— Уверен, любой малыш знает… — начал Газар. После чего испустил пронзительный визг, который был похож на скрежет вилки по сковороде. Для него это был обыкновенный смех. Он смеялся над собой. — Действительно, а почему это должна знать ты, пришедшая из лишенных лесов межзвездных пустынь? «Очевидно» потому, что как только мои пра-пра-пра-предки переселились в этот лес, храбро пройдя через Пустые земли, они начали охотиться на омфосов, водившихся здесь. Прошло уже более тысячи зим с тех пор, как видели последнего омфоса.

— О! — Дженнифер была рада, что чужеземец не заметил чувства неприязни, отразившегося на ее лице. Она была уверена, что люди за свою историю истребили гораздо больше разновидностей животных, чем эсетеры, но они научились не бахвалиться этим. «Может быть, — подумала она, — у Газара есть свои оправдания». — Наверное, эти омфосы были свирепыми животными, которые убивали и пожирали ваш народ?

— Гораздо хуже! — Хвост Газара скорчился, как толстый розовый червяк, верный знак того, что он взволнован. — Они ели деревья! Их плоды, листья, ветви — все!

«Это наносило ущерб их среде обитания, все правильно», — подумала Дженнифер. Эсетеры пришли к жизни на деревьях в результате долгой эволюции. Они спускались со своих драгоценных деревьев на землю только за камнем, а также за медной и оловянной рудой. Разводимые ими домашние животные, так же, как и они, жили на деревьях. Поэтому ничего удивительного, что эсетеры называли саванну, которая перемежалась с их дождевыми лесами, «Пустые земли».

— Тогда неудивительно, что вы охотились на них, — смягчившись, сказала Дженнифер. — Что бы ты хотел в обмен за эту безделушку?

— Э-э, так, значит, нашлось наконец хоть что-то, заинтересовавшее тебя? Я уже начал подумывать, что мы разойдемся ни с чем. — Эсетеры чувствовали сарказм достаточно тонко. Хвост Газара опять стал подергиваться, но движения его теперь были совсем другими — Газар размышлял, сколько запросить за свою вещь. — Ты, конечно, должна понимать, что раз омфосов больше не существует, то этот предмет уникален и поэтому ценен вдвойне.

— Полагаю, да.

Монотонность переводчика должна была уверить эсетера, что она достаточно равнодушна. По крайней мере, Дженнифер надеялась на это.

— О! Действительно! — всегда хриплые, его визги стали сейчас апоплексическими. — Честно говоря, я не собираюсь расставаться с ним меньше чем за полдюжины скальпелей, две дюжины швейцарских-армейских-ножей (земное название звучало как один взрывной крик) и еще две, нет, три бутылки того душистого зелья, которое вы, земляне, варите.

Дженнифер знала, что он имел в виду «Амаретто». Эсетеры были просто помешаны на «Амаретто». Кроме того, она понимала, что Газар решил запросить по максимуму. Она тяжело вздохнула. Переводчик преобразовал шум в настоящий вопль ярости. «У древних была такая ужасная вымышленная обезьяна. Как же ее звали? А, вспомнила, Кинг-Конг. Наверное, в гневе ее дыхание было сходным с дыханием эсетеров». Усердно «подышав», Дженнифер перешла к словам:

— Слушай, тогда уж почему бы тебе сразу не попросить наш корабль?

Газар оскалил свои страшные зубы в усмешке.

— Ты собираешься продать его мне?

— Нет. Так же как и не собираюсь удовлетворять твои нелепые требования. Ты хочешь опустошить все наши склады так, чтобы мы не смогли здесь больше ни с кем торговать?

Торг продолжался еще некоторое время. Уже начало смеркаться, когда в конце концов они сошлись в цене. Дженнифер порылась в своем ранце.

— Вот твои два скальпеля и четырнадцать ножей А завтра я вернусь с бутылкой душистого зелья.

— Я доверяю тебе.

— Ну, а теперь мне пора возвращаться на корабль, уже темнеет.

Дженнифер поднялась. По земным меркам, ее нельзя было назвать высокой, но ей пришлось пригнуться, чтобы не набить себе шишку о потолок хижины.

Газар, проявляя учтивость, поспешил вперед, открывая ей дверь. Дженнифер читала, что некогда на Земле подобное поведение считалось весьма учтивым, но в цивилизованных мирах, где двери открывались сами, подобный знак уважения уже давно устарел.

— До завтра, — попрощался эсетерский торговец.

— Пока.

Дженнифер спустила цепную лестницу, которой экипаж «Пасифик овертур» пользовался, чтобы добраться до нижних веток деревьев, где жили туземцы. Эсетеры вырезали в исполинских лесных стволах три вида углублений, которые они называли захватами для рук, ног и хвоста, но людям, чтобы воспользоваться ими, понадобилось бы два дополнительных больших пальца на каждой руке и некое подобие хвоста, приспособленного для хватания, а посему они предпочитали пользоваться лестницами. Газар озабочено посмотрел ей вслед.

— Будь осторожной внизу, — крикнул он вдогонку. — Омфосы, конечно, вымерли, нотам полно всякого другого зверья.

— У меня есть оружие, посылающее сон, — ответила Дженнифер.

Он улыбнулся своей большезубой, умиротворенной улыбкой, после чего принялся вопить во всю мощь легких, созывая своих постоянных покупателей. Его вопли были лишь малой частью стоящего вокруг гомона. Жизнь на деревьях, с присущей ей ограниченностью обзора, привела к тому, что эсетеры вынуждены были прибегать к «звуковой рекламе».

Дженнифер облегченно вздохнула, спустившись на землю, где было относительно тихо. Она достала парализатор, так как знала, что Газар предупреждал ее вовсе не из вежливости. Внизу, на земле, водились не только крупные плотоядные млекопитающие, но и ядовитые ящерицы, которые нападали из засады — обычно они прятались в кучах листьев. На Дженнифер были толстые сапоги, которые должны были защитить ее в случае такого нападения. Это было еще одной причиной, по которой ей было бы затруднительно воспользоваться местными приспособлениями для лазанья по деревьям.

Спустившись, Дженнифер обнаружила еще одну опасность, о которой раньше не подумала. Что-то со свистом пролетело перед ее лицом, причем так близко, что Дженнифер почувствовала колебание воздуха, и шлепнулось у ее ног. Испугавшись, она отпрыгнула назад. Указательный палец, автоматически лег на спусковой крючок.

Но, приглядевшись, Дженнифер поняла, что это был всего лишь большой шишковатый толстокожий плод, упавший с одного из деревьев, на которых жили эсетеры. Оглянувшись, она приметила еще два или три плода и парочку молодых деревьев, вызывавших к себе острую жалость, поскольку им приходилось расти в мрачной тени, отбрасываемой их взрослыми сородичами.

— Глупое семя, — ругнулась она.

После чего невольно вздрогнула, глупое то глупое, но, упади оно чуть-чуть левее, вполне могло раскроить ей череп. Поэтому все время, пока она шла под кронами деревьев, Дженнифер то и дело настороженно поглядывала наверх. Сверху могли свалиться не только плоды эсетерских деревьев, но и отходы, которые выбрасывали местные жители.

Пройдя еще несколько сотен метров, Дженнифер выбралась на огромную поляну. Посреди нее, поблескивая металлическими боками в лучах заходящего солнца, стоял «Пасифик овертур». После сумерек леса Дженнифер невольно прищурилась, ослепленная малиновым блеском солнечного отражателя.

Она поспешила к кораблю. До цели оставалось уже меньше сотни метров, когда Дженнифер споткнулась обо что-то и чуть не упала. Приглядевшись, она поняла, что споткнулась о пень, скрытый травой. Похоже, когда-то он был огромным деревом, но теперь лишь создавал помеху движению.

Зайдя в «Пасифик овертур», Дженнифер позволила себе наконец расслабиться и облегченно вздохнула. После влажного и жаркого воздуха джунглей вдыхать кондиционированный воздух было блаженством. Она распустила свои длинные белокурые волосы, тяжелые и влажные от пота. Уже не первый раз Дженнифер приходила мысль обрезать волосы, но, с другой стороны, благодаря им эсетеры выделяли ее среди других людей с «Пасифик овертур». Ради этого, считала она, можно было и потерпеть. Только дойдя до кают-компании, Дженнифер осознала, что она даже думать стала как торговец. Поймав себя на этом, она от досады пнула ковер.

Произведенный ею шум заставил Сэма Ватсона оторваться от сортировки кульков со специями. Он пристально поглядел на Дженнифер. Это еще больше усилило ее досаду. Разгоряченная, чумазая, она выглядела далеко не привлекательно. Хотя у мужчин на этот счет, кажется, свое мнение.