— Думаю, так будет лучше, — заметил он. Томас взял меня под руку, и мы направились в «Парагон». — На какой массаж ты сегодня ходила?

— На глубокий массаж тканей. Ты когда-нибудь слышал о Парагонском бриллиантовом клубе? У них здесь есть приватные помещения. Интересно, сколько нужно заплатить, чтобы вступить туда?

— Я никогда не беспокоюсь о таких вещах. Я Томас Кук — мне будут рады в любых приватных помещениях, — заявил он, позабыв о том, что до сегодняшнего дня путь в «Парагон» был ему заказан.

Для своей коктейльной вечеринки Жижи выбрала дворик бистро. Его озаряли десятки разноцветных стеклянных светильников — бирюзовые, аметистовые, рубиновые и топазовые. Столики, которыми пользовались посетители бистро, сменились грубо отесанными деревянными столами; на них красовались керамические блюда с едой и глиняные кувшины с красным вином. По дворику разложили ковры, поверх которых раскидали множество ярких подушек; подушки лежали и на расставленных повсюду низких скамеечках. В углу какой-то человек играл на цитре и пел навязчивую, жужжащую песню на языке, который мне так и не удалось опознать.

Отделившись от толпы гостей, Жижи направилась к нам. Она была в полупрозрачной изумрудно-зеленой тунике с поясом и плотно облегающих брюках. На ногах — золотистые босоножки; шею, уши и руки украшали звенящие золотые ожерелья, браслеты и серьги.

— Томас! Ты просто животное, но какое роскошное! — воскликнула она, заключив его в объятия.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Томас сказал:

— Жижи, почему ты не снимаешься в фильмах?

— Снимаюсь, Томас, и, если будешь хорошо себя вести, ты их когда-нибудь увидишь. — Она вульгарно рассмеялась, а потом посмотрела на меня. — Милагро, дорогуша, спасибо, что привела Томаса. В таком наряде Иэн просто съел бы тебя.

— Э-э… спасибо. Спасибо, что пригласила нас. Удивительное дело, — продолжила я, оглядевшись, — неужели здесь кто-то играет на цитре? Я слышала цитру только в фильме «Третий человек».

— Я тоже была удивлена, — согласилась Жижи. — Еще до того как приехать, я обронила управляющему несколько слов на этот счет, и он сделал соответствующие выводы. — Наклонившись чуть ближе ко мне, она призналась: — Я не знаю и половины гостей, но все они — члены Бриллиантового клуба, так что это, вне всякого сомнения, замечательные люди.

Если здесь собралось высшее общество, значит, есть шанс, что появится и клон Гэбриела. Я оставила Жижи и Томаса флиртовать друг с другом, а сама отправилась вкушать хорошую еду, пить сангрию и смотреть, не появится ли загадочный мужчина.

На одном из столов официант разделывал ногу ягненка — она была настолько непрожаренной, что на разделочной доске собралась лужица крови.

— Ягнятину и вино, пожалуйста, — попросила у него я.

Возможно, сейчас на ранчо пьют коктейли и, вероятно, даже скучают по мне. Лично я скучаю по ним.

Пока официант нарезал мясо и укладывал его на кусок пресного хлеба, я оглядела всю остальную пищу и подумала, что она наверняка порадовала бы моих друзей-вампиров. Здесь стояли мисочки с красными ягодами, салат из свеклы и козьего сыра, блюдо с порезанной кусочками красной капустой, морковь с имбирем, картошка, посыпанная паприкой, и копченые красные перчики. Я топталась возле стола, поедая то и это и прислушиваясь к разговорам окружающих.

Вдруг я почувствовала себя неловко, будто бы за моей спиной кто-то стоит. Обернувшись, я поняла, что рядом никого нет. Но в дальнем конце дворика, вдалеке от всех гостей, в своем инвалидном кресле сидел тот самый забинтованный человек. Даже несмотря на то, что на нем были темные очки, мне казалось, что он наблюдает именно за мной. Возможно, Томас был прав, говоря, что я всегда все принимаю на свой счет.

Я попыталась поддержать разговор с пожилым мужчиной, который стоял рядом со мной, и мне почудилось даже, что он с интересом выслушивает мое мнение по поводу соглашений о свободной торговле. Потом его рука дотронулась до моего бедра, он слегка наклонился и проговорил:

— У вас замечательная кожа, и ее так много.

Отпрыгнув в сторону, я прервала поток отвратительных видений и сказала:

— Если хотите, чтобы ваша была цела, больше ко мне не прикасайтесь.

Вспылив, я вернулась к актеру и светской львице.

Держа в своих ладонях руки Жижи и улыбаясь во весь рот, Томас говорил:

— Ты ведь придешь на премьеру, обещай мне!

— Только если ты пообещаешь подумать о том, чтобы сняться в рекламе салфеток «Бартон», — отозвалась она. — Милагро, дорогая моя, вы с ним, что ли… — Поглядев на Томаса, Жижи приподняла брови.

— Нет, — выпалила я. — Мы деловые партнеры.

— Милагро — мой секретарь, — небрежно пояснил Томас. — Милагро, принеси мне бокал вина и блюдо с овощами. — И он повел Жижи к скоплению смеющихся людей.

Я как раз собирала закуски для Его величества, когда за моей спиной кто-то громко откашлялся. Обернувшись, я увидела Берни, который держал в руках потрепанный магазинный пакет из коричневой бумаги, упаковку из шести банок пива и банку жареного арахиса.

— Хотел порадовать вас нашим общим счастливым часом, но, как видно, вы нашли кое-что получше. — Он поставил на стол пиво и арахис.

— Как ты нашел нас?

— Я ведь журналист.

Он налил себе бокал вина, а потом вслед за мной направился к Томасу и Жижи. Обворожительно улыбнувшись светловолосой богачке, он представился:

— Привет, я Бернард Вайнз.

— Берни, это Жижи Бартон, — сказала я. — Берни пишет для «Еженедельной выставки».

— Да, — с гордостью подтвердил он. — Бартон — это как салфетки, что ли? «Да на вас даже чихать не стоит!»

Удивительно, но Жижи сочла это забавным.

Я передала Томасу еду и вино и обратилась к Жижи:

— Томас обращается со мной, как с секретаршей, но на самом деле я работаю над сценарием.

— А я считала тебя специалистом по садоводству, — отозвалась Жижи. — Об этом и хотела поговорить. Правда, немного позже.

— Милагро, ты что, занимаешься садоводством? — заинтересовался Берни.

— Среди прочего — да, — сказала я. — Как продвигается твоя охота на чупакабру?

— Когда я пришел туда после занятий, овцы уже не было.

Я смерила его взглядом, который говорил: «Я же тебя предупреждала!»

— Овцу утащили те же койоты, которые до этого ее убили.

— Динго украл моего ребё-о-онка! — фальцетом провизжал Берни, изображая австралийский акцент.[83]

— А что такое чупа… кто это? — спросила Жижи.

— Это такое существо из латиноамериканского фольклора, оно убивает коз, — объяснил Берни. — Прошлой ночью мы слышали в пустыне крик какого-то странного животного, а потом нашли растерзанный труп овцы. Я осмотрел все вокруг, но так и не увидел никаких следов — ни признаков того, что ее волокли, ни каких-либо отпечатков ног, кроме наших собственных.

— Бог с тобой, Зверобой! — покачав головой, отозвалась я.

— Ну давай, давай, поглумись надо мной, срази меня своим знанием произведений американской литературы, известных каждому первокурснику! — с улыбкой проговорил Берни. — Кстати, ты хорошо поработала с теми сочинениями.

Квартет из нас был никудышный, но поддерживать беседу все же удавалось — я даже и не заметила, как прошел целый час.

— Жижи, ты еще долго здесь пробудешь? — поинтересовалась я.

— Пока будет интересно, — ответила она, кокетливо улыбнувшись Томасу и Берни. — Я приезжаю сюда несколько раз в год на омолаживающие процедуры. В «Парагоне» постоянно какие-нибудь нововведения, а я, пусть один раз, но все пробую.

Мне показалось, что она занимается съемом мужчин, но кто я такая, чтобы ее судить? Томаса куда-то утащили поклонники, так что Жижи подгребла к Берни. Она была выше него сантиметров на восемь, а стоя на своих каблучищах, Жижи прямо-таки нависала над журналистом.

— Расскажи мне еще что-нибудь о скандалах в мире звезд, — попросила она.

Группки гостей переместились, и получилось так, что я на мгновенье уставилась прямо на мужчину в инвалидном кресле.