Уилл не стал утруждать себя словами: «Сейчас вернусь». Мы пытались не давать обещаний, в выполнении которых сомневались.
С уходом Уилла я занервничала. Никогда не любила и не умела ждать, но ещё хуже у меня получалось держать руки при себе. Я покопалась в документах на столе и ничего интересного не нашла: среди расписаний и страховых полисов не было ни слова о вервольфах. От щелчка кнопкой клавиатуры монитор не загорелся. Оставлю это Уиллу.
Снова подойдя к двери из матового стекла, я пожала плечами и попробовала повернуть ручку. Она поддалась.
— О-оу. — Свободную руку я положила на рукоять пистолета.
— Что ты делаешь?
Я подскочила, затем хмуро посмотрела на Уилла.
— Что я тебе говорила? Не подкрадывайся ко мне так! Шуми, как нормальные люди.
— Нормальные белые люди. Индейцы двигаются как ветер.
Я закатила глаза, но спорить не стала, потому что в его случае это и впрямь было так.
— Мы забыли первое правило проникновения со взломом.
— Какое?
— Сначала дерни за ручку.
Я толкнула дверь, и она распахнулась.
Коридор ослеплял белизной и был вызывающе пуст. Все двери распахнуты настежь. Мне это не понравилось, но я глубоко вдохнула, вытащила оружие — кто знает, как быстро двигается то, что мы можем встретить — и сказала:
— Идем.
Уилл спрятал ноутбук под стойку и пошел за мной. Его пистолет остался в кобуре. Уилл так толком и не научился с ним обращаться, предпочитая рукопашную.
Продвигаясь по коридору, мы обнаружили, что все комнаты не только казались пустыми, но в них и на самом деле никого не было.
— Возможно, все выздоровели, — пробормотал Уилл.
— Тогда где же врачи, медсестры, уборщики? Чьи это машины на стоянке?
— Поймала.
Чем дольше мы находились в больнице, тем меньше она мне нравилась. В каждой комнате кто-то жил, если можно назвать жизнью существование взаперти в подобии палаты для душевнобольных.
Я указала на камеру в углу тупика.
— Где-то здесь должно быть помещение службы безопасности.
Горела красная лампочка. Запись шла.
— Во всех палатах я тоже видел камеры, — подтвердил Уилл. — Интересно, зачем это все.
— Чтобы отслеживать, как о пациентах заботятся или наоборот. Нужно найти, куда транслируется картинка с этих камер.
После того как мы проверили каждую комнату, чулан, щель и закоулок на этаже, завидев дверь в подвал, я без колебаний устремилась вниз.
— Погоди. — Уилл положил руку мне на плечо. — Ты смотришь ужастики?
Я подняла глаза. Яркий свет из коридора подсвечивал затылок Уилла, отчего его красивое лицо оказалось в тени.
— За каким чертом мне смотреть ужастики, когда половину своего времени я в них живу?
— Самое важное правило, о котором глупые героини всегда забывают: не ходи в подвал.
Ненавижу, когда меня называют глупой, равно как и героиней.
— У меня есть пистолет. — Я продемонстрировала Уиллу оружие.
— Как и всегда. Сколько раз пистолет оказывался бесполезен против монстра в повседневной жизни?
Чаще, чем мне хотелось бы. Но все равно…
— Нам нельзя просто уйти. Хочешь сказать Эдварду, что мы слишком испугались спуститься в подвал?
Уилл глубоко вдохнул, затем выдохнул.
— Может, ты скажешь?
— Нет, спасибо. — Эдвард частенько пугал больше, чем что-либо встречавшееся нам на заданиях.
Уилл переступил с ноги на ногу позади меня, и лестница в подвал озарилась светом из коридора первого этажа.
— Вот видишь, — указала я туда пистолетом. — Здесь нет ничего страшного.
Хотя, должна признать, стерильная чистота меня настораживала. Разве не во всех погребах существуют паутина, пыль и крысы? Очевидно, только не в подвале психиатрической лечебницы Ривервью.
Дойдя до подножия ступенек, я оказалась ослеплена белизной. Все было выкрашено в белый: пол, потолок, стены, двери. Дверей здесь обнаружилось две. Я открыла первую, держа пистолет наготове. От недостатка света внутри после кипенно-белого подвала я заморгала. Никто не выпрыгнул и не зарычал. Я услышала лишь мерное гудение оборудования.
— Котельная, — пояснил Уилл.
За второй дверью оказалось то, что мы искали: помещение службы безопасности. В нем тоже было темно, поэтому изображение на экранах четко просматривалось. Пусто, как и во всем остальном здании. Давящая тишина и полутьма словно призывали меня двигаться на цыпочках и говорить шепотом. Наверное, в этом нет ничего дурного.
— Проверь все мониторы, — прошептала я.
Один взгляд, и моя тревога усилилась. Пока мы были внутри, успели сгуститься сумерки. Как я уже говорила, всякие ужасы начинали твориться после заката.
— Нам надо заполучить все, что здесь записано за последние двадцать четыре часа.
Уилл кивнул и пошел налево. Я устремилась направо. Хватило секунды, чтобы обнаружить камеру, которую мы искали.
— Черт, — пробормотала я, и Уилл тут же подошел.
Камера крепилась к задней стене здания и была направлена на лес. И я понимала, почему. Все, что может стать угрозой безопасности, точно явится из чащи. Любой сбежавший преступник — э-э, то есть, пациент — первым делом помчится именно туда.
Итак, кто же эти существа, выходящие из-под сени деревьев: бывшие пациенты или грядущая угроза безопасности? Учитывая, что каждый бежал в нашу сторону на четырех лапах, в принципе, все равно.
— Волки, — прошептал Уилл. — Много волков.
— Хмм, — промычала я, сбившись со счету на дюжине. У меня не хватит пуль, чтобы перестрелять их всех. Кто мог подумать, что на нас нападет целая стая?
А мне стоило бы. Такое уже случалось. Нагнувшись поближе к экрану, я прищурилась в тщетной попытке разглядеть их глаза. Волки ли это, оборотни, или что-то совсем новое и другое? Отсюда сложно понять.
— Идем.
— Ты же не имеешь в виду домой? — пробурчал Уилл.
— Разве я когда-нибудь дрейфила?
Уилл вздохнул, но последовал за мной из помещения службы безопасности по коридору, вверх по лестнице и к задней двери. На ходу мы проверяли пистолеты.
— Пуль мало, — посетовал Уилл.
— Пусть ни одна не пропадет.
— И что потом?
Я погладила серебряный нож на талии.
— Потом прячься за меня. Найди комнату без окон и запри её.
— Может, позвоним Эдварду?
Мы уже дошли до задней двери, выходящей на лужайку с видом на лес.
— Слишком поздно.
Десятки волков блокировали выход. Темнота наступала, но было ещё достаточно светло, чтобы разглядеть глаза монстров.
Они были не человеческими.
— Это обычные волки, — сказал Уилл.
— Возможно.
Они вели себя не как волки. Эти существа терпеливо сидели полукругом и походили больше на хорошо выдрессированных собак, ожидающих угощения, чем на диких животных. Их внимание было приковано не к нам, а к окнам. Они ждали чего-то, или, возможно, кого-то.
— Нам нельзя в них стрелять, — продолжил Уилл.
— Да?
— Да, — твердо сказал он.
Будучи членом волчьего клана, Уилл питал слабость к этим зверям. По легенде оджибве, каждый член клана — медвежьего, барсучьего, аистового и так далее — являлся потомком тотемного животного клана. А это делало Уилла частично волком. Но с тех пор как многие его родичи принялись пускать слюни, сверкать глазами и всюду гоняться за нами с намерением убить, Уилл слегка изменил мнение.
— Если это на самом деле волки, — добавил Уилл, — они относятся к вымирающему виду.
Не так давно волки в Висконсине восстановили популяцию до той численности, что их убрали из списка вымирающих видов, но недавно внесли туда снова. Возможно, к этому имел отношение тот факт, что Эдвард был склонен сначала стрелять, а потом уже проверять, обычный ли это волк или оборотень. Я и сама предпочитала тактику Эдварда, но Уилл — будучи Уиллом — со мной не соглашался.
Где-то в клинике зазвенел колокольчик — тихо, не резко. Если бы вокруг не царила поистине гробовая тишина, мы бы его и не услышали. Волки снаружи тряхнули головами, встали и бросились вперед. По коридору словно пронесся сквозняк, хотя двери и окна были закрыты.