Кошка со страху сиганула в дыру, и сыплющаяся пыль показывала, как споро лезет она по вертикальному ходу.

Потом пыль перестала сыпаться, видимо, кошка попала в другую камеру. Вряд ли запертую: за отсутствием правителя тюрьма пустовала практически совсем.

Тиллит ощутила, как планы её рушатся, а сердце наполняется злою горячей кровью.

— Брысь отсюда! — заорала она чертям.

Те предусмотрительно попятились. Их было всего двое — пора было бежать за подкреплением.

Тиллит схватила Анчутуса за шиворот:

— Пошли, тряпка! Ты пойдёшь со мной к Борну! Уверена, ты тоже немало знаешь!

— Я не хочу на землю! — заорал испуганный Анчутус, сообразив, куда она его тянет. — Меня там убьют!

— Да ты и тут сдохнешь, из чего тебе выбирать?! — взревела Тиллит.

Где-то в вышине раздался тихий мелодичный звон натянувшихся нитей закона. Черти переглянулись и сгинули, а на мягком туфовом полу темницы Тиллит трясла и трепала Анчутуса так, что реденькие рыжеватые волосы летели, словно пух из подушки! До звона ли ей было?

***

Магистр Фабиус спрыгнул с мерина, бросил повод мальчишке-конюху, оттолкнул мажордома с амбарной книгой, что неловко встал на пути, и почти бегом кинулся к башне.

Борн сказал, что Дамиен — в пентерном зале! Но утром… Утром магистр ощутил его, скорее, в комнате, между вторым и третьим этажом. В той, что всегда принадлежала мальчику…

Куда же бежать? Где искать его?

Маг с усилием переключился на колдовское зрение, и… схватился за голову!

Бедная магистерская голова устала потворствовать беспокойной душе. Боль ударила в левый глаз, растеклась по вискам, задёргала, запульсировала.

Фабиус ослеп на мгновение, охнул, оперся о пустующий жертвенник… Проморгался, отдёрнул руку.

Пришлось топать к себе на этаж за эликсиром, массировать голову, делать на глаз примочку.

Отдохнув в удобном кресле, Фабиус вновь попробовал оглядеться с помощью магии: медленно, робко, недалеко.

Ни сына, ни Борна не заметил. Похоже было, что инкуб ещё не вернулся из своих ночных скитаний. А мальчик… Испугался? Забился в какой-то угол между амулетами, чтобы отец не смог ощутить его?

Нужно ждать Борна, чтобы вместе… Но как ему доверять?

Да и было ли между ними доверие?

Тем более что демон обещал вернуться утром, а солнце уже передвинулось на полдень! Сколько можно ждать его!

Магистр вышел на лестницу и кожей, до мурашек, ощутил пустынную тишину в башне. А с чего он вообще решил, что мальчик прячется здесь? Утреннее озарение?

— Дамиен! — крикнул он почти против воли.

Стены отозвались гулко.

Ноги сами понесли магистра на второй этаж, к комнате мальчика. Маг знал, ощущал, что она пуста, но распахнул дверь:

— Дамиен?!

Пусто. Одеяло брошено на пол. Однако — чисто, и никаких заметных следов поспешного бегства…

Фабиус провёл рукой по подоконнику — пыль была, но не так много, как в его рабочем зале. Мальчик был здесь. И, возможно, недавно.

Магистр заглянул под кровать, куда сын любил прятать книги. Пусто.

Магическое чутьё металось и уже вообще не давало магу ясных картин. Он ослеп от усталости? Или Дамиен прячется так, как умеют прятаться демоны? Он же всё-таки стал…

Ноги подкосились. Фабиус без сил опустился на кровать сына, растёр ноющие виски.

Он закрыл глаза и, стараясь ни о чём не думать, зашептал молитву. Не ощутив благости и успокоения, стал вспоминать слова старых песен, математические задачи, отрывки из трактата по механике.

Наконец стало немного легче. Он посидел ещё чуток. Встал. Внимательно осмотрел комнату.

На нежилую она была совсем не похожа. Казалось, хозяин покинул её недавно: на столе у окна — новое гусиное перо, заточенное, но без следов чернил, да и сам стол в вольном ребяческом беспорядке.

Магистра тянуло искать дальше, взбежать под крышу, в пентерный зал, перевернуть весь остров… Но как он найдёт Дамиена, если ребёнок и вправду стал демоном? Научился скрываться, как это делают сущие? Неужели, он тоже способен уже обращаться в тень?

Придётся брать амулеты, высчитывать линии магических ловушек…

Ловить сына, как гарпию? Отец, Сатана!..

Фабиус застонал: затаившаяся было, боль вновь обожгла глаз.

Что смертному в Сатане? Он — палач человеческих душ. До живого ему и дела нет, как и многим отцам до настоящих проблем детей своих.

Магистру было тошно: он ощущал, что неправ, что его поспешность сломала планы, которые так тщательно вынашивал Борн. Что Дамиен и в самом деле был утром в своей комнате, а сейчас бежал, испуганный рьяностью отца. Где его искать теперь? Как?

Маг вышел из комнаты сына и побрёл по лестнице вниз. Голова гудела, неровные шаги отдавались в висках.

Он открыл дверь во двор, и осеннее солнце ослепило его. Боль усилилась.

Хорошо бы спуститься к мосткам, смочить лицо ледяной водой…

Фабиус направился к реке по мощёной досточками тропинке и натолкнулся на судачащих прачек. Те замолчали, увидев хозяина, и уставились на него осуждающе, даже не думая расступиться и дать дорогу.

Чего это с ними? Вот ведь куры!

Магистр рявкнул бы, но головная боль караулила. Потому он безропотно шагнул в пожелтевшую траву, кое-как обошёл прачек, прошёл по мосткам, сел, смочил лицо водой и поднял голову, ощутив чей-то неприятный пронизывающий взгляд.

Вернулся Борн?

Но увидел Малицу, что взирала с обрывистого берега Неясыти, уперев руки в круглые бока… К ней спешили прачки, показывая на него и галдя что-то своё, женское.

А, может, он ещё не проснулся? Может, ему снится, что здешние бабы следят за ним? Или он отравлен каким-нибудь хитрым ядом Борна, и у него — сны на яву?

Грабус… Отец Сатана, как водой окатило…

Он должен сообщить Грабусу о том, что бесы свирепствуют в человеческом мире. Тот должен принять меры, если Фабиус умрёт и не успеет.

Прочь глупых прачек! Прочь, боль!

Клетка с воронами была в дальнем углу конюшни. Смочив платок и растирая всё время виски, маг кое-как добрался до неё, усадил на руку птицу, нашептал послание Грабусу. И с каждым обдуманным и произнесённым словом, мир его становился всё яснее.

«Сообщаю Магистериуму настоящие и тайные результаты своей инспекционной поездки в Ангон, — говорил он. — Префект Ангистерна оказался бесом, скрыто живущим среди людей. Бес был низвергнут в Ад, но в городе остались его тайные приспешники, такие же мелкие бесы и черти. Они коварны. А Сатана, похоже, совсем не блюдёт низких и никчёмных своих подданных. Я так и не услыхал его Гласа, гоняясь за бесом-префектом. Помните же: силою с адскими тварями нам не сладить, лишь хитростью. Магистериум должен изучить вопрос о подверженности сущих яду лжи. И тайно направить в Ангистерн отдельную наблюдательную комиссию, которая завершит начатое мною расследование и решит, что делать с тварями, заполонившими город».

Птица слетела с руки, выпорхнула во двор. И магистр Фабиус ощутил, что головная боль уходит, а силы возвращаются к нему.

Он оставил на время безуспешные поиски сына, сорвал у конюшни мяты, натёр виски и отправился разбираться с накопившимися хозяйственными делами.

Маг решил дождаться возвращения Борна.

Часть VI. Rebis

Ребис — он же философский камень, магистерий, эликсир философов, красная тинктура, пятый элемент — в описаниях средневековых алхимиков некий реактив, необходимый для успешного осуществления трансмутации металлов в золото, а также для создания эликсира жизни.

Ребис — это уравновешенная тройственность. Он одновременно является как Марсом — мужчиной, Венерой — женщиной, так и их ребёнком, совокупленном в себе самом со своими родителями (алхимический инцест).

Ребис — это совершенный человек, Адам-Кадмон, соединяющий в себе оба пола, как первый человек в Эдемском саду до разделения на мужчину и женщину.