Немного толкнув, она заставила сесть меня чуть дальше и развела мои бедра, вставая между ними.

– Смотри ему в глаза, Анечка…

Я встретилась взглядом с Ильей – красивый… и очень … не знаю… раздраженный? Разозленный? Нет… Горячий! Его взгляд просто завораживал меня, он глубоко и медленно дышал, так что цепь с медальоном на груди двигалась по футболке. Руки Вики легли мне на бедра, и, сделав пару круговых движений, она сместила их мне в пах. Я на секунду закрыла от удовольствия глаза и тут же открыла, вспоминая ее просьбу и снова находя его взглядом. Его губы нетерпеливо вздрогнули.

– Вик… – неуверенный хриплый вздох.

– Я сейчас решаю! – оглянулась она. – Расслабься просто…

Пройдясь носиком по моей скуле, она немного прикусила мою мочку. Держать глаза открытыми стало невыносимо тяжело, и я опять медленно моргнула, чуть-чуть закатывая их от удовольствия.

– Тебе нравится Илья? – зашептала она, касаясь всё время губами моего ушка. Я чуть заметно кивнула, – Он охренительно целуется, Анечка… Его губы теплые и мягкие, а движения жесткие. – Я перевела взгляд на его губы, пытаясь представить себе ощущения от них, – Мне нравится подчинять его себе, он очень выдержанный. Но его поцелуи… Это то, что нельзя обуздать! Всё равно делает все по-своему. Дразнит… Сначала без языка, – я прикусила свой язычок, продолжая исследовать взглядом его губы, и он облизал нижнюю, заставляя меня тихо простонать, – А потом, когда уже… Ах, моя сладкая… – она пососала кромку моего уха, и я всё-таки прикрыла на несколько секунд глаза, – Потом его язык! Это резко и всегда сносит крышу… Я, блять, люблю его язык! – она прошлась пальцами по перешейку моих трусиков, и я вскрикнула от неожиданности и удовольствия, распахивая глаза и снова встречаясь с его пронзительным взглядом.

Ее пальцы заскользили по тонкой ткани, периодически задевая мой центр, и я начала тихо постанывать, разглядывая его играющие желваки и подрагивающие губы.

Вика, простонав вместе со мной, раздвинула мои ноги шире и, наконец, скользнув под ткань, коснулась меня.

Это было настолько…

Я задохнулась, открывая рот в немом стоне. Слишком откровенно, слишком возбуждающе, слишком хорошо… Внизу живота разгоралось мягкое, невыносимо приятное ощущение, затапливая мое сознание. Я снова застонала…

– Его рот… он одаренный мужчина… умелый… когда его губы касаются меня вот здесь, – она надавила на какую-то невероятно феерически приятную точку, заставляя меня вскрикнуть от удовольствии и немного податься бедрами ей навстречу, – Да, детка… Я тоже кричу, когда он играет со мной там, своим ртом и пальцами…

Боже… ртом?

ЕГО взгляд!

Это было так же приятно, как и ее касания!

Его глаза, полные сумасшедшего огня… и он тихо-тихо рычит. Я чувствую…

– Его член… Уверена, тебе бы понравилось прикасаться к нему, детка… Может быть, если ты захочешь… мы могли бы поиграть немного втроем… Ты же любишь играть, Анечка? Было бы хорошо… Анечка… Тебе хорошо? – ее голос сбился окончательно, а движения стали быстрее, и я потеряла связь с реальностью, подрагивая от удовольствия. Единственное, на что я была еще способна, это не отпустить его пьянящий и тлеющий синий, почти черный сейчас, взгляд. Потому что не хотела лишать себя этого жгучего удовольствия.

Виктория еще что-то шептала, но я начала слепнуть, и волна неги накрыла меня, заставляя мягко вскрикивать от каждого ее рывка пальцами, ее губы накрыли мои, и наши стоны смешались. Ощущение чужого языка в моем рту толкнуло меня куда-то в запредельные дали, и я мягко закричала и расплавилась от невыносимого сжигающего удовольствия. Почти без сознания, пытаясь отдышаться, я спрятала лицо у нее на плече, вдыхая такой знакомый запах её тела, смешанный с приятным горьковатым парфюмом…

Медленно лаская мой язык своим и слегка посасывая мои губы, Виктория еще немного погладила меня и отстранилась. Её глаза полыхали не меньше, чем его, только зеленым.

– Когда он будет фотографировать тебя, просто вспомни ЭТО… – подмигнула она, облизывая раскрасневшиеся и чуть опухшие губы.

Обернувшись, она наклонилась и что-то прошептала ему, проведя пальцами, которыми ласкала меня, по его губам коротким быстрым движением. Его руки сжались в кулаки, и он резко вдохнул, облизав губы. Мне понравилась его реакция… От нее томящие ощущения сразу вернулись в тело, и мы встретились с ним взглядом, зависнув друг на друге.

Виктория вышла, оставив нас одних.

Он медленно встал и поднес к глазам фотоаппарат. Откинувшись на черном бархате, я закинула руки наверх и посмотрела в объектив.

Вспышка. Щелчок. Еще… Еще…

– Поднимись… – прохрипел он, – Давай к стене…

Я послушно на ватных ногах качнулась к стене и, опершись на нее спиной, начала медленно сползать вниз под вспышками его камеры.

– Идеально… – прошептал он, – теперь вверх… подвигайся… Погладь себя… шею… ниже… еще ниже… дай мне глаза… прикрой их немного… еще… как тогда… Блять! – зашипел он, и я сжала бедра от нетерпимого ощущения между ними.

Он взял со стола бутылку воды и сделал несколько глотков.

– Руки в стороны разведи… – я послушно открылась перед ним, и он, подойдя ко мне вплотную, медленно вылил воду прямо мне на грудь, заставляя меня шипеть и постанывать от холода и резких ощущений. И от его близости.

Мы замерли, смотря друг другу в глаза, и одновременно глубоко вдохнули, втягивая запах друг друга.

Он пах очень притягательно… мускус и цитрус… немного дыма… и еще какие-то еле уловимые древесные оттенки. Мы опять одновременно выдохнули, и он, прищурившись, сделал шаг назад.

Я была почти разочарована…

Отбросив пустую бутылку в сторону, он сделал несколько снимков и опять притормозил, задумчиво прикусив подушечку большого пальца. Это было так … что мне захотелось, чтобы он прикусил мою губу или шею, или что-нибудь другое… что угодно. Я сглотнула, не отводя от него глаз.

– Всё! – сипло бросил он, отворачиваясь и сосредотачиваясь на камере. Я была почти невменяема от чувства, которое так и не отпустило меня после ласк Виктории и его горячих взглядов. – Мы закончили. Можешь одеваться…

С улыбкой быстро скидывая в пустой гримерке шмотки, я влезла в свои белые брючки и черный облегающий свитер с крупной прозрачной вязкой на груди. Волосы заколола наверх шпильками и, посмотрев на себя в зеркало – дикая, возбужденная, ошеломленная – спустилась в холл.

На выходе попрощавшись с охранником, я вылетела на улицу и остановилась, планируя, поймать тачку. Но улица была пуста, только у обочины стоял темно-синий БМВ.

Синий… – тут же улыбнуло меня при воспоминании о его темных горящих глазах.

Сигнал клаксона заставил меня вздрогнуть. Машина, плавно тронувшись, остановилась рядом. Дверца открылась – ОН!

– Ты ждешь кого-то?

– Нет, – улыбнулась я, – планирую такси поймать…

– Садись. – его глаза были серьезными и не поддерживающими мой игривый настрой, – Не надо тебе ТАКОЙ в такси. Я подвезу…

Я немного притормозила, пытаясь осознать происходящее, и он тут же напрягся:

– Ты боишься меня?

Боюсь?!

– Нет, – улыбнулась я снова, запрыгивая на переднее сиденье. – ПОЕХАЛИ…

***

20 июня

– Вика! Моя бронь аннулирована! – застонала я в трубку.

Сама зарезервировать или снять номер я не могла – несовершеннолетняя…

– Я разберусь завтра! Садись в такси и дуй ко мне! У меня веселая компания сегодня… – захихикала она в трубку.

В принципе, я была не против, а очень даже «за»!

Дорога немного вымотала меня, и джакузи с Викторией выглядело куда соблазнительнее, чем душ в гостинице. И еще мне хотелось опять поцеловать ее.

Мне понравилось…

Через полчаса я уже звонила в ее квартиру.

– Привет… – мурлыкнула Вика, облизав свои пухлые алые губки, и втянула меня в квартиру, выдергивая из рук спортивную сумку.

Мы замерли, обе удерживая ее руками за длинный ремень. Ухмыльнувшись, она качнулась ко мне и замерла в миллиметрах от моих губ…