что на самом деле каким-то чудесным образом она зачала от него. Да и доказывать было некому. Клаус продолжал ее еще больше избегать, а жители деревни — волком на нее смотреть. Те женщины, которые недавно уважали ее, учили их языку, который она и так прекрасно знала, но всё же старались ради своей хозяйки, теперь плевались в ее сторону, когда она проходила мимо, как будто теперь она была прокаженной для всех них. Но Кэролайн делала вид, что не замечает всего этого и с гордым видом королевы проходила дальше.

Сегодня вечером она наконец собралась с духом и зашла в главный дом. Ее муж величественно сидел во главе стола, а рядом сидели его сестра и братья по разным сторонам. Все голоса в зале сразу стихли, и даже собаки в углу перестали лаять и драться за кости от неожиданной тишины. Кэролайн нервно сглотнула и посмотрела через весь стол прямо в глаза мужу. Было невыносимо видеть, с каким пренебрежением он смотрит на нее, но она все же набралась сил и гордо подняла голову.

— Нам нужно поговорить, викинг. — Ее голос ничуть не дрогнул, но на самом деле она готова была провалиться сквозь землю, забиться где угодно, бежать куда глаза глядят, но только не видеть его ироничной, издевательской усмешки.

— Нам не о чем с тобой более говорить. — В зале была такая тишина, что его голос был похож на раскаты грома, при звуках которого, она готова была вся сжаться. — Отныне ты мне более не жена, Кэрол Петрова.

Поднялись одобрительные крики его людей, и почти все подняли свои кубки. Некоторые кричали «изгнать шлюху», а некоторые «казнить предательницу», но она заставляла себя продолжать стоять с гордо поднятой головой. Непроизвольно Кэролайн перевела взгляд на своего заклятого врага. Элайджа сидел с невозмутимым видом, и, может, ей показалось, но в его глазах она увидела восхищение и даже одобрение, что поразило Петрову. Один сильно рьяный оратор вскочил на стол и, подняв кувшин с вином высоко над своей головой, начал кричать во всю глотку.

— Казнить изменщицу по нашим законам! Сначала отрезать нос и уши, а потом забить камнями всей деревней!

Тут Кэролайн уже не выдержала и, выхватив кинжал из сапога, молниеносно швырнула его в кувшин обидчика. Осколки разлетелись по всему столу, а сам он с головы до ног облился вином. Клинок воткнулся в деревянную балку прямёхонько над головой Элайджи, но он и глазом не моргнул.

— Если ты сейчас не заткнешься, то я отрежу все твои конечности, ублюдок, а потом собственноручно повешу за клевету. — Все разом притихли и посмотрели на своего хозяина.

— Клевету? — в бешенстве вскочил Клаус. — Ты в своем уме, женщина? — Кулаки его были сжаты, а на шее натянулись жилы.

— Разве есть доказательства моего предательства или же измены? — Кэролайн обвела всех присутствующих взглядом. Конечно, среди них были вампиры, которые понимали про внушение, но в основном среди людей мужа были люди такие же, как и она. — Я заявляю, что меня похитили во фьорде люди Касла! — еще громче крикнула Петрова. Клаус стоял с изумлением, и гнев в нем с каждой секундой нарастал.

— Твой любовник под пытками рассказал всю правду! — крикнул кто-то, но Кэролайн только смотрела в глаза мужу.

— Пытки еще не веские доказательства. Я хотела, чтобы Касл думал так. Мне нужно было попасть к моему королю, чтобы доказать его виновность в похищении с целью заполучить золото и серебро моего отца.

— Ага, и переспала с ним… — выкрикнул кто-то еще, и весь зал зашелся хохотом, но Клаус взмахом руки заставил всех замолчать, продолжая сверлить взглядом через весь стол Кэролайн, но все же предоставляя ей слово.

— Кто-то в этом зале свечу держал? — тихо спросила Кэролайн, когда все затихли. — Вы хотите развязать войну, казнив человека, чья вина не доказана? — Кэролайн насмешливо обвела всех взглядом, но затем заново зафиксировала его на Клаусе. — Говоришь, не жена я тебе более, викинг? Но это по твоим законам, а по моим — ты еще муж мне, и ты знаешь, что прежде, чем расторгнуть наш с тобой союз, должен представить веские доказательства моему королю. А что у тебя есть, кроме признания человека, которого нет уже в живых?

— Ты дочь Локи! И почему ты решила, что мне не плевать на твоего короля? — взревел Клаус, смахивая со стола все, а затем и вовсе откидывая его, который сразу же ударился о стену и разлетелся в щепки. Его сила была поистине чудовищной. Теперь все стояли и боялись даже вздохнуть. Ребекка смотрела на нее с укором, но Кэролайн было сейчас все равно на его гнев. Хотел бы убить — давно уж сделал бы это. Сейчас ей в первую очередь нужно было думать о своей судьбе и участи не рожденного ребенка.

— На моего — конечно, но не на своего короля, — Кэролайн спокойно улыбнулась мужу. Она понимала, что включает стерву и сильно рискует, но остановиться уже не могла. Она помнила, как Эдгар шантажировал Клауса, и это сейчас очень пригодится ей. У нее как будто открылось второе дыхание. Если он не щадит ее чувств, то почему она должна молчать. — И поэтому советую тебе угомонить своих людей. В свою очередь я предлагаю тебе, викинг, верный для всех выход. — Более она не собиралась распинаться при всех.

Кэролайн вышла из дома, затылком ощущая его негодование и бешенство. Она накинула капюшон, подбитый мехом: ночи становились все холоднее и скоро придется шить вещи для суровой зимы в этих местах. Кэролайн чувствовала, что он идет за ней, но не оборачивалась. Ноги и руки дрожали, ее всю трясло, она собиралась с мыслями и справлялась со страхом.

— Выход? — Клаус догнал ее и оказался перед ней, окинув пренебрежительным взглядом с ног до головы. — Что ты можешь мне предложить, кроме своего бастарда в брюхе, женщина?

— Как бы я ни хотела, но уже я не перенесу плавания, поэтому мне придется тут остаться до рождения МОЕГО ребенка. Но я не потерплю ко мне такого отношения, викинг. Я не считаю себя виновной перед тобой и твоими людьми, поэтому прошу дать мне спокойно пережить зиму и весну. Потом я найму торговое судно, за которое сама заплачу, и отправлюсь в Уэльс. У моего отца обширные земли, и теперь по праву они принадлежат тебе, и так будет, если ты не подашь прошение королю Англии. Это выгодное предложение.

— Имя для твоего бастарда в обмен на твои земли, Кэрол? — понизив голос, спросил Клаус. — Неужели ты думаешь, что мне они нужны?

— Нет, викинг. — Она упрямо посмотрела на него. — Тебе нет, но твоему королю — да. А также золото, которое Эдгар так отчаянно хотел заполучить.

— Ты торгуешься? — рявкнул он.

— Да, ты прав. — Она кивнула и натянуто улыбнулась. — Обещаю, что потом ты меня никогда больше не увидишь. — На мгновение в его глазах промелькнуло сожаление, но потом он хищно улыбнулся ей, и от этой улыбки ей стало совсем не по себе.

— Мы сделаем по-другому, дорогуша. Завтра я отплываю с Элайджей искать твою сестру. — Кэролайн шумно вздохнула. — Да, Кэрол. И когда я вернусь, ты уже должна будешь быть чиста. — Он опять с отвращением опустил взгляд на еще не округлившийся живот. — Я не собираюсь растить бастарда, и до моего приезда ты избавишься от него.

— Что? — вскрикнула Кэролайн, давясь слезами.

— Моя сестра найдет монастырь, и больше ты никогда не увидишь его. — Слезы отчаяния и беспомощности лились ручейками по ее бледным щекам.