Подхватив бокал игристого, уже с чистой совестью жрица проследовала к окну, расположенному недалеко от выхода из приемного зала, дабы поймать Симу, по дороге отказав трем молодым мужчинам, приглашавшим ее на танец, сославшись на головокружение. Из окна открывался прекрасный вид на зеленый остров и небольшое озеро. Ко дворцу подбирались мягкие сумерки, и слуги зажигали вдоль дорожек масленые лампы. Многие гости предпочли душному дворцу прогулку в парке.

Девушка задумалась и не сразу расслышала покашливание за спиной. Обернувшись, она увидела Варрика. Юноша был чуть бледен. Странно, что он стоит тут, а не крутится в вальсе с одной из дворцовых красоток.

— Лейна, позвольте пригласить вас на танец? — молодой человек смутился и протянул руку.

Варрик в отличие от Андуина во время танца молчал. Он всячески пытался отводить взгляд от лица Ле, но его глаза в очередной раз встречались с ее. В какой-то момент ей даже стало жалко мальчика.

Когда-то она тоже была влюблена. Сильно, ей даже было страшно оттого, как сильно.

Мотнув головой, отбрасывая опасные мысли, Ле улыбнулась и завела беседу о том, какой молодой человек находит столицу. Варрик постепенно разговорился и даже начал улыбаться. Когда музыка, грянув последними аккордами, замерла, Ле извинилась за необходимость отлучиться в дамскую комнату. В коридоре она столкнулась с Андуином, глаза его горели от возбуждения. Он поймал девушку за руку,

— Вы не должны это пропустить! Сейчас будет выступать знаменитейший Экрас, вы же слышали о нем, это потрясающий эльфийский певец?! Пойдемте! Говорят, сегодня будет нечто особое! — принц потянул ее в сторону зала. Окружавшая их стайка молодых людей и девушек поспешили за ними

В зале перед небольшой сценой, на которой расположились музыканты, собрались гости. Под бурные аплодисменты появился высокий платиноволосый эльф, облаченный в длинный балахон с темным цветочным орнаментом.

Поприветствовав гостей поклоном, певец наклонился к музыкантам и что-то тихо прошептал. Те, согласно кивнув, заиграли. Это была любовная баллада. Очень простенькая. Но безумно трогательная. А волшебный эльфийский голос рисовал картины любви, разлуки, встреч и потерь так, что мурашки бегали по коже, исключительно в нужные моменты, лишь усиливая эффект. Лейна обожала музыку, ее магия была музыкой, она знала, что чем четче чувствуется ритм, тем сильнее ее магия, подконтрольнее ее настроению, воле, восприятию. Особенно если эта магия направлена на то, что бы спасать.

Оркестр заиграл новую мелодию. Переливы скрипок и виолончелей. Они как будто спешили обогнать друг друга, бились, как сердца воинов в самый разгар битвы. Экрас вступил. Его слова…

Ле перестала дышать. Это была молитва о павших, которую жрецы шепчут над уходящими воинами. А он пел ее, пел под удивительную мелодию… Ле застыла. Тонкий женский голос вплелся в тенор эльфа, разливаясь по залу, заставляя сердце гулко стучать, отсчитывая каждое мгновение. Ле чувствовала, как пол уходит из-под ног. Она столько раз шептала эту молитву. И один самый страшный раз над ним, тем, кого любила. Над тем, кого защищала, кого должна была защитить!

Песня всколыхнула воспоминания яркие до боли.

Выжженная земля далеко внизу, горечь во рту, огни пожаров, грохот оружия, она рвется достать до раненого солдата заклинанием. Ле должна была защищать весь отряд. Десять душ! И каждого из них она, как могла, оберегала, раскидывая щиты, заклинания исцеления, все, что можно. Стиснув зубы, чувствуя привкус крови во рту, девушка вкладывала в магию всю себя.

В это время на командира маленького отряда насели двое орков. Он бился, как зверь. Ставрос… Их командир. Тот, на кого украдкой, как и любая девушка гарнизона, она смотрела полным надежд взглядом. Он видел, как проседает отряд, как молоденькая жрица истекает кровью, потому что силы на магию не осталось, и она уже расходует свою собственную жизненную энергию. Но она держалась!

Чтобы отступить к своим, им надо было прорвать орочий строй, по узкой горной тропе пробежать каких-то сто футов, где уже стоял заградительный отряд. Лучники не стреляли, они боялись попасть в своих. Ставрос же сделал то, что и должен был сделать любой командир, он спас своих солдат. Паладиновская кровь и магия дали ему силу откинуть с пути орков… Но они захватили его с собой. Ле помнила свой крик, когда увидела его летящим в бездну. Она, расшвыривая щиты на солдат, помчалась к краю.

Боги, дайте сил на одно заклинание, заклинание полета!

Когда девушка оказалась у самого края, его удаляющаяся фигура падала, раскинув руки, крепко сжимая меч, как будто парила в страшном мареве.

Жрица взмахнула руками и направила всю силу на командира… Но не достала.

Ле помнила рассказы воинов, как она, не помня себя, прыгнула следом, надеясь догнать, успеть наложить спасительное волшебство. Но один из воинов, схватив за плащ, удержал девушку, та уже в полете со всей силы ударилась камни и потеряла сознание…

Тело Ставроса нашли гномы-саперы. Алика, его сестра, старшая жрица, стояла тогда над телом брата и шептала ту самую молитву, но смотрела она на Ле, она винила ее в смерти гордости их семьи, их кормильца. И хотя старшая жрица ни словом не обмолвилась об этом, ее взгляд выжигал душу. Многие говорили, что молоденькая жрица сотворила чудо, приведя девять живых воинов, а командир спас отряд. Но Ле помнила свою руку, сжавшую пустоту и его удаляющийся силуэт. То, что она пережила… нет, не пережила, она до сих пор с этим засыпает и просыпается…

Музыка все гремела. Ле дрожала, точно очнулась ото сна, смотрела на завороженные лица слушателей, понимая, что сейчас разрыдается, и, закрыв рот ладонью, она ринулась к выходу.

Она неслась по пустому коридору, в котором застывшими статуями несли вахту стражи. Глаза жгли слезы. Спасением стал маленький королевский сад, где не зажигали огней, и, благодаря богов за темноту, жрица упала на колени в мягкую траву и разрыдалась. Она так долго держала это в себе. Так долго корила себя. Она виновата… будь она проклята… проклята…

Песня все еще звучала, заставляя слезы литься еще сильнее, а сердце, раздираемое болью, исходить кровью. В тот момент, когда Ле показалось, что она сойдет с ума, чьи-то сильные руки легко подняли ее. Девушке показалось, что рассудок все же помутился, и это руки Ставроса. Она вся была во власти песни. Но песня вдруг оборвалась. А вот теплые руки никуда не пропали. Жрица понимала лишь, что мужчина, обнимавший ее, был высок. Слезы продолжали литься, и девушка не могла заставиться себя остановиться. Руки прижали ее все сильнее. Тихий голос прошептал: «Успокойся, девочка моя, все хорошо, со мной ты в безопасности»

Этот голос… Боги! Это же…

Дальше мозг решил не думать. Руки прижимали так крепко, что она даже не пошатнулась, не то что упасть. Запах кожи и металла… Соленые слезы… Дурманящий аромат пионов. Темнота… Все смешалось. Властные губы нашли ее рот и Ле не смогла сопротивляться, да и не хотела, она покорилась власти мужчины. Власти короля.

Она забыла о том, что существует. Жрица растворилась в запахе моря и цветов, в ночи, в его руках и губах. Король не отпускал, не прерывал поцелуй, прижимая сильнее. Ле вцепилась в его рубашку, страшась момента, когда он отстранится, и придется что-то делать, что-то говорить. Краснеть, в конце концов. Когда оба начали задыхаться, причем она уже почти теряла сознание, он оторвался от ее губ. Девушка, тяжело дыша, положила голову королю на грудь и закрыла глаза. Мысли метались между кошмаром — он сейчас меня отпустит, и еще большим кошмаром — как же этого не хочется. Дыхание выровнялось. Она тихо стояла и слушала стук его сердца. Тихий смешок над ухом заставил Ле вздрогнуть.

— Даже не думал, но еще могу так.

— Даже не думала, что так умею, — ответила девушка.

Она почувствовала, как он наклонился, и ее шею обожгло горячим дыханием.

— Не понимаю, этот цветы или ты пахнешь пионами?! Хочу, чтобы это был твой запах…