— Куда мы едем? — спросила она ровным голосом.

— Ко мне домой.

— К вам домой... Спасибо, теперь я знаю...

— Не хотите спросить, зачем я вас везу к себе домой?

— Мне все равно, — сказала Доминик, продолжая глядеть прямо перед собой.

Ее замкнутость начала его злить.

— Я все-таки вам скажу, чтобы вы не говорили потом, будто вас похитили. Я еле уговорил шефа музейного отдела Скотленд-ярда выпустить вас из страны...

— Что такое «музейный отдел»?

— Бригада, которая занимается расследованием преступлений, связанных с похищениями произведений искусства...

— Они, видимо, не устояли перед вашим неотразимым обаянием...

— Нет, они не устояли перед просьбой крупнейшего британского искусствоведа, который довольно часто оказывает им кое-какие услуги.

— Какие, например? Скажите, вести допросы свидетелей — одна из таких услуг?

— Не будьте неблагодарной! — взвился он. — Вы понятия не имеете, от каких неприятностей я вас избавил... Обычно меня вызывают как эксперта.

— Я вам очень благодарна, мистер суперэксперт и крупнейший искусствовед.

Сидней понял, что она нарочно его дразнит, и решил ни за что не поддаваться на провокации.

— Короче говоря, вас отпустили под мою ответственность. Можно сказать, на поруки... Глаз с вас не спущу, пока не отвезу в Остенде и не сдам с рук на руки вашему отцу... И не вздумайте со мной спорить! — зарычал он.

— Я не буду с вами спорить. — Доминик слабо улыбнулась. — Но, поверьте, ваше чувство долга вас обманывает: вы не виноваты в случившемся и вовсе не обязаны со мной возиться.

Сидней почувствовал, что эта умная и тонкая женщина сейчас просто заставит его ответить на вопрос, который он и с самим собой обсуждать не хочет... Или боится... Да, Сидней, ты боишься задать себе этот простой вопрос: чего ради ты так носишься с этой абсолютно посторонней тебе девицей? — мрачно подумал он.

— Мой дом, — сказал он, притормозив у изящного старинного особняка. — Прошу вас. До восьми вечера побудете здесь, потом поедем в Харвич. — Выйдя из машины, он галантно открыл перед гостьей дверцу.

Доминик поднялась вслед за ним по старинным каменным ступеням и, когда тяжелая дверь, украшенная орнаментом прошлого века, открылась, робко вошла внутрь.

Эндикот вежливо поздоровался с ней, не выказав ни малейшего удивления при виде незнакомой женщины.

— Мой эконом и строгая нянька, — представил его Сидней. — Если вам что-нибудь понадобится, а меня рядом не будет, смело обращайтесь к нему или к его жене Марте... Это мисс ван Блоом, Энди. Сегодня вечерним паромом мы с ней отправляемся в Бельгию.

— Очень хорошо, сэр. Я подам чай в малую гостиную. Если мисс ван Блоом соблаговолит пройти со мной, я отведу ее к Марте.

— Да, Энди, пожалуйста. — Сидней кивнул Доминик. — Увидимся через пять минут в малой гостиной. Энди вас проводит.

Эндикот торжественно и церемонно препроводил гостью к своей жене, маленькой полной женщине с живыми темными глазами. Марта показала Доминик туалетную комнату, чтобы та могла привести себя в порядок.

Оставшись одна, девушка первым делом взглянула в зеркало. Боже, какое страшилище! — с тоской подумала она. Бледная как Смерть, выражение унылое, глаза жалобные, как у побитой собаки. Надо сказать спасибо мистеру Харперу, что он с ней возится, а не переживать, что он делает это из простой порядочности. Отругав себя таким образом, Доминик привела в порядок лицо и прическу и отправилась в малую гостиную в сопровождении Марты. Препоручив Доминик своему мужу, Марта незаметно исчезла. Старый слуга величавым жестом распахнул массивную двустворчатую дверь и замер на пороге комнаты, словно шотландский гвардеец при появлении королевской кареты.

Доминик шагнула через порог и огляделась: в комнате не было никого, кроме черной кудлатой собачки. Пес бесцеремонно обнюхал ее туфли, после чего приветливо замахал обрубком хвоста.

Доминик наклонилась погладить его.

— Какой славный мальчик! — сказала она ему и сделала еще пару шагов внутрь гостиной.

Она находилась в просторной светлой комнате, два больших окна обрамляли бархатные шторы цвета кларета. В углу стоял антикварный столик в окружении удобных стульев, напротив — старинный камин с двумя уютными креслами по обе стороны решетки. Доминик с любопытством взглянула на стену.

— Французский гобелен эпохи Регентства, восемнадцатый век, в превосходном состоянии, — сообщила она абердинскому терьеру.

Тут Доминик даже пискнула от неожиданности, услышав голос Сиднея:

— Совершенно верно. Симпатичная вещица, правда? — Он стоял на пороге гостиной, наблюдая за ней. — Похоже, Брюс завел себе подружку?

— Его так зовут в честь короля Роберта Брюса?

Первый раз вижу девушку, которая знает средневековую историю Шотландии, с удивлением подумал Сидней.

— Нет, в честь моего однокашника по Итону, он мне его подарил. Любите собак?

— Конечно!

— А вот и ваш чай, — торжественно произнес Эндикот, вкатывая столик, на котором стояли две чашки ароматного чая, молочник со сливками, масленка и корзинка с горячими булочками.

— Садитесь вот в это кресло у камина, Доминик... Итак, чем мы будем до вечера заниматься? — спросил Сидней, устраиваясь в кресле возле столика.

— А разве вам не надо на работу?

— Считайте, что я уже на работе, — сказал он и почти не соврал. Он щедро налил ей сливок из очень красивого молочника севрского фарфора.

Чашки тоже севр? Да нет, скорее вустер, машинально подумала Доминик.

— Чудесный фарфор, — сказала она, осторожно подняв чашку. — Не боитесь разбить?

— Не боюсь. Чай надо пить из красивых чашек. Марта их сама всегда моет, никому не позволяет к ним прикасаться. Попробуйте булочку, пока горячая, Марта замечательно их печет.

Булочки и впрямь потрясающие, подумала Доминик. Она не заметила, как напряжение, не отпускавшее ее с момента их встречи в кабинете инспектора Пимпла, стало постепенно исчезать.

— Вы меня извините, я вас ненадолго покину, — сказал Сидней. — Нужно сделать пару звонков. Моя библиотека в вашем распоряжении: там книги, рукописи, журналы... Кстати, если хотите, Эндикот отведет вас в сад. Там сейчас, правда, не на что смотреть...

— Ой! — воскликнула Доминик, позабыв про сдержанность и хорошие манеры. — Конечно, я хочу в сад! А это удобно? — спохватилась она.

— Вполне. Энди, проводи, пожалуйста, нашу гостью в сад.

Сад пленил ее каким-то милым сочетанием солидного возраста и спокойного уюта, а когда в дальнем его уголке у высокой каменной стены она обнаружила крохотный фонтан, замаскированный шпалерами роз, сердце ее было покорено окончательно. Фонтан в это время года, разумеется, не действовал.

Летом здесь, наверное, здорово сидеть и ничего не делать, лениво подумала Доминик и уселась на скамейку, не обращая внимания на холод. Какой чудесный у Сиднея Харпера дом! Именно дом, а не какая-нибудь резиденция. Дом огромный, с кучей мебели, но очень живой и удобный для жизни. Когда Сид женится, хозяйка этого дома станет счастливейшей женщиной на свете.

— Хорошо тут бездельничать в жаркий летний полдень. И чтобы рядом лежал младенец в колясочке, а вокруг носились пара-тройка детишек, а Брюс чтобы лежал у ног, а еще тут нужны кошка с котятами... — Фантазии унесли Доминик так далеко, что она не заметила, как начала говорить вслух.

— Вдохновляющая картина, что и говорить, — прервал ее Сидней, который уже давно наблюдал за ней, стоя у открытой двери. — Народу только многовато...

Доминик стало неловко.

— Я просто валяла дурака. Что, с вами такого не бывает?

— Конечно, бывает, — вздохнул Сидней, подумав о предстоящей женитьбе. — Как вам мой сад?

— Мечта, а не сад.

— Ну тогда пойдемте, я вам кое-что покажу. — Он подвел ее к почти незаметной на фоне стены двери. С видимым усилием повернув ключ в массивном замке, он со скрипом открыл ее. Доминик увидела, что дверь выходит прямо на узкую темную реку. — Это Серпантин, — улыбнулся он. — Вон в тех кустах я, когда был мальчишкой, прятал самодельный плот, которым мы с приятелями частенько пользовались.