— А сейчас, если среди собравшихся здесь есть тот, кто может назвать причину, по которой Роберт Тайлер и Кэтлин Мейсон не могут сочетаться законным браком...

Через минуту, после того как святой отец произнес заключительную фразу, церемония венчания завершилась.

Дик все не переставал дивиться своему странному положению — быть отцом невесты, но не являться мужем ее матери.

Кэтти настояла на том, чтобы родители непременно сели за праздничный стол.

— Ты можешь сделать мне такое одолжение, папа? — спросила она. — Тебе трудно будет посидеть рядом с мамой пару часиков?

— Конечно нет, — не задумываясь ответил Мейсон.

Он считал себя воспитанным человеком. Полли также — несмотря на все ее недостатки — была воспитанной женщиной. Они развелись шесть лет назад. Все раны, причиненные этим разрывом, давно зажили. Безусловно, чтобы сделать приятное дочери, и Дик, и Полли найдут в себе силы некоторое время поддерживать вежливую беседу и улыбаться.

Так казалось Мейсону, недействительность не соответствовала его представлениям. Он не учел того, каково ему будет находиться рядом с Полли, выглядевшей удивительно молодо в красивом бледно-зеленом платье. Ее светлые волосы редкого розоватого оттенка ниспадали на плечи сплошной волнистой массой. Только нос ее подозрительно покраснел, словно от насморка. Полли то и дело шмыгала носом, поднося к нему платочек и отрешенно глядя на стоящих у алтаря Кэтти и Роберта, и у Дика тоже то и дело комок застревал в горле. Ему вдруг неудержимо захотелось обнять Полли и сказать, что все в порядке, что они не теряют дочь, а приобретают еще и сына...

В действительности они и в самом деле теряли Кэтти, и виной тому была беззаботность Полли.

Мало-помалу Мейсоном вновь овладела прежняя хандра, как будто вторившая унылому выражению на лице его бывшей жены.

— Улыбайтесь! — требовательно шепнула им дочь, и они немедленно послушались, хотя в улыбках их было столько же естественности, как в гримасе, тщательно изображенной красками на лице клоуна.

К счастью, в ресторан, где должен был состояться свадебный обед, Полли и Дик ехали в разных автомобилях, но по прибытии им пришлось сесть рядом за стол.

Дику казалось, что выражение воодушевленной приподнятости застыло на его физиономии мертвой маской. Судя по тому, какие взгляды бросала на него время от времени дочь, так оно и было.

Очнись, Мейсон, велел себе Дик. Ты же прекрасно владеешь искусством вести малозначительные разговоры с незнакомыми людьми. Значит, и беседа с бывшей супругой пройдет у тебя успешно.

Он искоса взглянул на Полли и прочистил горло.

— Ну... Как поживаешь?

— Прости, — удивленно повернулась к нему та, — ты ко мне обращаешься?

Дик прищурился. К кому же еще? Не к официанту же, который как раз в этот момент наливал им шампанское. Напомнив себе, что нужно сохранять спокойствие, Мейсон расплылся в белозубой улыбке.

— Я спросил, как ты поживаешь.

— Спасибо, хорошо. А ты?

«Спасибо, хорошо», поморщился Мейсон. К чему этот пресный фальшивый тон?

— Не жалуюсь! — улыбнулся он как можно дружелюбнее и немного подождал, в надежде, что Полли поддержит разговор. Она не сделала этого, поэтому Дик продолжил: — Не знаю, упоминала ли Кэтти, но, в связи с тем, что в этом году моей фирме исполняется десять лет, мы затеяли грандиозный проект...

— Мы? — холодно уточнила Полли.

— Ну да. Я и мои сотрудники. Мы собираемся...

— Очень мило, — обронила бывшая супруга, безразлично отворачиваясь.

Мейсон почувствовал, что к его лицу прилила кровь. Вот и заводи после этого вежливую беседу! Полли не только сразила его наповал, но, казалось, вообще собиралась стереть его с лица земли, демонстрируя интерес к чему угодно, но только не к бывшему мужу. Она, похоже, готова была шею вывихнуть, озираясь по сторонам. Неожиданно на ее губах появилась первая за весь день настоящая улыбка.

— Эй! — тихонько окликнула она кого-то. — Эй!

На ее призыв обернулся сидевший неподалеку за столом странный рыжеволосый человек в пиджаке, который грозил вот-вот треснуть по швам. Наметившаяся на макушке незнакомца плешь была обрамлена мелкими кудряшками, и это делало его похожим на раскормленного пуделя. Человек помахал в ответ рукой.

— Это еще кто? — поинтересовался Дик.

Полли не удостоила его взглядом. Она была занята тем, что продолжала улыбаться «пуделю».

— Это Сидни Шерман, преподаватель английского языка.

Шерман тем временем поднялся из-за стола и направился к ним. Он был похож скорее на продавца в отделе дамских перчаток, чем на преподавателя. А эта улыбочка на его лице... Именно она почему-то больше всего злила Мейсона.

— Полли! Дорогая моя! — произнес Шерман, беря в пухлую ладонь протянутую ею руку и поднося к губам. — Какая красивая церемония была в церкви!

— Спасибо, Сид, — ласково улыбнулась Полли.

— Великолепные цветы...

— Благодарю.

— Органная музыка, украшения...

— Спасибо.

— И ты сама выглядишь восхитительно!

— Спасибо, Сидни, — произнес Мейсон.

Полли и Шерман одновременно повернулись к нему. Дик как ни в чем не бывало ухмыльнулся, снова продемонстрировав белоснежные зубы.

— Она действительно превосходно выглядит, правда? — продолжил он. — Полли, я имею в виду. — Бывшая супруга метнула на него предупреждающий взгляд, но он оставил его без внимания. Придвинувшись к Полли поближе, Мейсон обнял ее за плечи. — Особенно мне нравится твое декольте, детка. Впрочем, ты сама знаешь, как это на меня действует, — томно добавил он, понижая голос, после чего посмотрел на Шермана. — Некоторые ребята безразличны к подобным штучкам, но я...

— Дик! — возмущенно воскликнула Полли.

Шерман растерянно заморгал.

— Вы, должно быть, муж Полли?

— А ты, оказывается, сообразительный малый, Сид! — одобрительно усмехнулся Мейсон.

— Он больше не является моим мужем, — сухо заметила Полли, передергивая плечами, чтобы сбросить руку Дика. — Когда-то давно мы были женаты, но все это в прошлом. Я предпочла бы вовсе не видеться с ним, но в такой день... — Она замолчала, а потом добавила: — Сегодня мне хочется потанцевать с тобой, Сид!

Мейсон вновь ухмыльнулся. Если бы в эту минуту кто-либо сказал ему, что у него внезапно выросли ядовитые зубы кобры, он бы не удивился.

— Слыхал, Сид? — снова включился он в разговор, получая какое-то низменное удовольствие при виде того, как вытянулось лицо Шермана.

— Дик, прекрати, — прошипела Полли, но тот проигнорировал ее просьбу и на этот раз.

— Наша Полли отлично танцует. Только нужно следить, чтобы она не увлекалась шампанским, иначе ее партнеру придется туго. Правда, детка?

Полли хватала воздух ртом как выброшенная на берег рыба.

— Дик! — произнесла она задушенным шепотом.

— Что? Ведь Сид твой хороший друг, не так ли? Мы же не станем скрывать от него наши маленькие секреты, да, детка?

— Прекрати называть меня так!

— Как?

— Сам знаешь! — процедила Полли сквозь зубы. — И не лги. Я за всю жизнь ни разу не напивалась допьяна.

На губах Мейсона медленно появилась коварная улыбка.

— Ты слегка грешишь против истины, золотце. Вспомни, как мы праздновали наш первый совместный Новый год. Мы сварили глинтвейн, и он настолько понравился тебе, что ты выпила все до капли. А после ты увлекла меня в спальню...

— Дик, придержи язык!

— Ага! Значит, ты все-таки припоминаешь этот случай?

Полли повернулась к Шерману.

— Все было совсем не так, Сид. Я не ожидала, что глинтвейн подействует на меня подобным образом и... — Ее голос неожиданно заглушила громкая дробь барабана, после чего в зале раздалось:

— А сейчас первый вальс мистера и миссис Тайлер!

Гости зааплодировали, глядя, как Роберт ведет Кэтти в центр танцевального круга.

— Сид... — взволнованно произнесла Полли.

Шерман отвел глаза.

— Я понимаю, Полли, — смущенно произнес он. — Сегодня семейный праздник... Я позвоню тебе завтра, так будет лучше. Гм... рад был с вами познакомиться, мистер Мейсон.