– Но он был бы слишком занят, делая вещи лучше?

Арарис молчал долго.

– Возможно, – сказал он, и слова выходили неохотно. – Великие фурии знают, как велика дистанция между ним и его собственным отцом. А, возможно, и нет. Мало какие вещи могут изменить человека так же, как дети.

Арарис предложил Тави флягу, и Тави принял ее. Вода степлилась, но, по крайней мере, ему показалось, что на этот раз она останется в желудке.

– Ты хоть задумывался над тем, что мы делаем? – спросил Арарис.

Тави нахмурился.

– Конечно.

Арарис покачал головой.

– Я знаю, что ты это планировал. Ты думал о том, что мы делаем и как. Ты думал о том, что будет, если мы выиграем или проиграем. Но мне интересно, почему ты уделяешь этому так много внимания.

Тави ощутил вспышку неуверенности, тут же перешедшей в гнев. Он подавил его, сделав очередной глоток воды, и ответил:

– Потому что это спасёт жизни.

– Могло бы, – сказал Арарис, кивая. – Но… Я удивлюсь, если у тебя есть право сделать этот выбор.

– Я бы попытался переговорить с Гаем, – сказал Тави, – но по каким-то причинам, он вне досягаемости. Я уже пытался связаться с ним через мою монету. Эрен тоже.

– Судя по тому, что ты рассказал мне, ты уже спрашивал его о поиске дипломатического решения, – сазал Арарис. – И он категорически тебе отказал.

– Это было до того, как ему стали известны все детали.

– Что дает тебе право принимать политические решения, которые будут иметь очень много последствий? Невзирая на незаконность твоих действий, которые будут рассматриваться очень плохо, по многим направлениям, даже если ты добьешься абсолютного успеха.

Тави вздохнул.

– Ты думаешь я превышаю свои полномочия, как Курсор.

– Я знаю, что превышаешь, – ответил Арарис. – Я сомневаюсь не выходишь ли ты за рамки своей… новой власти.

– Что это меняет?

– Твоя заявка на эту власть базируется на принципах закона и справедливости, – сказал Арарис, тихим настойчивым голосом. – Если ты, играя новую роль, начинаешь с того, что плюёшь на эти закон и справедливость, ты подрываешь собственные позиции. Подрываешь этические основы, на которых эта власть должна базироваться.

Тави услышал собственный смешок.

– Веришь, или нет, но я думал об этом.

Арарис склонил голову чуть набок, прислушиваясь.

– То, что я узнал от Насага, и созданная этим перспектива, являются жизненно важной информацией. Вероятно, это послужило бы достаточным поводом для Гая, чтобы побудить его пересмотреть свое прежнее решение. Согласен?

Арарис кивнул.

Тави повернулся к нему лицом.

– Но его нет. Я не знаю, где он или что он делает, но в данной кризисной ситуации он выведен из строя. По идее, если такое случается, мы должны консультироваться со следующим в цепочке командования, и этот человек принимает решение.

Арарис издал легкий, скептический звук.

– Это достаточно шаткое обоснование.

Тави слегка улыбнулся.

– Я знаю, – тихо сказал он. – Но… если я должен стать тем, кем мне предназначено быть, это значит, что я несу ответственность за эту Империю и ее народ. И если я буду бездействовать, это обернется настоящим кошмаром.

Он положил руку Арарису на плечо.

– Ты спрашиваешь меня, как я могу оправдать эти действия. Но реальный вопрос заключается в том, как я могу оправдать бездействие?

На миг Арарис уставился на него, затем тряхнул головой и хмыкнул.

Они снова стали глядеть на океан, и Тави спросил,

– Мне нужен ты. Твоя честность. Ты против этого?

– Я против того, чтобы ты бросался действовать не обдумав причины, – ответил он. – Твой отец был хорошим человеком. Но он слишком полагался на свои инстинкты. Действовал, не подумав. Он полагал, что с помощью своей силы выйдет из любой возникающей ситуации.

– Не особо относится ко мне, – пробормотал Тави.

Арарис тихо рассмеялся.

– Нет. Ты сильнее, чем был он, – он на мгновение задумался. – И, вероятно, более опасный.

Тави не знал, что на это ответить. Он погрузился в тишину на несколько минут. Затем сказал,

– Как по-твоему, нам удастся сделать это?

Арарис ответил без колебаний.

– Я не вижу такой возможности.

Тави хмыкнул и прикусил губу.

Арарис вздохнул и проговорил с неохотой.

– Но это никогда прежде тебя не останавливало, верно?

Тави издал смешок и увидел, что Арарис тоже смеется.

– Тебе надо поспать, – сказал Арарис. – Тебе это понадобится. Завтра поупражняемся.

– Поупражняемся? – спросил Тави.

Арарис Валериан кивнул.

– Ты научился основам владения мечом. Ты готов к серьезной подготовке.

Тави хлопнул глазами. Он считал себя… что ж. Вполне владеющим мечом.

– Ты правда думаешь, что это необходимо?

Арарис рассмеялся.

– Твой отец обычно спрашивал у меня то же самое.

– Что ты ему отвечал?

– Как пожелаете, милорд, – ответил Арарис. Его улыбка померкла. – И кто-то убил его. Так что ты будешь практиковаться завтра и каждый последующий день. И будешь продолжать до тех пор, пока я не буду доволен.

– Когда это произойдет?

– Когда ты сможешь превзойти меня, – сказал Арарис. Он склонил голову к Тави и кивнул в сторону каюты.

– Отдохните немного, милорд.

Исана наблюдала, как голая спина Тави врезалась в переборку каюты "Слайва" уже в девятый раз за тридцать минут. Молодой человек отскочил, тяжело дыша, но его меч продолжал двигаться, перехватывая и парируя удары с плеча и отбивая длинные выпады противника.

Всё же он не был достаточно быстрым, и набухающая алыми бусинками черта появилась вдоль одного из его рёбер.

Исана поморщилась, больше от вспышки разочарования и досады, что пришла от Тави, чем из сочувствия к его боли.

Рана была поверхностной, и Исана могла закрыть её без проблем, после тренировки. Она даже не оставит шрама. Арарис никогда бы не нанёс любому ученику чего-нибудь более серьезного, чем эта царапина.

Тави издал слабый крик, когда от удара под дых у него перехватило дыхание, и бросился в яростную атаку на Арариса.

Сингуляр, по-видимому, блокировал каждый выпад ещё в самом начале, затем сделал своеобразное круговое движение запястьем. Меч Тави внезапно вырвался из его рук и упал на палубу.

Тави, не медля ни секунды, подошёл вплотную и перехватил правую руку Арариса. Он ударил лбом Арарису в скулу, и, издав еще один крик, мощным ударом врезал ему по рёбрам. Исана внезапно напряглась, приподнявшись, когда ощутила накатившую от сына волну чистого гнева.

Арарис сносил удары, как наковальня – они просто отскакивали от него, без какого-либо видимого эффекта. Он схватил запястье Тави, сжимая его свободной рукой, потом повернулся и слегка потянул вверх, одновременно приседая.

Тави внезапно потерял равновесие, полностью перекувырнулся, и Арарис уложил его на лопатки на доски палубы. Он приложился достаточно крепко, чтобы Исана снова поморщилась, – но она была уверена, не так сильно, как мог бы.

Тави лежал на палубе, глядя на паруса и небо, оглушённый. Матросы, большинство из которых следили за тренировкой, разразились хором криков, насмешек и советов, сопровождаемых более чем лёгким смехом.

– Вспыльчивость, – сказал Арарис, его голос звучал ровно. Он даже не начал тяжело дышать. – Ты, по природе, агрессивный боец, но гнев не является твоим союзником в таком поединке, как этот. Ты должен оставаться сосредоточенным и думать. Использовать гнев. Не позволять ему использовать тебя.

Он вложил меч в ножны и предложил Тави руку. Юноша застыл на миг, сердито глядя на старшего, потом покачал головой и принял его руку.

– Что это был за запястный захват? – прохрипел он. – Я никогда не видел такого прежде.

– Это довольно просто, – ответил Арарис. – Тебе достаточно будет одного дня, чтобы научиться. Я покажу тебе завтра, если хочешь.

– Я в порядке, – сказал Тави. – Покажи мне сейчас.