Проводив Анну Владимировну, которая выглядела счастливой и воодушевленной, Орлов долго курил у окна, размышляя о своем теперешнем положении. Близость с этой женщиной потрясла все его существо. С болезненной Еленой у него никогда не случалось такой фонтанирующей страсти. Девочки из борделя только притворялись, и он отлично понимал это. Но женщина, которая только что покинула этот дом, действительно желала его. И, судя по ее прощальному взгляду, она еще не насытилась им.

«Неужто я так хорош? — усмехнулся Михаил Антонович. — Герой-любовник… Вот уж к такой роли я точно никогда не стремился. Боже, как все запуталось! Сашенька, Серж, Анна, молодой Оленин… Как разрубить этот гордиев узел? Достанет ли сил? Уезжать отсюда надо. И как можно дальше».

И он твердо решил, что после дуэли, если останется жив и не будет преследоваться законом, снова вернется в Ниццу.

* * *

Воспользовавшись тем, что мать куда-то спешно уехала, а отец не мог встать с постели, Сашенька незаметно ускользнула из дома. Внезапно возникшая мысль о том, что только она способна предотвратить назревающую дуэль, требовала от нее решительных действий. Надев шляпку с густой темной вуалью, Саша поймала рядом с домом извозчика и велела отвезти ее на Фонтанку, к дому Олениных. В гостях у Дмитрия она не бывала ни разу, но кто-то показывал ей этот дом, и она, разумеется, запомнила.

Сашенька, забившись в угол повозки, угрюмо думала о том, что, если бы не ее собственная глупость, всего этого кошмара никогда бы в ее жизни не было. Конечно, изменить прошлое девушка при всем желании была не в состоянии, а вот повлиять на будущее…

Отдавая себе отчет в том что Дмитрий может воспринять ее визит превратно, Сашенька волновалась, кусала губы и тискала перчатки, которые машинально сняла, когда села в экипаж. Она пыталась сосредоточиться и решить, что именно скажет Оленину, подобрать единственно правильные слова, которые могли бы его убедить, но в голове было как-то мутно, и ничего не удавалось придумать. Оставалось лишь надеяться на то, что Дмитрий и без слов поймет все, о чем она собиралась поговорить с ним.

Расплатившись с извозчиком, Саша быстро подошла к дверям дома. Она опасалась, что ее увидит кто-нибудь из знакомых — тогда пересудов не избежать. Молодая девушка без сопровождения, тайком от родителей приезжает домой к мужчине! Поежившись, Сашенька юркнула в щель едва приоткрывшейся двери.

— Любезнейший, а что, Дмитрий Николаевич дома? — не поднимая вуали, спросила она у старого слуги, впустившего ее в дом.

— Дома, где ж ему быть, — не слишком любезно отозвался «любезнейший».

— Так проводи меня к нему!

От страха Сашенька говорила несвойственным ей капризно-требовательным тоном. Так ее мать разговаривала и с чужой, и со своей прислугой. И ей подчинялись беспрекословно.

Шагая за стариком по лестнице, она обмирала от ужаса и несколько раз уже совсем была готова убежать, но мысль об опасности, которая грозила Орлову, заставляла ее остаться. Сашенька чувствовала особую ответственность за его жизнь, но даже не это было главным, а тот холодный ужас, что возникал в ее душе, когда она представляла себе, что Михаил Антонович может умереть. Девушке казалось, что она не сумеет перенести той пустоты, которая возникла бы в ее душе после гибели Орлова.

Она пришла к этому пониманию не сразу. Но теперь Сашенька твердо знала, как дорог ей этот человек, такой застенчивый и мудрый, любящий ее настолько, что нашел в себе силы отказаться от нее, когда она предлагала ему себя не совсем искренне. Уж Дмитрий бы не упустил своего.

С этой мыслью Сашенька вошла в комнату, дверь в которую открыл перед ней слуга, и, откинув вуаль, бросила на Оленина взгляд полный ненависти.

— Сашенька? — Он начал медленно подниматься с дивана, на котором возлежал в полной праздности.

Белая рубашка его была почти полностью расстегнута, обнажая грудь, а густые волосы слегка взлохмачены. Саша взглянула на него и отвела взгляд.

— Я пришла просить вас отказаться от дуэли с Орловым, — выпалила она, опасаясь, что забудет и эти слова.

— С вашим женихом, — процедил Дмитрий сквозь зубы.

Набрав в грудь воздуха, Саша заставила себя признаться:

— Он мне не жених. Я выдумала это, только чтобы позлить вас.

— Я не верю! — выкрикнул Оленин. — Вы пытаетесь выгородить его, надеясь, что я отменю дуэль. Но ваше письмо говорит о том, что вы отдались этому негодяю! Вы стали его любовницей!

Бросив на него взгляд, полный изумления, Сашенька невинно спросила:

— Какое письмо вы имеете в виду?

— То, которое… — Дмитрий замолчал на полуслове и в бессильной ярости стиснул кулаки.

— Так что за письмо?

Ей вдруг стало весело, ведь она знала, что никакого письма уже не существует. Он сам сжег единственную улику, свидетельствующую против нее, и теперь ему нечего было предоставить в качестве доказательства своих слов.

— Разве вы не писали ему? — пробормотал Дмитрий.

«Вот это совсем уж глупо», — едва не рассмеялась Саша ему в лицо. Но она ответила все с тем же невинным выражением:

— Да о чем же мне писать ему? И с какой стати? Я ведь уже сказала вам, что на самом деле он мне вовсе не жених. Бедный Михаил Антонович сейчас, наверное, ломает голову, пытаясь понять, чем же не угодил вам. Вы что же, собираетесь убить человека безо всякой причины? Так это просто бесчеловечно! Воображаю, что будут говорить о вас в свете.

Последнее она добавила намеренно, прекрасно зная, как щепетилен Оленин в делах, касающихся его репутации. Ему нравилось слыть благородным, пусть чуточку испорченным, но не подлым. А убийство без повода, да еще и человека, который чуть ли не вдвое старше его, относилось к разряду деяний, которые общество не прощает. Сашино письмо, которое еще как-то могло оправдать его, было сожжено им же самим. Дмитрий понял, что загнал себя в ловушку.

Несколько минут Оленин обдумывал все это, опустив голову, потом пробормотал:

— Кому еще известно о дуэли?

— Никому, кроме Орлова и нас, — торопливо произнесла Сашенька, почувствовав, что победа близка. — Даже слуги ничего не знают.

В этом она слукавила, ведь Клава успела услышать главное. Однако Сашенька уже попросила свою служанку никому не говорить ни слова, и верила, что та не выдаст тайны.

— Если только вы сами все не рассказали вашему секунданту.

— Я еще не выбрал секунданта. Я сам отправил Орлову вызов, подписав письмо чужим именем. Саша с жаром воскликнула:

— Тогда клянусь вам, что ни одна душа не узнает, как все было, если вы откажетесь от своей затеи.

— Хорошо, — медленно произнес он. — Возможно, я пойду вам навстречу, хотя вы и лжете мне в глаза. Вам-то отлично известно, что письмо существовало! И в нем вы упрекали Орлова в том, что он отверг вас, прежде соблазнив и воспользовавшись вашей слабостью… Почему вы не хотите, чтобы я отомстил за вас?

— Ах, вы же все неправильно поняли! — воскликнула Сашенька и закрыла лицо руками. Ей было невыносимо стыдно.

— Так объясните же мне, чего я не понял.

Чуть отвернувшись, она проговорила в сторону:

— Михаил Антонович вовсе не соблазнял меня. Это я пыталась его соблазнить.

— Зачем? — тихо произнес Оленин. — Вы так любите его? Или это опять было сделано мне назло?

— Молчите! — Бросившись к Дмитрию, Саша прижала руку в перчатке к его губам. — Не смейте говорить мне этого.

Мотнув головой, Дмитрий освободил рот.

— Потому что это правда? Вы боитесь признаться себе, что на самом деле вам хотелось оказаться в постели со мной, а не с этим стариком!

— Не смейте называть его так! Он — благородный человек! Он не воспользовался моей минутной слабостью.

— А вы не задумывались над тем, что, может, он просто не смог ею воспользоваться? Оказался не в силах!

Саша смотрела на него, изумленно моргая. Такая мысль, безусловно, не приходила ей в голову. Она, конечно, слышала о бессилии стариков, но полагала, что Михаилу Антоновичу до этого плачевного состояния еще далеко.